«Новый историзм»: Науковедческий анализ - Алина Анисимова

Алина Анисимова

«Новый историзм»: Науковедческий анализ

ОТ РЕДАКТОРА

Обычно редактирование больших научных текстов является делом нелегким, требует большой затраты сил, занимает много времени. Однако я читал и редактировал эту монографию с большим интересом и извлек из нее много полезного. Это не комплимент, это констатация того простого факта, что появилась одна из первых работ, посвященных науковедческому анализу одного из новых и крайне сложных, многоплановых, полиструктурных направлений в современном научном гуманитарном знании. Это тем более важно, что науковедческих исследований, посвященных естественным, математическим и инженерно-техническим наукам, довольно много. Работ же, посвященных институциональной, дисциплинарной и концептуальной структуре, условиям и причинам возникновения, а также динамике развития и модификации современных социально-гуманитарных знаний, чрезвычайно мало не только у нас, но и на Западе.

В этой книге рассматривается новое гуманитарное направление, возникшее в США в начале 80-х годов прошлого столетия и продолжающее развиваться на наших глазах, видоизменяясь, модифицируясь и расширяясь, охватывая новую проблематику и разрабатывая новые методы исследования. В этом предисловии нет смысла пересказывать содержание отдельных глав и параграфов. Я думаю, что, начав читать эту книгу, читатель сам сумеет определить качество ее содержания, научный уровень и манеру литературного изложения. Но вот на что действительно следует обратить внимание, так это на то, что не только объект изучения – «новый историзм», как особое междисциплинарное направление, изучающее взаимосвязь литературы, культуры, этнографических и историко-научных проблем, но и сама методология, применяемая автором, является многоплановой, сложной и зачастую неожиданной.

В отличие от традиционных науковедческих и наукометрических исследований, часто увлекающихся формальными характеристиками науки, монография А.Э. Анисимовой демонстрирует результаты, которые можно получить на основе концептуального аппарата современного науковедения, позволяющего сопоставлять чрезвычайно широкий круг явлений, которые кажутся на первый взгляд разнородными, но в действительности представляют элементы и подсистемы широкого культурно-исторического потока. Поэтому читатель найдет в этой книге очень полезную информацию не только о том, как «новые историки» изучали и интерпретировали культуру английского Ренессанса, но и о том, как возникает концептуальная система «культурного перевода», позволяющего понимать представителям одних культур носителей других культурных представлений, образов, способов мышления и поведения.

Еще более интересным является то, что в рамках «нового историзма» исследуется и сама наука. И это позволяет получить совершенно новые знания о таких мыслителях, как Дарвин, Линней или Фейнман, в совершенно неожиданном ракурсе, который отсутствует в традиционных работах по истории науки.

Разнообразие проблем, которые изучаются «новыми историками», чрезвычайно велико. И я считаю большим достижением молодого автора то, что ей удалось показать концептуальную связь и внутреннее единство «нового историзма», постигаемые с помощью вновь избранной методологии.

ЗНАКОМЬТЕСЬ: «НОВЫЙ ИСТОРИЗМ» (Вместо введения)

«Новый историзм», сложившийся в рамках американского литературоведения, представляет собой значительное явление в гуманитарном знании двух последних десятилетий XX в., представители которого предприняли попытку создать конкурентоспособное направление, которое могло бы занять свою нишу в академическом сообществе. Авторы направления со всей определенностью поставили проблему востребованности гуманитарного знания в современном обществе.

В последней трети XX в. особенно заметной становится трансформация дисциплинарных форм гуманитарного знания: видоизменяются традиционные дисциплины, возникают новые (гендерные исследования, культурные исследования, постколониальные исследования).

По своей сути «новый историзм» – явление междисциплинарное. При этом чрезвычайно важно учитывать его изначальную связь с литературоведением. Если оценивать круг вопросов, характерных для «нового историзма», то они указывают на базовое филологическое образование многих его представителей. На примере «нового историзма» можно проследить, как осуществляется сдвиг литературоведческих исследований в сторону исследований культуры, характерный для гуманитарных наук разных стран.

«Новый историзм» возник в рамках дисциплины «английская литература», однако исследования, проводимые в его рамках, существенным образом отличались от традиционных литературоведческих работ. В связи с этим актуальным является изучение понятийного аппарата, характерного для «нового историзма». В центре внимания исследователей оказываются уже не только такие собственно литературоведческие понятия, как «текст» и «контекст», но и такие понятия, как «идеология», «репрезентация» и др.

В понимании авторов «нового историзма» введение новых понятий означает изменение не объекта исследования, а угла зрения. «Литература» также воспринимается ими как угол зрения, но более характерный для предыдущих поколений исследователей. Недостатком «литературности» было изучение текстов как заведомо не связанных с реальностью. По мнению представителей направления, в традиционном литературоведении реальное значение выдуманных историй недооценивалось или намеренно занижалось в идеологических целях. На исправление именно этого положения дел был направлен предложенный «новыми историками» проект под названием «поэтика культуры», где «культура» становится антиподом «литературы» и своеобразным выражением «реальности».

Знание не существует вне конкретных институциональных форм, в рамках которых оно вырабатывается: университетов, исследовательских центров, проектов, журналов, интернет-сайтов и прочих организаций. При этом институциональные формы оказывают существенное влияние на концептуальное содержание знания, во многом определяя приоритетные направления исследований, закрепляя в качестве ведущих те или иные теории.

С институциональной точки зрения «новый историзм», безусловно, состоявшееся направление. Об этом свидетельствует развернутая под брендом «новый историзм» институциональная структура: кафедра, журнал, тесное сотрудничество с профессиональными литературоведческими организациями, издательские и интернет-проекты.

Изучение форм институционализации знания позволяет поставить актуальный вопрос социальной значимости гуманитарного знания. Так, английская литература длительное время оставалась центральной дисциплиной в системе высшего гуманитарного образования США. Эта дисциплина была заимствована из английской системы образования, но ее значение в американском обществе было особым. Наряду с тем, что она сохраняла и воспроизводила знание об определенном корпусе текстов, английская литература рассматривалась как дисциплина, призванная объединить нацию, поскольку именно такая функция в США была возложена на английский язык. Эта дисциплина содержала в себе огромный потенциал для будущих гуманитарных исследований.

Не менее социально нагруженными в США оказываются и исследования культуры. Со времени их возникновения и распространения в США, конца XIX в., в этих исследованиях поднимаются острые социальные проблемы, выдвигаются требования восстановления социальной справедливости. В тесной связи с дискуссиями о культуре проводилась политика в области всеобщего образования в США, развивалось женское движение и так далее. «Новый историзм» вполне вобрал в себя эту социальную энергию исследований культуры.

Профессиональное сообщество отнеслось к «новому историзму» крайне неоднозначно. Представителей течения обвиняли, с одной стороны, в излишней увлеченности историческими анекдотами, в небрежении к такому важному фактору, как историческая эпоха, а с другой – в эклектичности и неоригинальности подхода. Некоторые критики полагали, что «новый историзм» лишь использует модные идеи постмодернизма, марксизма, феминизма, по сути не предлагая ничего нового.

Нередко случалось так, что исследователи, первоначально пытавшиеся лишь оценить статус нового направления, сами присоединялись к нему и начинали активно участвовать в каких-то начинаниях «новых историков» (к числу таковых можно отнести Б. Томаса, В.Б. Майклза). Сами же «новые историки» зачастую выступали в роли интерпретаторов своего направления.

Для нас, однако, важно не определить уместность упреков в адрес «нового историзма», а обратить внимание на тот факт, что рецепция «нового историзма» является неотъемлемым элементом самого направления. Мы обращаем внимание на критику «нового историзма» как на важнейший механизм его институционализации.