Избранные стихотворения - Эмиль Верхарн

Эмиль Верхарн

Избранные стихотворения

Свиньи

Стада больших свиней – и самки и самцы –Угрюмым хрюканьем переполняли поле;Толпились на дворе и бегали по воле,Тряся молочные, отвислые сосцы.

И близ помойных ям, лучами озаренных,В навозной жижице барахтались, толпясь;Мочились, хвост завив, уставив ноги в грязь,И лоснился узор щетин их очервленных!

Но подходил ноябрь. Их убивали. Ах,Какой был славный жир в их грузных животах!Из их больших задов само сочилось сало.

И шкуру их скребли, потом палили их,И пламя тех костров, посмертных, гробовых,Всему селению веселье возвещало.

Часы

Ночью, в молчании черном, где тени бесшумные бродят, –Стук костыля, деревянной ноги.Это по лестнице времени всходят и сходятЧасы, это их шаги!

Вокруг устарелых эмблем и наивных узоровЦифр под стеклом утомительный ряд.О луны угрюмых, пустых коридоров:Часы и их взгляд!

Деревянный киоск роковых откровений,Взвизги напилка, и стук молотков,И младенческий лепет мгновений, –Часы и их зов!

Гроба, что повешены всюду на стены,Склепы цепей и скелетов стальных,Где кости стучат, возвещая нам числа и смены –Часы и весь ужас их!

Часы!Неутомимы, бессонны,Вы стучите ногами служанок в больших башмаках,Вы скользите шагами больничных сиделок.

Напрасно вас молит мой голос смущенный.Вы сдавили мой страхЦиркулем ваших безжалостных стрелок.

Не знаю, где

Это где-то на севере, где, я не знаю,Это где-то на полюсе, в мире стальном,Там, где стужа когтями скребется по краюСелитренных скал, изукрашенных льдом.

Это – холод великий, едва отраженныйВ серебряном зеркале мертвых озер;Это – иней, что точит, морочит – бессонный,Низкорослый, безлиственный бор.

Это – полночь, огромный скелет обнаженныйНад серебряным зеркалом мертвых озер,Это – полночь, что точит, морочит, хохочет,Но раздвинуть руками гигантскими хочетХолодный и звездный простор.

В дали полуночной безвольнойЭто смолкнувший звон колокольный,Это убранный снегом и льдами собор.Это хор похоронный, с которым без слов я рыдаю,Литургия Великого Холода в мире стальном.Это где-то, – не в старом ли северном крае? – не знаю!Это где-то, – не в старом ли северном сердце? – в моем!

Человечество

Распятые в огне на небе вечераСтруят живую кровь и скорбь свою в болота,Как в чаши алые литого серебра.Чтоб отражать внизу страданья ваши, кто-тоПоставил зеркала пред вами, вечера!

Христос, о пастырь душ, идущий по полянамЗвать светлые стада на светлый водопой,Гляди: восходит смерть в тоске вечеровой,И кровь твоих овец течет ручьем багряным…Вновь вечером встают Голгофы пред тобой!

Голгофы черные встают перед тобою!Взнесем же к ним наш стон и нашу скорбь! Пора!Прошли века надежд беспечных над землею!И никнут к черному от крови водопоюРаспятые во тьме на небе вечера!

Лондон

То – Лондон, о мечта! чугунный и железный,Где стонет яростно под молотом руда,Откуда корабли идут в свой путь беззвездный –К случайностям морей, кто ведает куда!

Вокзалов едкий дым, где светится мерцаньем,Серебряным огнем, скорбь газовых рожков,Где чудища тоски ревут по расписаньямПод беспощадный бой Вестминстерских часов.

Вдоль Темзы – фонари; не парок ли бессонныхТо сотни веретен вонзились в темь реки?И в лужах дождевых, огнями озаренных, –Как утонувшие матросов двойники.

И голоса гуляк, и жесты девки пьяной,И надпись кабака, подобная Судьбе, –И вот, внезапно Смерть в толпе, как гость незваный…То – Лондон, о мечта, влачащийся в тебе!

Молитвенно

Ночь в небо зимнее свою возносит чашу.

И душу я взношу, скорбящую, ночную,О, господи, к тебе, в твои ночные дали!Но нет в них ничего, о чем я здесь тоскую,И капля не падет с небес в мои печали.Я знаю: ты – мечта! И все ж во мраке ночи,Колени преклонив, тебе молюсь смиренно…Но твой не внемлет слух, твои не видят очи,Лишь о самом себе я грежу во вселенной.О, сжалься, господи, над бредом и страданьем,Я должен скорбь излить здесь, пред твоим молчаньем.

Ночь в небо зимнее свою возносит чашу.

Роковой цветок

Бессмыслица растет, как роковой цветокНа черноземе чувств, желаний, дум гниющих.Героев тщетно ждать, спасителей грядущих,И в разуме родном коснеть – наш горький рок!

Иду к безумию, к его сияньям белым,К сияньям лунных солнц, так странных в полдень нам,К далеким отзвукам, в которых гул и гам,И лай багряных псов за призрачным пределом.

Озера роз в снегу, и птицы в облаках,На перьях ветерка присевшие, летая;Пещеры вечера и жаба золотая,Задвинувшая даль, у входа на часах;

Клюв цапли, в пустоту разинутый безмерно,В луче дрожащая недвижно мошкара;Бессильное тик-так, беспечная игра…Смерть сумасшедшего, – тебя я понял верно!

Голова

На черный эшафот ты голову взнесешьПод звон колоколов – и глянешь с пьедестала,И крикнут мускулы, и просверкает нож, –И это будет пир, пир крови и металла!

И солнце рдяное и вечера пожар,Гася карбункулы в холодной влаге ночи,Узнают, увидав опущенный удар,Сумели ль умереть твое чело и очи!

Зло величавое змеей в толпу вползет,В толпу, – свой океан вокруг помоста славыСмирившей, – и она твой гроб как мать возьмет,Баюкать будет труп, кровавый и безглавый.

И ядовитее, чем сумрачный цветок,Где зреет ярче яд, чем молнии сверканье,Недвижней и острей, чем впившийся клинок,Властней останется в толпе воспоминанье.

Под звон колоколов ты голову взнесешьНа черный эшафот – и глянешь с пьедестала,И крикнут мускулы, и просверкает нож, –И это будет пир, пир крови и металла.

Мятеж

Туда, где над площадью – нож гильотины,Где рыщут мятеж и набат по домам!Мечты вдруг, безумные, – там!

Бьют сбор барабаны былых оскорблений,Проклятий бессильных, раздавленных в прах,Бьют сбор барабаны в умах.

Глядит циферблат колокольни стариннойС угрюмого неба ночного, как глаз…Чу! Бьет предназначенный час!

Над крышами вырвалось мстящее пламя,И ветер змеистые жала разнес,Как космы кровавых волос.

Все те, для кого безнадежность – надежда,Кому вне отчаянья радости нет,Выходят из мрака на свет.

Бессчетных шагов возрастающий топотВсе громче и громче в зловещей тени,На дороге в грядущие дни.

Протянуты руки к разорванным тучам,Где вдруг прогремел угрожающий гром,И молнии ловят излом.

Безумцы! Кричите свои повеленья!Сегодня всему наступает пора,Что бредом казалось вчера.

Зовут… приближаются… ломятся в двери…Удары прикладов качают окно, –Убивать – умереть – все равно!

Зовут… и набат в мои ломится двери!

Числа

Я – обезумевший в лесу Предвечных Числ,Со лбом, в бореньях роковыхРазбитым о недвижность их!

На жесткой почве, с прямотой иглы,Глухого леса высятся стволы;Их ветки – молний изваянья;Вверху – квадратных скал углы –Громады страха и молчанья;И бесконечность в вышинеАлмазных звезд, с небес ко мнеГлядящих, – строги и суровы;И за покровами покровыВкруг золотой Изиды, в вышине!

Я – обезумевший в лесу Предвечных Числ!

Как взоры пристальны их роковых проблем!Первичные, они – пред нами суть затем,Чтоб в вечности пребыть такими ж!От их всевластных рук вселенной не отымешь.Они лежат на дне и в сущности вещей,Нетленно проходя сквозь мириады дней.

Я – обезумевший в лесу Предвечных Числ!

Открою я глаза: их чудеса кругом!Закрою я глаза: они во мне самом!За кругом круг, в бессчетных сочетаньях,Они скользят в воспоминаньях.Я погибаю, я пропал,Разбив чело о камни скал,Сломав все пальцы об утесы…Как бред кошмара – их вопросы!

Я – обезумевший в лесу Предвечных Числ!

Вы тексты от каких затерянных страниц?Остатки от какой разрушенной вселенной?Ваш отвлеченный взор, взор глаза без ресниц, –Гвоздь, проходящий в сталь, меч, острый неизменно!От ваших пристаней кто вдаль не отплывал?Но гибли все ладьи о зубья тайных скал.

Я – обезумевший в лесу Предвечных Числ!

Мой ум измучен и поникНа берегах спокойных книг,В слепящем, словно солнце, мраке;И предо мной во мгле тенейКлубком переплетенных змейВзвиваются хмельные знаки.Я руки протянул во мгле:Но вашей тяжестью к землеЯ наклонен в порыве смелом.Я изнемог, я изнемог –На переходах всех дорогВстречаться с вами, как с пределом!

Я – обезумевший в лесу Предвечных Числ!

Доколе ж длительная пыткаОтравленного их напитка,Вливаемого в грудь с высот?Как знать, реальность или тениОни? но, холоден как лед,Их роковой закон гнететЧудовищностью нарушений!Доколь бессчетность в вышинеАлмазных звезд в их вечном сне,Взор устремляющих ко мнеНеумолимо и сурово?О, вечно ль не сорвать покроваВкруг золотой Изиды в вышине?

Мор