Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

Публикуя отобранный материал, составитель, а им, несомненно, был Винсгейм, несколько сокращал оригинальный текст («in die kurze verfasset»), но всегда указывал, какие страницы в книге Витсена им использованы. Публикуемые отрывки не комментировались, поэтому Винсгейм писал, что все его заслуги сводятся только к выбору соответствующего теме материала из Северной и Восточной Тартарии. Винсгейм продолжал публиковать переводы из Витсена и в календарях, составление которых с 1735 года было вменено ему в обязанность. В «Календаре на лето ... 1737» Винсгейм поместил «Разные исторические известия о черемисах и мордве, взятыя из Восточныя и Северныя Тартарии Николая Витсена, которая на голландском языке издана вторым тиснением»[1723]. О том, что Винсгейм сам подготовил эти «известия» к публикации, то есть выбрал из текста и перевел на немецкий язык, свидетельствует его рукопись, сохранившаяся в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН «Verschiedene historische Nachrichte. Die Tscheremissen und Mordwinen betreffend aus Nicolai Wissen in Holland»[1724].

Г. Ф. Миллер обратился к материалам из книги Н. Витсена уже в ходе исследований по результатам Второй Камчатской экспедиции (1733-1743). В 1732 году в Петербург вернулся капитан В. Беринг, и началась подготовка новой экспедиции в Сибирь, к Камчатке и Японии. От Академии наук в экспедицию отправлялись профессор естественной истории И. Г. Гмелин (1709-1755) и экстраординарный профессор астрономии Л. Делиль-Де Ла Кроейер (1680-е-1741). Зимой 1732-1733 гг. Гмелин заболел, и Миллер предложил себя вместо заболевшего коллеги. 23 марта 1733 года он получил разрешение Сената отправиться в составе отряда Академии наук. По выздоровлении Гмелин просил и его отправить в экспедицию, что и было удовлетворено. Среди подготовительных материалов к предстоящим исследованиям в Сибири в СПФ АРАН имеются и выписки из Северной и Восточной Тартарии на голландском языке, но уже в части описаний металлов, минералов, флоры и фауны Сибири, сделанные И. Г. Гмелиным (или для него)[1725]. При этом использовалось издание Северной и Восточной Тартарии как 1692[1726], так и 1705 года. Сделаны пространные выписки о рыбах, встречающихся в Сибири[1727], а также о животном «бубули» (Boeboeli), обитающем в «Даурском крае», которое «по внешнему виду... больше всего походит на буйвола, размером больше вола или обычной коровы»[1728]. Гмелина заинтересовали сведения о возможности добычи золота в Сибири «на притоке Енисея, в области Таргутской (’t Targoetske)»[1729] и о «Марьином стекле»[1730], образец которого Н. Витсену прислали из Верхотурья. Кроме того, внимание Гмелина привлек «благоухающий бальзам, по названию «темсуй» (Temsuy)», считающийся «целебным средством от многих болезней»[1731].

Попробуем проследить, как Миллер использовал материалы книги Витсена в своих последующих работах по истории Сибири. Прежде всего, он извлекал информацию, которая была уникальной, не содержащейся в других источниках, бывших в его распоряжении. Например, в «Истории о странах при реке Амуре лежащих, когда оныя состояли под Российским владением»[1732] Миллер приводит сведения Н. Витсена о письме, которое Никифор Венюков привез из Пекина в 1686 году. Ученый пересказывает содержание письма, указывая, что в Северной и Восточной Тартарии имеются два его перевода. Там же, описывая осаду Албазина в 1686 году, Миллер использует данные Витсена о потерях русских, замечая, что «ежли находящемся в Витзеновой книге о Восточной и Северной Татарии на странице 863 известиям верить, то осажденных уже при конце ноября месяца больше 150 человек не осталось»[1733] (у Витсена: «Между тем, количество людей внутри Албазина уменьшилось от 800 до 150 человек, они почти все были больны цингой, 30 человек стояли еще в карауле и 15 были заняты на работах»[1734]).

Однако Миллер, изучивший к тому времени многие документы по истории Сибири, и сам, в отличие от Витсена, побывавший в описываемых местах, чаще комментирует и исправляет информацию, содержащуюся в Северной и Восточной Тартарии. В той же «Истории о странах при реке Амуре лежащих...», рассказывая о постройке Албазина, Миллер замечает, что приводимые Н. Витсеном сведения о Никифоре Романовиче Черниговском нуждаются в исправлении: «По сему надлежит исправить то, что Витзеновой Северовосточной Татарии 2 издание на 11 странице о постройке Албазина и о прощении Черниговскаго объявляется несколько с отменными обстоятельствами»[1735]. Также не совсем верен, по мнению Миллера, рассказ Н. Витсена о смерти воеводы Алексея Толбузина: «Но он не в пятый день после того, как начали Китайцы стрелять по городу, как Витзен объявляет, но по свидетельству людей, при той осаде бывших, в конце сентября месяца убит неприятельским пушечным ядром»[1736].

Естественно, что и в «Описании Сибирского царства и всех произшедших в нем дел...», издание которого началось в 1750 году[1737], а отдельные части публиковались в журнале «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащий»[1738], Миллер также часто использует сведения из книги Н. Витсена. При этом приоритет он отдает сибирским летописям и архивным документам, дополняя их информацией, содержащейся в Северной и Восточной Тартарии, и сопоставляя книгу Витсена с русскими источниками. Рассказывая об открытии Сибири и роли семьи Строгановых в ее освоении, Миллер замечал, что «имеется известие, которое дает основание предполагать, что Сибирь <...> как бы снова была открыта благодаря стараниям одного человека, которого фамилия графов и баронов Строгановых почитает своим предком. Правда это известие не находится в русских летописях и его приводят только иностранные писатели...», «Исаак Масса, голландский описатель земель, впервые напечатал об этом в 1609 году. После этого Ник[олаас] Витзен повторил его рассказ в своем драгоценном труде «Noord en Oose Tartaryen»...»[1739]. Миллер пересказывает сведения Витсена, о том, что «... [Строганов] привез со своей родины и ввел в употребление в России татарские счеты, на которых производят арифметические вычисления при помощи шариков, надетых на проволоку»[1740], уточняя, однако, целый ряд деталей, ссылаясь на известия, имеющиеся у семьи Строгановых. Далее ученый замечает, что Н. Витсен ошибся, назвав Даниила Строганова главой семьи во времена похода Ермака: «Ошибка произошла, очевидно, от того, что Даниил Строганов был старшим в семье в то время, когда Витзен находился в Москве, именно в 1677 г.»[1741].

Сравнивая текст Северной и Восточной Тартарии с сибирскими летописями, Миллер замечает, например, что относительно времени похода Ермака летописи дают «весьма недостаточные сведения <...> Разбой казаков на Волге, бегство на Каму и последующий поход в Сибирь описываются в них под одним 7089 (1581) годом. Легко заметить, что это маловероятно. Напротив того, известия, приводимые Витзеным, неверны в том отношении, что все события описываются у него, правда, в