Стихотворения - Эмиль Верхарн

Эмиль Верхарн

Стихотворения

Ужас

В равнинах Ужаса, на север обращенных,Седой Пастух дождливых ноябрейТрубит несчастие у сломанных дверей –Свой клич к стадам давно похороненных.Кошара из камней тоски моей былойВ полях моей страны, унылой и проклятой,Где вьется ручеек, поросший бледной мятой,Усталой, скучною, беззвучною струей.И овцы черные с пурпурными крестамиИдут, послушные, и огненный баран,Как скучные грехи, тоскливыми рядами.Седой Пастух скликает ураган.Какие молнии сплела мне нынче пряха?Мне жизнь глядит в глаза и пятится от страха.

На север

С темными бурями споряВозле утесистых стен.Два моряка возвращались на северИз Средиземного моряС семьею сирен.Меркнул закат бледно-алый.Плыли они, вдохновенны и горды…Ветер попутный, сырой и усталый,Гнал их в родные фиорды.Там уж толпа в ожиданьеС берега молча глядела…В море сквозь сумерки синиеЧто-то горело, алело,Сыпались белые розыИ извивались, как лозы,ЛинииЖенского тела.В бледном мерцанье туманаШел к ним корабль, как рог изобилья,Вставший со дна океана.Золото, пурпур и тело…Море шумело…Ширились белые крыльяЦарственной пены…И пели сирены,Запутаны в снасти,Об юге, о страсти…Мерцали их лиры.А сумерки были и тусклы и сыры.Синели зубчатые стены.Вкруг мачт обвивались сирены.Как пламя, дрожалиВысокие груди…Но в море глядевшие людиИх не видали…И мимо прошел торжествующий сонКорабли, подобные лилиям, –Потому что он не был похожНа старую ложь,Которую с детства твердили им.

Ноябрь

Большие дороги лучатся крестамиВ бесконечность между лесами.Большие дороги лучатся крестами длиннымиВ бесконечность между равнинами.Большие дороги скрестились в излучиныВ дали холодной, где ветер измученный,Сыростью вея,Ходит и плачет по голым аллеям.Деревья, шатаясь, идут по равнинам,

В ветвях облетевших повис ураган.Певучая вьюга гудит, как орган.Деревья сплетаются в шествиях длинных,На север уходят процессии их.О, эти дни «Всех Святых»…«Всех Мертвых»…Вот он – Ноябрь – сидит у огня,Грея худые и синие пальцы.О, эти души, так ждавшие дня!О, эти ветры-скитальцы!Бьются о стены, кружат у огня,С веток срывают убранство,И улетают, звеня и стеня,В мглу, в бесконечность, в пространство.Деревья, мертвые, все в памяти слились.Как звенья, в пенье, в вечном повтореньеРяды имен жужжат в богослуженье.Деревья в цепи длинные сплелись,Кружатся, кружатся, верны заклятью.Руки с мольбою во тьме поднялись.О, эти ветви, простертые ввысь,Бог весть к какому Распятью!Вот он – Ноябрь – в дождливой одежде,В страхе забился в углу у огня.Робко глядит он, а в поле, как прежде,Ветры, деревья, звеня и стеня,В сумраке тусклом, сыром и дождливомКружатся, вьются, несутся по нивам.Ветры и деревья, мертвые, святые,Кружатся и кружатся цепью безнадежноюВ вечерах, подернутых серой мглою снежною.Ветры и деревья… мертвые… святые…И Ноябрь дрожащими рукамиЗажигает лампу зимних вечеров.И смягчить пытается слезамиРовный ход безжалостных часов.А в полях всё то же. Мгла все тяжелее…Мертвые… деревья… ветер и туман.И идут на север длинные аллеи,И в ветвях безумных виснет ураган.Серые дороги вдаль ушли крестамиВ бесконечность тусклых, дремлющих полей.Серые дороги и лучи аллей –По полям… по скатам… вдаль… между лесами…

Декабрь

(Гости)

«Откройте, люди, откройте двери,Я бьюсь о крышу, стучусь в окно,Откройте, люди, я ветер, ветер,Одетый в платье сухих листов».«Входите, сударь, входите, ветер,Для вас готовый всегда очаг;Труба дымится, камин побелен,Входите, ветер, входите к нам».«Откройте, люди, я непогода,Во вдовьем платье, в фате дождя.Она сочится, она струитсяСквозь тускло-серый ночной туман».«Входите смело, вдова, входите,Ваш сине-бледный мы знаем лик.Сырые стены и норы трещинВсегда готовый для вас приют».«Откройте, люди, замки, засовы,Я вьюга, люди, откройте мне,Мой плащ клубится и платье рветсяВдоль по дорогам седой зимы».«Входите, вьюга, царица снега,Просыпьте лилий своих цветыПо всей лачуге, вплоть до камина,Где в красном пепле живет огонь».Мы беспокойны, мы любим север,Мы люди диких, пустынных стран,Входите, ветры и непогоды,За все невзгоды мы любим вас.

Человечество

О, вечера, распятые на склонах небосклона,Над алым зеркалом дымящихся болот…Их язв страстная кровь среди стоячих водСочится каплями во тьму земного лона.О, вечера, распятые над зеркалом болот…О пастыри равнин! Зачем во мгле вечернейВы кличете стада на светлый водопой?Уж в небо смерть взошла тяжелою стопой…Вот… в свитках пламени… в венце багряных тернийГолгофы – черные над черною землей!..Вот вечера, распятые над черными крестами,Туда несите месть, отчаянье и гнет…Прошла пора надежд… Источник чистых водУже кровавится червонными струями…Уж вечера распятые закрыли небосвод…

Дерево

Одинокое, –Лето ль баюкает, треплют ли зимы,Иней ли ствол серебрит, иль зеленеет листва,Вечно – сквозь долгие дни гнева и нежности –Оно налагает свое бытие на равнины.Сотни и сотни лет видеть всё те же поля,Те же пашни и те же посевы.Ныне умершие очи –Очи отдаленнейших предковВидели,Как петля за петлей заплеталась кольчугаКрепкой коры и сильные ветви,Мирно и мощно царило оно над работами дня,Ложе из мха в косматых ногах раскрываяВ полдень усталым жнецам,И сладок был сумрак егоДетям, любившимся здесь –Некогда.Ранним утром по нем в деревняхОпределяют погоду:Оно причастно тайнам клубящихся тучИ солнц, на заре замутненных.Оно – образ былого на страже осиротелых полей,Но как бы глубоко проедена плоть ни была егоПамятью, –Только январь склоняться начнетИ соки в старом стволе забурлят, –Всеми ветвями своими и завязью почек –Руки и губы его! –Оно, напрягаясь в едином порыве, кидает свой крикВ будущее…Нитями вешних лучей и дождей закрепляетНежные ткани листов, напрягает узлы,Ветви свои расправляет,Выше к небу подымает чело,Так далеко простирает жадные корни,Что истощает болото и пашни соседние,И поройВдруг остановится-само пораженноеЯростью этой работы немой и глубокой.Но чтоб расцвесть и царить во всей полнотесвоей силы,Выдержать сколько борьбы приходилось зимою:Ветра ножи, проникавшие в тело,Толчки ураганов и бешенство бури,Иней, как острый напильник,Ненависть дробного града и снежной метели,Мертвый мороз, проникавшийБелым зубом до самых глубинных волокон, –Всё было вязким страданьем и болью звенящей.Но оно никогда и ни разуНе отказалось от воли к расцвету,Более полному, более пышномуКаждой новой весною.В октябре, когда золото блещет в листве его,Часто шаги мои, тяжко-усталые,Но всё же широкие, я направлял в богомольеК этому дереву, пронзенному ветром и осенью.Как исполинский костер листьев и пламени,Оно подымалось спокойно в синее небо –Всё напоенное миллионами душ,Певших в дуплистых ветвях.Шел я к нему с глазами, повитыми светом,Трогал руками его и чувствовал ясно,Как движутся корни его под землей –Нечеловечески мощным движеньем.Я грубою грудью своей к стволу приникалС такою любовью и страстью,Что строем глубоким его и целостной мощьюСам проникался до самого сердца.Смешан и слит с глубокой и полною жизнью,Я прилеплялся к нему, как ветвь средь ветвей,Глубже любя эту землю, леса и ручьи –Это великое голое поле с клубящимся небом.Жребий не страшен, и рукиЖаждут пространство обнять,Мускулы тело легчат,И кричал я: «Сила – свята!Надо, чтоб сам человек метил печатью ееДерзкие планы свои – грубо и страстно.Рая ключарница – ей право выламывать двери».Ствол узлистый без памяти я целовал…Когда же вечер спускался с небес,Я терялся в мертвых полях,Шел неизвестно куда, прямо вперед, пред собой,С криком, бьющим со дна сумасшедшего сердца.

Город

Все пути в город ведут…ТамИз тумана и дыма,Громоздя над ярусом ярус,Точно со дна сновидений,Город встает.ТамМосты, из стали сплетенные, кинутыПрыжками сквозь воздух.Глыбы камня, пилястры, колонныВозносят лики Горгоны;Предместья дыбятся башнями,Трубы, и вышки, и шпили –В ломаных взлетах над крышами…Это Город-спрутДыбом взметнулсяВ глубине равнины над пашнями.ТамКрасные цветыВздетыНа столбы и высокие мачты, –Светятся даже в полдень,Подобно чудовищным яйцам.Солнца не видно –Света исток затянутУглем и дымом.ТамРеки из нефти и оловаБьют о камни и сваи.Резкие свисты проходящих судовОт страха воют в тумане;Зеленый сигнал – их взглядВ океан, в пространство.ТамНа набережных гулко звенят, сталкиваясь, вагоны,Лязгают цепи, краны скрипят, дребезжат фургоны,Тяжко весы роняют темные кубы,Тюки по трапам скользят в огненные подполья,Спины мостов разверзаются посередине,

Конец ознакомительного фрагмента.