Эмиль Верхарн Стихотворения, Зори; Морис Метерлинк Пьесы - Эмиль Верхарн

Биржа

Перевод Г. Шенгели

Проспект чудовищный, строеньями объятый;Сжимает пену толп его крутой гранит,Пробитый окнами, где млеет и горитПоследний ореол пурпурного заката.

И, торсом каменным вздымаясь в высоту,Храня в своей нечистой тайнеТревожный дух земли бескрайней,Встал памятник златой, сияя в темноту.

Вокруг него строй банков черных;Гераклы медные, сжимая кулаки,Несут фронтонов гнет, победных и упорных,Как денежные сундуки.

Вот площадь, где дает он грозный бой.Она вбирает ярости прибой,Влекущийся к его магнитам скрытым.Вот площадь, скверы и мосты,Где гроздья газа голубыеБросают с темной высотыЛучи и мглу на мостовые.

Грез и огней водоворотСогласной яростью течетИ во дворец безумный хлещет.Там золото горит и блещет,И жажда золота во всех сердцах трепещет,По городу летит из дома в домИ раздувает жар страстей кругом.Конторы грузные грохочут, как гроза,Завистливая роскошь бьет в глаза,И вдруг банкротства, как удар,На площадной валятся тротуар,Раскраивая резким взмахомЛбы буржуа, объятых страхом.

Горячка в полудневный часЕще растет и всходит,Глядит с карнизов сотней глазИ в залах биржи бродит,Клубится у недвижных ламп,Струится вдоль перил и рамп,Мятется, вьется, и сверкает,И прячется в тяжелых складкахДрапри, и снова возникаетНа лестницах и на площадках.

И ярость, вспыхивая вновьПри проблеске надежды вздорной,Восходит, красная, как кровь,Над этою геенной черной,Где бьется с грабежом грабеж.Сухие языки, и взгляды точно нож,И жесты дикие, и в мыслях — миллионы,Монет сверкающих безумные циклоны,И то надежд, то ужасов мираж.

Там спешка заменяет смелость;Там судорожно чертит карандашТоску, что в платье цифр оделась;Там продают и покупают гром,Что на краю земли народы убивает;Химеры носятся кругом,И шансы то растут, то убывают.«Даю, беру, даю, беру», —В жару ведут свою игру;Пылает воздух. Цифры, обезумев,Пакетами, тюками, в адском шуме,Вверх, вниз, вверх, вниз летят, летят,Переполняя этот ад,Пока не прозвонит на башне час,Вещающий, что бой их тяжких массУгас.

В те дни, когда кругом кряхтят крушенья,Самоубийствами их утверждает смерть,И, в траурном величье, погребеньяТоржественно сияют в твердь.Но в тот же вечер бледный пыл победныйВновь воскресает, и играСвирепая мятется, как вчера.

С улыбками, рыча, все рвутся в бой, покаНе доведут врага до петли и крюка.Там, как котел, клокочет злобаВкруг тех, кому она готовит сумрак гроба;Там твердо, без ненужных слов,Обкрадывают бедняков;Там плутовство окутывают в честность,Чтоб все прельстить, все заманить,Чтобы к деньгам позорным, в неизвестностьВсеобщее безумие взвихрить.

О, золото! Как башня в облаках,Оно возносится, блестящий сея прах.Металл чудовищный! И миллионы рукК нему простерты, замыкая круг;Мольба всеобщая к нему летит, все ширеРаскатываясь в беспредельном мире.

Там кубы золота на золотых треногах,И к ним стремят безумный свой полетУдачники, чей долго зрел расчетВ бессонницах, томленьях и тревогах.

О, золота, как пищи и питья!В умах же, — злей той жажды, — как змея,Слепая вера в темный случай,В пляс прихоти его зыбучей,В игру бессмысленных чудес,В которой древний рок воскрес.Игра! Ось адская, вокруг которой яро,В дыму и золоте, средь грома и угара,Завьется пагубная страсть,Затем лишь, чтоб в уродства и надрывы,В безумной похоти приливы и отливыУпасть.

Так, торсом каменным вздымаясь в высоту,Храня в своей нечистой тайнеТревожный дух земли бескрайней,Встал памятник златой, сияя в темноту.

Торжище

Перевод В. Шора

Большое торжище гудит в предместье алом,Хлопот по горло зазывалам;Под всякой всячиной тут ломятся лотки,И, корчась, извиваются над входомПеред мятущимся народомБукв золоченых странные витки.

Купец с утра расхваливает рьяноПриправы, снадобья, румяна,И бриллианты утренней росыПускает он в продажу, на весы.

В закатный час для взора торгашаМилей, чем луч, мерцание гроша.Сбывает он по сходным ценам,Угрюмого злорадства полн,Лучи, омытые в морском просторе пенномРуками розовыми волн.

Огромен рынок. Сводчатая крышаПокоится на двух рядах столбов;Здесь много галерей и погребов,А на стене — гигантская афишаСлепящим светом залита:На ней два цирковых шута,С нахальным хохотом, в знак своего неверья,У ангела выщипывают перья.

И ночью рынок тоже неспокоен:Со скотобоен,С заводов, с кладбищ — отовсюдуСюда везут товаров груду.По грязи тащится обоз,Не утихает скрип колес,И содрогаются в ночиЗемля и корпусов окрестных кирпичи.

Кто здесь бывал, тому, конечно, ведомРяд лавок, где торгуют без стыдаЛюбовью, что в старинные годаБожественной казалась нашим дедам.Здесь продаются боги всех религийВ сиянье вечности и неземных красот;Торговец по частям их продаетИ богохульные сует в придачу книги.

Лежат на полках страсти, плесневея…Давно поник и смолк их ураган.Слова, звучавшие в молитве иерея,Мусолит первый встречный хулиган.Безмерность в тесные шкапы заключена,Полна кровоточащих ран она…И в стертых исчисляется монетахЦена великих дел, поэтами воспетых.

Большое торжище гудит в предместье алом;Причудлив танец букв над необъятным залом, —И черная несметная толпа,Жадна, и легковерна, и глупа,Валом валит из всех дверей,Вливаясь в лабиринт проходов, галерей,Чтобы прильнуть к прилавкам поскорей.Поток свои спирали вихревыеНа лестницы взметает винтовые.

Трепещет наверху бессмертная Идея.Толпа, постичь ее творений не умея,Едва их замечает на ходу.А те, кто, на свою беду,Умом пытливым обладает,Стоят смущенные, их бьет озноб,Но все ж они упрямо пробиваютНадменной Тайны медный лоб,И откровенья вылетаютСквозь трещину высокого чела,Раскинув белые крыла.Глумясь над смельчаками, торгашиБез колебаний и сомненийЭксплуатируют их генийИ загребают барыши.

О, рай земной — мечта провидцев вдохновенных,Проникших в смысл законов сокровенных!О, их стремленье мир преобразитьТак, чтоб он стал похож на идеал,Являвшийся им в снах, которые забытьОни теперь уже не в силах…О, сколько в их глазах любви и доброты,Когда, вернувшись в мир, который породил их,Из далей никому не ведомой мечты,Готовые принять страдания за всех,Достойные, как боги, преклоненья,Они встречают брань и грубый смех!

Бушует торжище в неистовом круженье,Смешались в хаосе безумном люди, вещи,Волною золото вздымается и плещет…И мнится, некий зверь, во весь поднявшись рост,Нарушить хочет страшным рыкомГармонию недвижных звездВ пространствах, стынущих в безмолвии великом.

В музее

Перевод Ю. Александрова