Николай Караченцов. Глазами семьи и друзей - Андрей Николаевич Караченцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На премьере «Чокнутых» в Доме кино один коллега Николая Петровича по театру подошёл ко мне с поздравлениями, а потом всё-таки укусил:
– Но почему Караченцов? Что, уж и артистов нет других?! – при этом у него было абсолютно нецензурное выражение лица. Видимо, наш фильм наступил ему на самое то место, где больно.
Мне стало его жаль.
– Ничего, – ответила я. – Не переживай так. У тебя ещё всё сложится.
Кроме «Человека с бульвара Капуцинов», «Двух стрел» и «Чокнутых» у нас с Петровичем есть ещё маленький клип «Леди Гамильтон». Он – как «лёгкое дыхание», как междометие, как мечта о прошлом (слова Александра Вратарёва, музыка Владимира Быстрякова). Один кадр из этого клипа мне особенно дорог. Там офицер, которого играл Караченцов, уходит с дамой (Олей Кабо), из-за которой только что дрался, – уходит спиной от камеры. Но что это за спина! С приподнятыми от ощущения собственного достоинства плечами и победительно оттопыренными руками: ну что, взяли?! Это не вычислено. Это прожито…
Когда нам изредка удавалось собраться всем вместе, то ещё «до первой» мы обязательно смотрели наш клип. А потом и после первой…
Кадр из фильма «Чокнутые». Режиссер Алла Сурикова. Мосфильм. 1991 г. СССР-ФРГ. На снимке: Николай Караченцов, Ольга Кабо, Сергей Степанченко и Леонид Ярмольник. © ФГУП «Киноконцерн «Мосфильм» / Legion-Media
Андрей Соколов, актёр театра и кино, народный артист РФ
Знакомство с Караченцовым. Случай на съёмочной площадке
С Николаем Петровичем мы познакомились ещё до того, как я пришёл в театр Ленком, на съёмках. Это была сказка, которая называлась «Раз, два – горе не беда!». Там собралась замечательная команда – Олег Табаков, Марина Яковлева, Семён Фарада, ну и так далее.
Петрович играл жениха, который сватался к дочке царя, героя Табакова. Снимали недалеко от Симферополя. Я не могу сейчас сказать, сколько было съёмочных дней, но познакомились мы именно так, и поскольку были взрослыми людьми, то позволяли себе иногда после съёмок выпить рюмку чая, скажем так.
В принципе, актёры, которые снимаются в одной картине, могут друг друга вообще не видеть. Но мне посчастливилось, мы с Караченцовым пересекались. Был один такой характерный эпизод, когда по сюжету мы с ним должны оказаться в одном окопе. Смысл эпизода в том, что Карбарас (это такое изобретение) стрелял, пулял, и мы должны были оказаться вместе с ним там, куда он должен был стрельнуть, этот Карбарас. Уже готовы были начинать снимать. И вдруг Николай Петрович попросил пиротехников проверить заряд, который был там заложен. У нас на съёмках экономят, эта просьба не вызвала ни у кого восторга. Но здесь он проявил настойчивость, которая, может быть, спасла нам здоровье. Потому что пиротехники настолько много зарядили, мощность взрыва была такая, что то место, где мы должны были лежать, тоже захватило бы. И чем бы это закончилось, неизвестно. Это был фактически один из первых наших совместных съёмочных дней. Причём, по-моему, этот эпизод даже отменили, посчитав его рискованным, не стали снимать. У Петровича, вероятно, это была не только интуиция, но уже и опыт профессиональный.
Может быть, такое уже где-то происходило. Иногда бывают, к сожалению, несчастные случаи. Я не помню, честно говоря, почему он попросил проверить, но сам факт в памяти остался. Когда произошла самая первая встреча, я сказать не могу и не помню, но ощущение той энергетики, той статусности, азарта и радости – вот оно было, и до сих пор я его помню. И надо сказать, что, конечно же, его существование было не бытовым. Он всегда был заряжен какой-то высшей энергией, сосредоточен на своём творческом процессе. Мне запомнилось при нашем знакомстве его позитивное и доброе отношение. Он понимал, что, несмотря на то что я уже где-то снимался, я начинающий актёр, делающий первые шаги, которого нужно поддержать.
Николай Караченцов и Андрей Соколов на репетиции в Ленкоме
Владимир Фёдоров, Николай Караченцов и Владимир Епископосян в фильме «Раз, два, горе – не беда!»
А затем мы с Караченцовым встретились на театральной сцене, когда меня пригласили в Ленком. И конечно же, придя в театр, я попал в массовку спектакля «Юнона и Авось». Тогда все люди, которые приходили в театр, проходили через школу «Юноны…». Получали какие-то крошечные бессловесные роли. Сыграть Резанова в то время было как слетать на звезду – это было невозможно. Это сейчас – да, есть такой шанс у ребят, а тогда проще было, наверное, в Америку слетать. Поскольку мы с Петровичем были уже знакомы до театра, я осмелился попросить у него разрешения попробоваться на роль Резанова. Я тогда ещё не знал, что это фактически крамола, потому что это была единственная из ролей такой величины, на которую нельзя было посягать никому. Но, несмотря на это, начались даже репетиции. К сожалению, они ничем не закончились. Благодарен, что Караченцов попросил Марка Захарова дать мне шанс, репетиции были. Николай Петрович отнёсся к моей инициативе абсолютно нормально. Он тратил на меня время, приезжал на репетиции, занимался со мной. Я полностью выучил роль, и Караченцов подходил к Марку Анатольевичу после показа – как, что. Как я сейчас понимаю, хотя с моей стороны это и была такая наглость, всё равно он поступил очень по-товарищески, он поддерживал эту инициативу. Потом, когда случилась трагедия, эту роль уже начал играть Дмитрий Певцов. Но то ощущение, которое было от Караченцова, оно не сравнимо ни с чем.
Может быть, это ещё первое впечатление от такого явления, как «Юнона…», первое впечатление от него в этой истории… И все дальнейшие роли, которые я видел, проходили через призму «Юноны…», что бы я ни смотрел.
Анна Большова, актриса театра и кино, заслуженная артистка РФ
«Заслонивши тебя от простуды…»
Наше с Николаем Петровичем знакомство – сначала заочное – состоялось не в Ленкоме, а в Театре Гоголя, куда меня взяли сразу после окончания ГИТИСа. Режиссёр Александр Бордуков поставил там пьесу «Комедия о Фроле Скобееве». Произведение малоизвестное, но выигрышное.
После премьеры о постановке заговорили, в
