Пикассо. Иностранец. Жизнь во Франции, 1900–1973 - Анни Коэн-Солаль

Благодаря феноменальному росту своих доходов в 1920-е годы, художник вышел совершенно на другой финансовый уровень, как явствует из его переписки с Полем Розенбергом. И с 1926 года Пикассо уже смог позволить себе иметь финансового помощника Макса Пеллекера[137], который до самой смерти вел его бухгалтерию и управлял инвестициями.

В архивах Музея Пикассо сохранилась их переписка, и некоторые из писем мне показались любопытными:

«Дорогой месье Пикассо, извините меня за то, что нарушаю Ваш покой и отрываю от творчества, – писал Макс Пеллекер в августе 1927 года. – Но я должен проинформировать Вас о том, что купил от Вашего имени 50 акций Crédit General des Pétroles по цене 1870 франков за каждую и продал их по цене 2205, получив прибыль более 300 франков за акцию, что составило в итоге общую прибыль около 15 000 франков. Позавчера я купил от Вашего имени 150 акций Chemins de Fer Orientaux по цене 1400 франков, а сегодня их стоимость поднялась до 1500. Другими словами, Вы получили прибыль в размере 15 000 франков. Я действую от Вашего имени так, как действовал бы для себя самого. Тем не менее я посчитал нужным сообщить Вам о своих действиях. Думаю, Вы их одобрите. Со слов дяди я знаю, что сейчас большую часть времени Вы проводите в Каннах, и, судя по газетам, на Лазурном берегу невыносимо жарко. Я искренне надеюсь, что жара Вас не слишком беспокоит. Буду рад услышать от Вас новости»{637}.

В последующих письмах Пеллекер продолжил уверять художника: «Я забочусь о Ваших делах, как о своих собственных, и все идет хорошо. Я сообщу Вам более подробную информацию, когда Вы вернетесь»{638}.

Как видно из отчетных писем Пеллекера, дела Пикассо он вел весьма успешно, раз мог в течение нескольких часов, благодаря всего лишь двум разумным инвестициям, даже без просьбы Пикассо, раздобыть для него сумму, эквивалентную сегодняшним 28 000 евро.

С того момента финансы Пикассо стали прирастать с головокружительной скоростью:

«Дорогой друг, сейчас я нахожусь в Морбиане, но хочу Вам сообщить, что получил чек на 120 000 франков, который отправляю в банк для зачисления на Ваш счет» (6 августа 1928 года); «Сегодня я получил чек на 663 000 франков, который незамедлительно отправляю в Париж» (11 августа 1928 года); «Берр взял на себя обязательства позаботиться о Вашем виде на жительство и надеется, что Вы сможете как можно скорее передать мне две небольшие фотографии (Вашу и мадам Пикассо). О результатах этих инициатив я сообщу при нашей личной встрече» (2 июля 1931 года); «Если у Вас возникнут какие-либо трудности, пожалуйста, не стесняйтесь, дайте мне знать. Я целиком и полностью разделяю все Ваши печали и беды» (7 августа 1935 года); «Дорогой Пикассо, посылаю Вам чековую книжку. Не волнуйтесь, я никому не дам Ваш адрес. Я прекрасно понимаю Ваше стремление к спокойствию. Как мы и договаривались, я встретился с Волларом и попросил его перевести сумму, которая Вам причитается. Он немедленно согласился, и я сам выполнил необходимые действия» (6 апреля 1936 года); «Перед отъездом я позаботился о Вашем счете. Вы можете спокойно выписывать чеки на любую сумму – все будет оплачено» (открытка, без даты, отправленная из Порт-Халигуэна); «Дорогой друг, пожалуйста, ознакомьтесь с прилагаемыми чеками на 40 100 франков» (19 августа 1937 года).

Так в течение нескольких лет Пеллекер перевел на счета Пикассо сумму, эквивалентную 850 000 франков (или полумиллиону евро в сегодняшних деньгах). И, конечно же, о таких доходах Пикассо даже и не мечтал, когда жил в «Бато-Лавуар». К 1931 году он практически стал миллионером. Но чувствовал ли он себя защищенным во Франции в то время? Помогали ли ему сбережения и недвижимость абстрагироваться от тех чрезвычайно сложных жизненных ситуаций, с которыми он сталкивался?

В первой части этой книги мы уже обсуждали аллегорию слепоты, которую пытался изобразить Пикассо на нескольких картинах. Позже мы видели, как он запечатлел себя в образе Арлекина (разностороннего гения комедии дель арте), время от времени появлявшегося вместе с бродячими комедиантами на его полотнах{639}. В 1930-х годах, когда художник находился во взаимоотношениях с Марией-Терезой Вальтер, Терьяд[138] попросил его нарисовать иллюстрацию для обложки первого номера журнала Minotaure. Пикассо придумал устрашающего, бесформенного монстра с человеческим взглядом и фаллическим кинжалом. И этот образ он ассоциировал ни с кем-нибудь, а именно с самим собой.

Эволюция его двойника в те годы была сложной. В «Сюите Воллара», заказанной арт-дилером в 1930 году и представленной в «серии повествовательных гравюр»{640}, Минотавр Пикассо стал «воплощением амбивалентности»{641}, фигурой одновременно хрупкой и могущественной, исполненной желания и предчувствия близкой смерти. В этом образе художник сначала мягко, а затем с нарастающей неистовостью противопоставлял такие понятия, как грубость и женственность; физическая жестокость и беззащитность спящей женщины; обостренная сексуальность и уязвимость. Развитие этого противоречивого персонажа ярко прослеживается во многих работах Пикассо 1933 года: «Раненый Минотавр VI» (Wounded Minotaur VI), «Умирающий Минотавр и сочувствующая ему молодая женщина» (Dying Minotaur and Compassionate Young Woman){642}, «Минотавр, ласкающий спящую девушку» (Minotaur Caressing the Hand of a Sleeping Girl with His Face»){643}, «Минотавр, насилующий женщину» (Minotaur Raping a Woman), «Минотавр, насилующий самку кентавра» (Minotaur Ravishing a Female Centaur){644}.

В декабре 1934 и январе 1935 года Пикассо вернулся к теме Минотавра для «Минотавромахии» (Minotauromachie), возможно, самого обезоруживающего произведения, в котором он объединил персонажей своих предыдущих рассказов: «Слепой Минотавр перед морем, ведомый маленькой девочкой» (Blind Minotaur in Front of the Sea Led by a Little Girl) от 22 июля 1934 года{645}, «Слепой Минотавр, ведомый девушкой» (Blind Minotaur Guided by a Young Girl) от 22 сентября 1934 года{646}, «Слепой Минотавр, ведомый Марией-Терезой сквозь звездную ночь» (Blind Minotaur Guided Through a Starry Night by Marie-Thérèse with a Pigeon) от 3 декабря 1934 – 1 января 1935 года{647}.

Так Пикассо вновь приходит к волнующей его теме слепоты, изучая ее через судьбу мифологического персонажа – раненого, умирающего, ослабленного, доверившего свою жизнь ребенку.

А в работах, созданных художником в июне 1934 года – «Женщина-тореро. Последний поцелуй» (Female Bullfighter: Last Kiss), «Мария-Тереза женщина-тореро» (Marie-Thérèse as Female Bullfighter), «Женщина-тореро V» (Female Torero V) – и в «Большой корриде с женщиной-тореро» (The Large Bullfight, with Female Bullfighter)