Эмиль Верхарн Стихотворения, Зори; Морис Метерлинк Пьесы - Эмиль Верхарн

Торжище

Перевод В. Шора

Большое торжище гудит в предместье алом,Хлопот по горло зазывалам;Под всякой всячиной тут ломятся лотки,И, корчась, извиваются над входомПеред мятущимся народомБукв золоченых странные витки.

Купец с утра расхваливает рьяноПриправы, снадобья, румяна,И бриллианты утренней росыПускает он в продажу, на весы.

В закатный час для взора торгашаМилей, чем луч, мерцание гроша.Сбывает он по сходным ценам,Угрюмого злорадства полн,Лучи, омытые в морском просторе пенномРуками розовыми волн.

Огромен рынок. Сводчатая крышаПокоится на двух рядах столбов;Здесь много галерей и погребов,А на стене — гигантская афишаСлепящим светом залита:На ней два цирковых шута,С нахальным хохотом, в знак своего неверья,У ангела выщипывают перья.

И ночью рынок тоже неспокоен:Со скотобоен,С заводов, с кладбищ — отовсюдуСюда везут товаров груду.По грязи тащится обоз,Не утихает скрип колес,И содрогаются в ночиЗемля и корпусов окрестных кирпичи.

Кто здесь бывал, тому, конечно, ведомРяд лавок, где торгуют без стыдаЛюбовью, что в старинные годаБожественной казалась нашим дедам.Здесь продаются боги всех религийВ сиянье вечности и неземных красот;Торговец по частям их продаетИ богохульные сует в придачу книги.

Лежат на полках страсти, плесневея…Давно поник и смолк их ураган.Слова, звучавшие в молитве иерея,Мусолит первый встречный хулиган.Безмерность в тесные шкапы заключена,Полна кровоточащих ран она…И в стертых исчисляется монетахЦена великих дел, поэтами воспетых.

Большое торжище гудит в предместье алом;Причудлив танец букв над необъятным залом, —И черная несметная толпа,Жадна, и легковерна, и глупа,Валом валит из всех дверей,Вливаясь в лабиринт проходов, галерей,Чтобы прильнуть к прилавкам поскорей.Поток свои спирали вихревыеНа лестницы взметает винтовые.

Трепещет наверху бессмертная Идея.Толпа, постичь ее творений не умея,Едва их замечает на ходу.А те, кто, на свою беду,Умом пытливым обладает,Стоят смущенные, их бьет озноб,Но все ж они упрямо пробиваютНадменной Тайны медный лоб,И откровенья вылетаютСквозь трещину высокого чела,Раскинув белые крыла.Глумясь над смельчаками, торгашиБез колебаний и сомненийЭксплуатируют их генийИ загребают барыши.

О, рай земной — мечта провидцев вдохновенных,Проникших в смысл законов сокровенных!О, их стремленье мир преобразитьТак, чтоб он стал похож на идеал,Являвшийся им в снах, которые забытьОни теперь уже не в силах…О, сколько в их глазах любви и доброты,Когда, вернувшись в мир, который породил их,Из далей никому не ведомой мечты,Готовые принять страдания за всех,Достойные, как боги, преклоненья,Они встречают брань и грубый смех!

Бушует торжище в неистовом круженье,Смешались в хаосе безумном люди, вещи,Волною золото вздымается и плещет…И мнится, некий зверь, во весь поднявшись рост,Нарушить хочет страшным рыкомГармонию недвижных звездВ пространствах, стынущих в безмолвии великом.

В музее

Перевод Ю. Александрова

Превыше скипетра и тронаЛежит огромная коронаНа лбу фигуры восковой,Поправ надменно и законноЧело империи самой.

Блестят в холодном этом залеПолупомеркшие глаза,И словно тусклая слезаМерцает в трещинках эмали.

А лоб грозой могучей был,Пока не приковали годыСудьбу, лишенную свободы,К предмету, что мертвей могил.

И челюсть, потеряв управуНад всем, что было ей дано,Полуотвисшая давно,В зубах не удержала славу.

И лишь на рыжих волосахРасселась тяжкая корона,Главу сгибая неуклонно,Стремясь вдавить ее во прах.

Она по гибельному правуСдавила собственный оплот —Империи былую славу,Высокий лоб, жестокий рот.

Она душила и блистала,Она гасила жар сердец,Она для будущего сталаЭмблемой страха наконец.

А сторож в одеянье черномПред этой смертью напоказЖивет в усердии упорном,С короны не спуская глаз.

Не понял он, бродя унылоВ своей покорности слепой,Какая власть руководилаРазбушевавшейся толпой.

Слуга увенчанного лика,Вдали от мира, от людей,Не слышит яростного крикаИ пенья грозных площадей.

Искания

Перевод Ю. Александрова

Лаборатории, музеи, башниСо сфинксами на фризах, и бесстрашноГлядящий в бездну неба телескоп.Клинки лучей, прошедшие сквозь призму,Откуда брызнулСвечений драгоценных дивный сноп;Огромные кристаллы; тиглей ряд,Где плодоносным пламенем горятСоцветья атомов, чьи превращенья —Венок чудес; тончайшие сплетеньяПружин и рычагов; приборы — существа,Похожие на насекомых стройных…Все дышит жизнью страстной, беспокойнойВ пылу борьбы за тайну вещества.

То строится науки зданье,Стремящейся сквозь факты в даль познанья.

О, сколько времени низверглось в бездну лет!..О, сколько здесь тревог и упований было;Каких умов огонь усталость погасила,Дабы забрезжить мог уверенности свет!

А заблужденья!.. А темницы веры,В которых разум воздуха лишен!..И на горе, вверху, победы возглас первый,Что ропотом толпы мгновенно заглушен!

Вот жар костров, орудия позора,Распятий лес, костей на дыбе хруст, —С бескровных лиц глядят безумья взоры,Но слово истины летит с кровавых уст!

То строится науки зданье,Стремящейся сквозь факты в даль познанья.

Вооруженный взгляд, не знающий преград,Идет в глубины — к атомам, к светилам,К началам всем, к вершинам и могилам,И дело движется на лад:Огромная вселенная до днаОбшарена пытливыми глазами,Как солнца жаркими рукамиМорей холодных взрыта глубина.

Здесь каждый действует с упорством смелымВ потоке общих дум, удач и неудач,Один лишь узелок развязывая в целом,Составленном из тысячи задач.Все ищут, к истине вплотную все подходят,Все правы — но единственный находит.А он!..О, из какой прекрасной далиОн шествует, неся великий свет!Какою пламенной любовью он согрет!Какие ум его надежды волновали!Как часто, как давно трепещет он,Тому же ритму подчиненный,Что и закон,Победно им провозглашенный!..Как скромен он и чист перед вещами!Как он внимателен, едва лишь мракПодаст ему желанный знакИ шевельнет губами!Как он стремительно, прислушавшись к себе,В зеленой чаще жизни настигаетНагую истину, и миру возвещаетЕе, подобную судьбе!

Когда такие же — и большие, чем он, —Своим огнем земную твердь расплавятИ высших тайн врата скрипеть заставят,Минуя ночи, дни, стенаний миллион,К небытию во мраке обращенных,Угасшие порывы укрощенныхИ разъяренных океанов рев, —Тогда сумеет простодушный генийУпорных, гордых, вольных поколений,Как острый шпиль, вонзить в небесный кровЛуч постиженья всех миров.

И вознесется перед нами зданьеЕдиного и полного познанья.

Идеи