Польское Наследство - Владимир Романовский

– Дике? – с неимоверным удивлением спросила Рикса.

– Ты помнишь меня, это приятно. Присядь.

– Я … я не понимаю…

– Я выхожу замуж за твоего сына.

– Дике!

– Да?

– Это…

Рикса вспоминала лихорадочно – пьяные дебоши … веселые представления … прогулки под солнцем и под луной … обмен партнерами … двух подружек, богатых и щедрых, счастливо проводящих три свободных месяца на Адриатике – Дафни и Дике. Как они хохотали, как шутили, как разыгрывали обезумевших от страсти мужчин! И как затем появился глуповатый, но почему-то очень понравившийся Дафни огромный ростовчанин, воин разбитого, растаявшего и исчезнувшего войска, и как он стал ей на какое-то время необходим. Теперь у Риксы не осталось сомнений – именно он, ростовчанин, сидит в обеденном зале сейчас. Не он, но то, что от него осталось. Жалкое подобие.

– Зачем это тебе? – спросила она.

– Сядем.

– Зачем?

Дике села на ложе, подтянула колени к подбородку, спиной оперлась о стену.

– Ты ведь ни за что мне не поверишь, если я скажу тебе правду. Сядь.

– А ты попробуй … Ты старше меня, подружка!

– Младше. На восемь месяцев.

– Даже не знаю, что сказать.

– Сядь. Разговор серьезный. Сядь, тебе говорят!

Рикса подумала, что стоять дальше действительно глупо. И села на край ложа.

– Я не желаю тебе зла, – сказала Дике. – И я хочу видеть в тебе подругу.

– Зачем, Дике?

– Я люблю твоего сына.

– Это неправда. Самой ведь смешно.

– Нет, это правда.

– А если любишь – откажись от него.

В прошлом я что-то за нею ханжества не замечала, подумала Мария.

– Теперь и я спрошу – зачем?

– Потому что вовсе не ты ему нужна, – спокойно ответила Рикса.

– Ты считаешь меня недостаточно высокородной? – надменно спросила Мария.

– Я считаю тебя недостаточно молодой. Королю понадобится наследник. Жена короля должна этого наследника родить.

– Постараюсь.

– Не льсти себе.

– Не льщу. Месяцев через семь кого-нибудь да рожу.

Рикса посмотрела на бывшую подругу странно.

– Это правда?

– Да.

– Что ж … – Рикса подумала немного. – Тогда пожалуй … Да и лучше, чем когда … а там – мы с тобой дружили…

– И будем дружить дальше, – заверила ее Дике. – И сплетничать, и…

– Да, но…

– Что?

– Ты скажи, Дике … ты действительно хорошего рода? Ты не дочь купца какого-нибудь?

– Дафни … если не возражаешь, я буду продолжать так тебя называть…

– Не возражаю. Даже приятно.

– Прежде, чем сказать тебе как меня на самом деле зовут…

– Все-таки это как-то … неестественно! – не выдержала Рикса. – Ты ему в матери годишься!

– Ты меня осуждаешь?

Рикса повела глазами, встала, прошлась по спальне, снова села на ложе.

– На тебя будут странно смотреть.

– А на тебя, Дафни, смотрят странно?

– На меня? Это ты к чему?

– Твой нынешний любовник годится тебе, Рихеза Лотарингская, если не в сыновья, то уж точно в племянники.

– У меня нет любовника!

– Ну, значит, я ошиблась. Значит, Бьярке просто учит тебя риторике? Или астрономии?

– Бьярке? – переспросила растеряно Рикса.

– Он самый.

– Откуда ты…

– Перед тем, как назвать тебе мое настоящее имя, – сказала Мария, – я хочу, чтобы ты поняла и запомнила – я не враг тебе, Дафни. Наоборот. Я хочу быть тебе другом. Я люблю Казимира. Я буду хорошей матерью и верной женой. У тебя нет причин меня опасаться, и не будет – то тех пор, пока ты сама … не начнешь … относиться ко мне враждебно. Понимаешь? Это важно, Дафни.

Рикса поднялась на ноги.

– Ты мне угрожаешь? – спросила она надменно.

– Нет, я хочу тебя предостеречь. Сядь. Не будем ссориться.

Рикса не любила, когда с ней говорили с позиции превосходства.

– Хорошо, – сказала она холодно. – Так какого же ты рода, и как тебя зовут?

– Я дочь Владимира Киевского.

Рикса улыбнулась.

– Вальдемара Крестителя? Что ж. – Она усмехнулась облегченно, с превосходством. – У него много дочерей по всему свету…

– Я его законная дочь.

Рикса перестала улыбаться. Но – не дрогнуло сердце, не перехватило дыхание у Риксы! Правда была далека от ее сознания.

– Законных тоже много, – сказала она.

– А зовут меня Мария.

И опять – не сложилось в голове у Риксы. Настолько правда была – нереальна. А может, Рикса боялась правды? Откладывала момент понимания?

– Мария. Что ж. Красивое имя.

Мария спокойно смотрела ей в глаза.

– Нет, – тихо сказала Рикса. – Нет. Не может быть.

– Но есть.

– Нет. Та Мария – должна быть старше.

– Это какая же – «та» Мария?

– Добронега.

Мария продолжала спокойно смотреть ей в глаза.

– Ты – Добронега? Нет! – крикнула Рикса и отшатнулась. – Нет!

– Не бойся.

– Я…

– Я и в Венеции тогда была – и Мария, и Добронега, а ты все еще жива и невредима.

– Нет! Это ужасно!

– Что ужасно?

Рикса попятилась, оступилась, и осела на пол, слегка подвернув ногу и ушибив бедро. Мария, соскочив с ложа, подошла и встала над ней. Рикса, в ужасе, завороженно смотрела снизу вверх.

– Что за дурные девичьи сцены, – холодно сказала Мария. – Не будь такой коровой. Вставай.

– Ты – убийца моего мужа. И его брата. И моего сына.

– С чего ты взяла!

– О, я знаю! Я знаю!

– Ничего ты не знаешь. Мужа твоего отравили, но сделало это вовсе не Содружество. Брата закололи готты, возможно по приказу императора. А сын твой оступился на карнизе, убегая ночью от любовницы, чей муж вернулся из путешествия, и упал на колья.

– Ложь! Все это – ложь!

Перепугалась истеричка, подумала Мария. Теперь она будет болтать – шепотом, но так, что многие узнают о том, что знать им не положено. Старая ведьма, да она Казимира от меня отвратит!

– А ну, встань, – сказала она тихо и холодно.

И Рикса подчинилась, дрожа, не смея отвести взгляд от холодных глаз Марии.

– Ложь, – повторила она. – Добронега … Никогда!..

Да, ненадежная она, подумала Мария. По-дружески не получится.

– Тебе много разного про меня рассказали, – сказала Мария без улыбки, и глаза ее недобро засветились. – И еще расскажут. Не всему, что тебе говорят, следует верить. Например, тебе скоро расскажут, что Добронега рассорилась с Неустрашимыми. Что они ее преследуют. И хотят убить – ее и Казимира. Ты этому не верь. И тому, что тебе раньше рассказывали, не верь. Ты вот чему верь, Рикса – если я узнаю, что ты сплетничаешь обо мне у меня за спиной, или строишь заговоры … или Казимир вдруг посмотрит на меня с подозрением … я найду способ избавиться раз и навсегда и от твоей глупости, и от твоей назойливости. А также избавить тебя и себя от внимания всех тех, кто всё еще воспринимает тебя всерьез. Меня примут поляки – и как жену короля, и как королеву, и как мать наследника. Я сделаю так, что меня станут в этой стране любить. Я не желаю зла ни полякам, ни тебе. Но если я почувствую враждебность, опасайся, Рикса. Я не хочу выдавать замуж твоих дочерей, а они скоро станут взрослыми. Я хочу, чтобы замуж их выдавала ты. Понимаешь? Сядь на ложе, тебе нужно успокоиться.

– Я ненавижу тебя, – сказала Рикса.

– Это твое право. Но ненавидеть меня ты будешь тайно, и никому никогда об этом не скажешь. Есть в мире и опытные убийцы, и отравители, но самое худшее – когда убивают неумело, долго, мучительно, ударяя кинжалом множество раз, и слышны пронзительные крики жертвы, и их все слышат, и никто – никто – не приходит на помощь. Сядь на ложе.

Рикса села на ложе. Мария налила из кувшина на прикроватном столике воды в кружку.

– Выпей. И успокойся. В таком виде тебе перед гостями появляться нельзя.

Рикса отпила из кружки. Мария села рядом с ней. Рикса вздрогнула.

– Прошлого нет, – сказала Мария ровным голосом. – Забудем. Забудем все, начнем все с начала.

Рикса кивнула, глядя прямо перед собой. Мария обняла ее одной рукой за плечи. Рикса вздрогнула, но не посмела отстраниться.

– Нет прошлого, – сказала Мария и поцеловала Риксу в висок. – Кроме, может быть, Венеции. Дике и Дафни. Скоро ты будешь нянчить внука. Сын твой скоро вернется. И будет у нас счастливая жизнь. Выпей еще воды.

Рикса снова отпила из кружки.

– Сейчас мы подождем, – сказала Мария, – пока они там захмелеют слегка. И выйдем к ним вместе. И будем им улыбаться.

А что, если я попрошу моего ростовчанина, чтобы он ее убил, подумала Рикса. Нет, не выйдет. Он начнет спрашивать, уточнять, и все это громко – тихо говорить он не умеет. Тогда Бьярке попрошу. Нет, нельзя. Если не удастся – мне не жить, и всем, кого я люблю, тоже.

***

За несколько дней до вышеописанных событий, в ясный венецианский полдень, Папа Римский, именем Бенедикт Девятый, готовился к отбытию в Рим во главе тысячи ратников, любезно предоставленных ему Императором Конрадом Вторым. Сидя в непринужденной позе на повозке, болтая ногами, Бенедикт забавлялся, глядя, как через площадь к нему спешит отец Доменико, поминутно оглядываясь через плечо, смешно семеня кривыми ногами. Подбежав к повозке, Доменико поклонился Бенедикту, гротескно-воровским движением сунул руку в суму, и вытащил оттуда свиток.