«Новый историзм»: Науковедческий анализ - Алина Анисимова

Если что-то и отличало «новых историков» от историков профессиональных, так это их отношение к истории как к литературному произведению, а также нежелание видеть в исторической реальности такие привычные для любого историка причинные связи. История для «новых историков» всегда была некоторым текстом, организованным по правилам и принципам той исторической дисциплины, в рамках которой историк работает. Материал, организованный по определенному принципу, всегда можно назвать литературным произведением. Об этой концепции («текстуальности истории») еще до возникновения «нового историзма» уже писал X. Уайт (Hayden White) в своей «Метаистории» (1973), где он разбирал повествовательную природу современных историй [23].

Представители «нового историзма» также не брались прямо объяснять причины возникновения тех или иных феноменов культуры. Для того чтобы обосновать возникновение определенного феномена в культуре, они создавали так называемое дискурсивное поле, опираясь на методологию М. Фуко (Michel Foucault). В своей книге «Рождение клиники» М. Фуко определяет «дискурсивное поле» как «установление условий возможности… опыта в том виде, в котором его знает современная эпоха» [27, с. 22]. Невозможно составить полного списка причин, повлиявших на возникновение определенного культурного явления. Однако Фуко считал, что исследователю крайне необходимо очертить некое поле, которое он понимал как ментальное пространство без четких границ. Этот основополагающий принцип теории М. Фуко был крайне существенным для представителей «нового историзма». Все это делало «новоисторическую» концепцию неприемлемой для серьезного рассмотрения в рамках исторической дисциплины.

«Новый историзм» сразу заявил о себе как направление успешное. И во многом известность авторы направления приобрели благодаря тому, что особое значение они придавали вопросу популяризации знания. Отдельно следует отметить, как много сил и энергии они затрачивали на популяризацию самого метода, который должен был ассоциироваться с именем направления. Представители «нового историзма» поняли достаточно рано, что современные условия существования гуманитарного знания таковы: исследователь вынужден не только вырабатывать адекватные знания, на нем лежит и обязанность подготовить потенциальных читателей к его успешному восприятию.

В науковедческих работах часто имеет место дискуссия, должен ли ученый ориентироваться на вкус и предпочтения широкой публики. Определенно, ученый уже не в состоянии жить в отрыве от общества, перспективность научного проекта во многом зависит от имиджа, который складывается благодаря общественным выступлениям отдельных представителей науки. Но не будет ли в связи с этим заметно опускаться сама планка научного исследования, раз совершенно очевидно, что язык публичных выступлений существенно отличается от языка науки. Ни для кого не секрет, что если ученый стремится быть понятым, то это неизбежно происходит за счет упрощения сложности научной постановки задачи. Если задаться вопросом, как именно разрешали для себя эти вопросы «новые историки», то ответ находится сам собой: сталкиваясь с подобными дилеммами, они определенно делали выбор в пользу популяризации и большей привлекательности своего научного направления у широкой публики.

Для многих привлекательность «нового историзма» была связана с тем, что это направление охватывало самый широкий спектр тем и источников, не ограничиваясь узкими рамками специализации. Литература самых разных периодов изучалась наравне с нелитературными текстами и вообще с «нелитературой», а с художественными памятниками, черновыми набросками, физическими формулами и археологическими древностями. Критики «нового историзма» зачастую ставили этот факт исследователям в упрек, утверждая, что те лишь собирают исторические анекдоты, призванные развлекать публику, но не решать научные проблемы [53]. Однако для представителей «нового историзма» научный статус их направления и заложенный в нем потенциал популяризации знания не ставились под сомнение.

Введение в научный оборот различного по содержанию и жанрам материала было методологически обосновано, поскольку новый корпус источников по определению способствовал расшатыванию привычных идеологических парадигм, сопровождавших классические тексты. Такая разносторонность заставляет некоторых авторов «нового историзма» изменить привычное исследовательское место и из архива переместиться в музеи, исторические, археологические, чтобы там найти достойный изучения предмет, который позволяет историку создавать новую картину прошлого [119].

Проблема легитимации считается решенной, когда представители нового сообщества получают общепризнанные научные степени и обретают прочное положение на специализированных кафедрах в университетах, в которых соответствующая дисциплина имеет высокий статус (в отношении английской литературы такими университетами являются, прежде всего, Йельский университет и университет Беркли). «Новые историки» смогли добиться этого к концу 80-х годов, то есть проблема институционализации была решена практически за 10 лет, в довольно сжатые сроки. Скорее всего, это произошло так быстро именно потому, что представители этого направления не были маргиналами, а лишь развивали свою дисциплину на современном уровне. Как писал Л.А Монроз: «Мы не маргиналы, а, скорее, лица, наделенные культурной и институциональной властью» [13, с. 28].

1.2. Институциональная история «нового историзма»

В этом параграфе мы рассмотрим конкретные формы институционального оформления «нового историзма».

Подавляющее большинство научных исследований как фундаментального, так и прикладного характера в США выполняется в рамках университетов. Это касается как технических и естественных дисциплин, так и гуманитарных. Такое средоточие научных исследований в университете оказалось возможным благодаря тому, что в США существуют так называемые «исследовательские университеты», особый вид институций, в которых совмещаются наука и образование. В состав крупных университетских комплексов (Стенфордский, Гарвардский, Массачусетский университеты) входят различные научные организации, которые одновременно ведут и образовательную, и исследовательскую работу.

В США существует своя Национальная академия наук (National academy of science), но, в отличие от Российской академии наук, она не является государственной организацией и не ведет исследовательской работы. В соответствии с Уставом Академии, утвержденным Конгрессом в 1863 г., Национальная академия наук имеет право давать рекомендации государственным органам власти (Правительству и Конгрессу США) по вопросам научно-технической политики5. В настоящее время Национальная академия наук и другие академии США функционируют, в основном, как консультативные органы при правительственных структурах.

Кроме Национальной академии наук, в каждом штате предусмотрена своя региональная академия (всего их 50). Они не представляют собой единой организационной системы. Деятельность региональных академий координируется Ассоциацией академий наук. Только в нескольких региональных академиях проводятся научные исследования. В основном академии занимаются популяризацией достижений науки, стимулируют исследовательскую деятельность молодых ученых [25, с. 12-13].

Таким образом, основной объем собственно исследовательской работы приходится на университеты6. «Новый историзм» не является исключением в этом отношении.

Поскольку дисциплина английская литература является важнейшей институциональной средой для оформления «нового историзма», рассмотрим вкратце историю институционального становления этой дисциплины.

Ключевой датой в истории дисциплины «английская литература» считается 1875 г., когда в США стали появляться первые кафедры по английскому языку и английской литературе. Вместе с ними появилась новая схема высшего гуманитарного образования, которая пришла на смену предыдущей системе, основанной на изучении классических (греческих и латинских) текстов. В 1876 г. кафедра английской литературы была открыта в Гарвардском университете. На должность руководителя этой кафедры был приглашен исследователь английских и шотландских баллад Френсис Чайлд (Francis James Child).

Новые кафедры (факультеты) были организованы по немецкому образцу и имели структуру исследовательских подразделений, возглавляемых профессором, кроме которого на факультете работали еще два-три преподавателя и несколько ассистентов. Каждый факультет имел собственный печатный орган для публикации результатов исследований. Приоритетной целью такого факультета являлось производство знания. И только во вторую очередь факультеты английской литературы вели образовательную деятельность [58]. По сути, это происходило само собой, благодаря участию студентов в исследовательской работе.