Город отголосков. Новая история Рима, его пап и жителей - Джессика Вернберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
15 февраля 1798 года папа праздновал в базилике Святого Петра 23-ю годовщину своего избрания. Пока под куполом собора разносились звуки Te Deum, сторонники французов водружали на Римском форуме Дерево свободы. Это было эхом недавних событий в революционной Франции и древнеримских легенд с участием Ромула и Рема, прятавшихся под смоквой и выкормленных Волчицей [140]. В последующие месяцы силы французов врывались в общественные здания и церкви города, выбрасывая символы старого режима или меняя их назначение. Сверкающую статую Лойолы, созданную Пьером Ле Гро для иезуитской церкви Иль-Джезу у подножия Капитолийского холма, переплавили на металл. При том другие символы города героизировались. Французские революционеры уже присвоили себе классические римские фасции и фригийский колпак [141]. Впоследствии античная архитектура города воспроизводилась в Париже в виде грандиозных монументов вроде Триумфальной арки.
Представление о Риме французских революционеров было во многом сходно с понятиями пуристов в гран-турах – усиленные отголоски того презрения, которое питали туристы к папскому Риму. Не прошло и недели после празднования годовщины избрания Пия папой, как его сделали символом «старого режима», простирающимся перед Распятием в своей капелле при приближении французского комиссара Аллера. Тот явился сместить папу с его престола. Но для Пия это было бессмыслицей: его судьба как наследника Петра неразрывно связана с Римом. Папа умолял позволить ему по крайней мере умереть в Риме, но в прозвучавшем ответе была выражена совершенно другая точка зрения на город и на его понтифика. «Вы можете умереть где угодно!» – якобы сказал французский комиссар 80-летнему Пию, прежде чем посадить его в карету [142]. Символизм папы и папского Рима не вынес столкновения с ценностями Просвещения. Когда карета с Пием удалялась от Рима, могло показаться, что папскому Риму настал жалкий конец. Но в действительности похищение папы стало лишь началом длительного и напряженного противостояния между Святым престолом и современностью.
10
Non possumus: римские папы в век революций
Шел 1870 год, тревоги из-за римского понтифика достигли парижских бульваров. Пий IX, полный решимости блюститель папского суверенитета, занимал трон Петра почти 25 лет (1846–1878 гг.). Какие бы радикальные призывы к переменам ни звучали, он не сдавался, твердя свое знаменитое «Non possumus» – «Мы не можем». Пий станет третьим за столетие понтификом, отвергавшим революцию и отказывавшимся поступиться хоть сантиметром первоапостольского авторитета. Для некоторых Пий был неприступным бастионом, для некоторых – застарелой помехой. Теперь до Рима дошел слух, что ему, возможно, не хватает даже исподнего.
Некая женщина, огорченная этой вестью, отправила в Рим посылку [1]. Это была, без сомнения, добродетельная душа, и за папу переживала не одна она. 20 сентября 1870 года Пий IX объявил на весь мир, что стал затворником Ватикана. Два его недавних предшественника, Пий VI (1775–1799 гг.) и Пий VII (1800–1823 гг.) становились заложниками революции. Пий IX, обложенный восставшими итальянцами, заперся в Ватиканском дворце. В то время итальянской нации не было еще и десяти лет от роду. Почти все итальянские государства от Ломбардии до Неаполя, включая части Папской области, Романью и Марке, к 1861 году были завоеваны и объединены в одно королевство [2]. Прежде управляемые герцогами, князьями и королями, теперь они подчинились хвастливому усачу королю Виктору Эммануилу II (1861–1878 гг.), бывшему королю Сардинского королевства. Его государство объединяло северо-запад Италии и остров Сардинию, потом его войска завладели югом «итальянского сапога». В 1866 году австрийцы, занимавшие Венето, в конце концов ушли. Только в Риме сохранялась старая власть, вопиющий анахронизм для новой итальянской нации.
Рим был caput mundi, центром великой древней империи. Пускай в 1861 году была провозглашена нация, национальные силы не могли успокоиться, пока не установят свою власть и в Риме. Без Рима процесс объединения, известный как Рисорджименто («новый подъем»), оставался бы неполным [3]. На протяжении почти десятилетия границы Папской области атаковали и сдвигали итальянские войска под предводительством Джузеппе Гарибальди, отважного харизматичного революционера, чье видение единой Италии возникло, как говорят, при случайной встрече на борту корабля, груженного апельсинами для России [4]. Утром 20 сентября 1870 года, когда базилике Святого Петра грозил обстрел, даже Пию пришлось признать, что от него отвернулась судьба. По всему городу звучали гимны, распускались слухи, развевались трехцветные флаги, на мостовых звучали шаги новой итальянской гвардии. По приказу папы его подчиненные бегали по 500 с лишним ступенькам под куполом собора. Белый флаг над базиликой Святого Петра стал бы скверным знаком прекращения папского правления протяженностью в 1500 лет.
Столпившимся в Борго людям не терпелось узнать, что происходит за стенами дворца Святого Петра. Некоторые кричали, что Пий закован там в цепи, как зверь. Один предприимчивый субъект сумел продать солому, якобы извлеченную из постели плененного понтифика [5]. Тем временем итальянские вооруженные силы утверждали, что их задача – охранять папу [6]. Городская знать, разозленная нападками на папу, приказала слугам запереть входные двери. Фасады дворцов таких семейств, как Массимо, Сачетти и Ланцелотти, длили этот свой мрачный протест не одно десятилетие [7]. Верная стража папского дворца на Квиринальском холме отказывалась отдать ключи [8]. В некоторых уголках города не торопились признавать новую, чуждую реальность. На Капитолийском холме оставшаяся от папской армии горстка зуавов построила баррикаду из матрасов и, сжимая оружие, ждала приказа держаться [9].
Для этих молодых солдат Рим был землей пап и престолом Святой Матери-Церкви. В считаные часы он стал им чужим. Многие зуавы прибыли издалека – из Нидерландов, с Британских островов, из Америки, – чтобы проливать кровь за наследие Петра и за самого Пия [10]. Не только они обожали Пия IX и видели в нем своего вождя, даже когда он оказался заперт в стенах дворца. По всей Италии и за ее пределами эта стойкость восхвалялась изображениями на цветных шарфах, булавках для галстука и портсигарах. В Турине магазин синьора Риккарди торговал шипучим напитком «Пий IX» [11]. Реклама утверждала, что в стакане он окрашивается в папские цвета, желтый и белый. Даже вкус модного напитка, корично-миндальный, должен был напоминать потребителям о достижениях пап в Папской области [12].
В прошлые века католики по всему миру, возможно, нетвердо знали имя папы. Новости о его избрании, действиях, кончине шли месяцами. Но в последние десятилетия Нового времени фотографии, массовое производство и быстрое распространение дешевой полиграфической продукции делали персону папы хорошо знакомой и даже вездесущей [13]. В 1800-е годы папы стали иконами, к которым верующие могли привязать свои надежды, заботы и недовольство. Достаточно вспомнить шуточки Пасквино, чтобы убедиться, что римляне давно относились к своим правителям-папам как к живым людям. Но даже на престоле Петра первые папы Нового времени выглядели возвышенно. На переломе веков такие папы, как Пий VI, сумели привлечь к себе восторженное внимание, платя высокую личную цену за свое решительное противостояние революционным волнам. К 1846 году, когда папский трон занял Пий IX, шторм перемен приобрел неодолимую силу. Для многих римлян все их будущее зависело теперь от характера и намерений папы. К концу века все взоры оказались прикованы к базилике Святого Петра и к ее ближайшим окрестностям. Для папы это было все, что у него оставалось. Заперев все двери, Пий вошел в роль символа старого мира, отказываясь признать, что на римскую землю уже ступила юная итальянская нация.
* * *
Без малого 100 лет назад, летом 1799 года, у Пия VI было мало причин чувствовать себя иконой. На рассвете 29 августа ему казалось, что все уже потеряно. 82-летний старец лежал на койке в Валансе, на юго-востоке Франции, ему с трудом давался каждый вдох. В 1 час 30 минут ночи понтифик скончался в 900 километрах от Рима, так и оставшись пленником. После его похищения в прошлом году апостольские дворцы были захвачены французами, но префект этих дворцов, Джузеппе Мариа Спина, остался на стороне папы [14]. Теперь, следуя римской церемонии sede vacante, Спина торжественно снял с пальца умершего Пия кольцо рыбака. При бальзамировании тела Пия оставалось совсем мало свидетельств его сана. Неброскую одежду
