Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миллер ссылался на сочинение Витсена даже тогда, когда писал «Опыт новейшия истории о России»[1758]. Говоря об укреплении города Тарку при царе Борисе Годунове, он сопоставляет свои данные с теми, что опубликовал Витсен, добавляя, что «Витзен. С. 610 имеет о сем несправедливыя известия».
С других позиций подходил к изучению книги Н. Витсена русский государственный деятель, историк, географ, инженер Василий Никитич Татищев (1686-1750). Начав с 1717 года заниматься изучением русской истории по заданию Петра, он продолжал свои исследования до конца жизни[1759]. Для написания истории России Татищев использовал как собираемые им рукописи исторического содержания, так и западноевропейские сочинения, в числе которых были и многие из тех произведений, которые послужили источниками для Н. Витсена. Прежде всего, «он подробно и критически освоил известия иностранных писателей и дипломатов, писавших о России. Он обращался к трудам древних и новых историков, сочинениям очевидцев, которые посещали русское государство, начиная с XIII в.»[1760] Таким образом, книга Н. Витсена была для Татищева одним из тех трудов, в которых публиковались исторические или географические описания России, но составленные на базе других книг, а не собственных наблюдений, то есть Татищев оценивал Северную и Восточную Тартарию с историографической точки зрения. Многие из книг, упоминаемых Витсеном, имелись в академической библиотеке, при этом не только европейских, но и арабских авторов. Приведем лишь один из многочисленных примеров. И. Шумахер, отправившийся в 1721 году в путешествие по Европе по заданию Петра I, приобрел 314 названий (541 том) книг, из которых 10 книг о Востоке[1761]. Среди них была, например, «История Тимура» Ахмед бин Арабшаха (1389-1450), арабского историка, литератора, поэта. Издание, купленное Шумахером, подготовил Якоб Голиус (1596-1667), голландский востоковед, профессор кафедры арабского языка Лейденского университета. Шумахер приобрел первое издание, которое Я. Голиус подготовил по двум вывезенным им с Востока рукописным спискам и издал на арабском языке в 1636 году[1762]. Позднее библиотека приобрела издания переводов этой книги на европейские языки. Татищев владел немецким, шведским и польским, что позволяло ему пользоваться европейскими изданиями на этих языках. Кроме того, ученый инициировал перевод многих книг на русский язык. Е. А. Савельева, приводя данные статьи В. А. Петрова о рукописях, присланных В. Н. Татищевым в Академию наук, сообщает о том, что из 55 рукописных книг 15 были переводами с западноевропейских языков. С латинского языка книги для В. Н. Татищева переводил К. А. Кондратович, переводчик Петербургской Академии наук, который в 1734 году вместе с Татищевым уехал в Екатеринбург для преподавания латинского языка в открытой там школе[1763]. По поручению Татищева он перевел на русский язык книгу польского хрониста М. Кромера «De origine et rebus gestis polonorum» (Basileae, 1555), которой пользовался и H. Витсен. Перевод с исправлениями В. Н. Татищева и асессора Рудакова после изучения его Татищевым был отправлен в Петербургскую Академию наук и в 1737 году поступил в её библиотеку. Тогда же Кондратович перевел для Татищева «Изъяснение татарской хронологии» Кирхера, Геродота, «Географию» Птолемея, Страбона, Плиния[1764], «Записки о московитских делах» Герберштейна[1765]. Все переводы Татищев или сам Кондратович отправляли в Академию наук. Была переведена и книга П. Бержерона «Tracté des Tartares, de leur origine, pay, peuple, mœurs, guerres, conquistes, empire et son estendue de la suite de leurs chanes et empéreurs, estats et hordes, diverses jusqu’aujourd’hui», также использованная H. Витсеном[1766]. То есть практически все книги, упоминаемые Витсеном, были доступны Татищеву в оригиналах или в переводах на русский язык, а не в пересказе Витсена. Для Татищева значение книги Витсена умалялось и тем, что ее автор в Сибири никогда не был. Татищев же жил и работал там, на месте изучал русские летописи, документы. Гораздо выше он ценил «Das Nord- und Östliche Theil von Europa und Asie», с автором которой, Ф.-И. Страленбергом, он был лично знаком и к которой написал «Примечания»[1767]. Известно также, что Татищев переводил книгу Страленберга на русский язык[1768].
Упоминаний Северной и Восточной Тартарии Витсена в сочинениях Татищева немного. Так в «Общем географическом описании всея Сибири» (1736 г.), перечисляя историков, которые писали о Сибири, начав с Геродота, вспомнив Плиния и Страбона, Карпини, А. Олеария, И. Идеса, А. Бранта, Страленберга, В.Н. Татищев ничего не написал о Витсене. Но в «Истории Российской» Василий Никитич несколько раз ссылается на Витсена, отмечая, правда, лишь неточности в его труде. Приводя некоторые мнения о том, что историку необходимо знать красноречие, риторику, Татищев рассуждает: «Все сии науки, как <...> хотя многополезны, однако ж иногда на все те науки надеяться, а неученых презирать не должно. Ибо видим, что преславные философы, писав истории, погрешили, как пример имеем о Самуиле Пуфендорфе, Роберте Вайле, Витсене, бургомистре амстердамском, и других, что первые свои издания принуждены были исправлять, и не однократно»[1769]. Раздраженно пишет русский историк о том, что, используя полученные исторические или географические данные, Витсен вносил их в книгу без дополнительной проверки. Вот как о таких фактах пишет Татищев: «Колмо же град, как выше показано, есть, где село Бронницы. Я о сем Холме напоминаю для того, что Витсену некто, не смысля, сказал о войне холопов со скифами, якобы оная в том месте была. И Мартиние, не больше рассудив, поверил и в Лексикон географический внес, которое нисколько с историею Геродота не согласно, ибо он точно войну ту при Доне и ров, сделанный рабами, а не крепость там указывает, то б можно думать, оный был меж Доном и Волгой, который турки в 15-м году хотели судопроходным сделать, как и Петр Великий о том старался. Плиний и Порфирогенит не беспричинно Перекопь крымскую разумеют, гл. 12, н. 14, гл. 14, н. 31, гл. 16, н. 38, почему всяк рассудит, что сии премудрые мужи Витсен и Мартиние баснею новгородца обмануты»[1770]. Видимо, В. Н. Татищева не удовлетворяло и неверное употребление географических
