Николай Караченцов. Глазами семьи и друзей - Андрей Николаевич Караченцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юрий Яковлев, Николай Караченцов, Алексей Коренев, Анатолий Мукасей и Сергей Мигицко на съёмках фильма «Ловушка для одинокого мужчины»
Сергей Мигицко и Николай Караченцов на съёмках фильма «Дура»
Ну, и как отдельная черта – обязательная «Прима», вечно торчащая у него изо рта, воспетая нами на одном из его юбилеев, отмечавшемся в Театре эстрады. Ни разу я не слышал от него жалоб: «О, как мне сложно! Как я измучен, как я мотаюсь!» Никогда. Он был позитивен, источал положительную энергию, влюблял в себя женщин, был безумно смешон, фонтанировал огромным количеством анекдотов. Он притягивал людей, как магнит. Меня всегда к нему очень тянуло. Хотя я прекрасно понимал, что дружить с ним при таком графике жизни не имеет смысла, потому что на дружбу у него всё равно не хватит времени. Но на чашку кофе с пирожком у нас всегда времени хватало. Я всегда восторгался Колей, его талантом, его образом жизни. Тем, как щедро он дарил себя людям.
Станислав Житарев, актёр театра и кино, заслуженный артист РФ
Коля был добрым и открытым человеком
Коля Караченцов действительно был добрым и открытым человеком. Он сам вышел не из самых богатых и элитарных слоёв – хорошо понимал проблемы, знал, что такое безденежье. Поэтому по возможности всегда старался помогать людям: «продавал» знакомых актёров в кино – помогал устроиться на съёмки. Если молодому актёру нужно было получить квартиру, то Коля шёл в Моссовет, просил, договаривался. У нас с ним была самая настоящая дружба длиною в 45 лет. Мы провели 32 года бок о бок в одной гримёрке, вместе с Колей и Ленкомом объездили почти весь мир.
Роль Тиля Уленшпигеля в постановке «Тиль» по роману Шарля де Костера принесла Николаю Петровичу репутацию «синтетического» актёра – певца, мима, акробата. И Коля именно на «Тиле» связки сорвал, ведь мало кто знает, что фирменный тембр с хрипотцой был у него не всегда: когда я с ним познакомился, у Караченцова был нормальный голос, а потом Коля начал форсировать, и, видно, связочки немножечко подсели. Но этот тембр ему очень подходил. А ещё Колька курил всё время «Приму» без фильтра. Заходишь в гримёрку – хоть топор вешай, я её один раз курнул – можно падать.
Коля был потрясающе работоспособным человеком. Вот дают нам небольшой десятиминутный перерыв между репетициями, смотрю – а он чечётку бьёт. Говорю: «Коль, зачем тебе это?» Оказалось, что он где-то принял участие в самодеятельности, бил степ и искренне увлёкся этим делом. Его жажду постоянной деятельности можно сравнить с пустыней: человек, находящийся среди пустыни, хочет пить, вот ему дали воду, и он её пьёт без остановки, не может напиться. И Коля точно так же со своей жаждой до работы хватался за всё, без перерывов и отдыха. Возникало ощущение, что в нём был внутренний моторчик, который никогда не останавливался: не отдыхал, он не мог долго сидеть на одном месте. Караченцов 24 часа в сутки занимался творчеством в самых разных его проявлениях. И, наверное, благодаря своей работоспособности он и добился таких высот в своей профессии.
В 1980 году Марк Анатольевич Захаров приступил к репетициям спектакля «Юнона и Авось». Рождался он в атмосфере всеобщего творчества, любви, молодости, дружбы, и это несмотря на то, что у нас не было твёрдого сценария, только либретто. Мы просто собирались за кулисами, кучковались, что-то делали, придумывали, импровизировали. Захаров смотрел и оценивал – туда мы идём или нет. Марк Анатольевич сразу заявил, что Резановым будет Коля Караченцов – без сомнений, это его роль. А мы были матросами. Потом меня переставили на роль одного из четверых офицеров, и ещё лет двадцать я пел небезызвестный романс.
После ухода из театра ансамбля «Аракс» по личной инициативе Марка Захарова был приглашён ансамбль «Рок-Ателье», который внёс немалую долю в будущий успех нашего спектакля. А танцы в «Юноне и Авось» нам ставил Владимир Васильев – выдающийся артист балета Большого театра. Сногсшибательных танцев, может, в итоге у нас и не было, но от нас, в первую очередь от самого Караченцова, шла очень мощная энергетика, которая захлёстывала весь зрительный зал. И тогда нас увидел знаменитый французский кутюрье Пьер Карден, который не остался равнодушным после просмотра «Юноны и Авось» и устроил нам гастроли во Франции.
В 1983 году мы отыграли «Юнону» в Париже в театре «Эспас Карден», Мирей Матье с нами на сцену вышла, вместе с ней мы даже спели одну музыкальную композицию. Пьер Карден, конечно, был потрясающей доброты человек. Всё, что он для нас сделал, забыть невозможно: организовывал поездки на стеклянных пароходах по Сене, возил на экскурсии, в кинотеатры Парижа. А какое чудесное Рождество мы всем Ленкомом праздновали у Кардена в одном из трёх его домов! Это всё – незабываемые впечатления! А после Франции мы с «Юноной и Авось» поехали в триумфальное турне – почти весь мир объездили, и везде нас принимали на высшем уровне.
Станислав Житарев, Николай Караченцов, Борис Чунаев
Станислав Житарев, Николай Караченцов, Людмила Поргина
Коля Караченцов потрясающе рассказывал анекдоты, балагурил, хохмил. И каждый раз, когда мы играли наш совместный спектакль, будь то «Тиль», или «Юнона и Авось», или «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», Коля приносил новый анекдот и рассказывал его друзьям-коллегам. Мы все слушали раскрыв рот, потом закатывались смехом. Коля был потрясающим рассказчиком! Я пытался одно время записывать – бесполезно. Потому что он в следующий раз приносил новую пару анекдотов. Между нами возникла очень дружеская, творческая, я бы даже сказал, душевная связь – мы были примерно одного возраста, молоды, открыты, задорны…
Любимые анекдоты Николая Караченцова и его друга Николая Астапова
«Над анекдотами смеются все, даже те, у кого отсутствует чувство юмора, правда, намного позже других».
Николай Астапов
