Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства - Вячеслав Черемухин

исполнительного органа власти являлось фактически ключевым. В прениях приняли участие более 20 выступающих. До этого вопросы об исполнительном органе обсуждали почти во всех присутствующих на съезде фракциях, что позволило в данном заседании выслушать представителей почти каждого из них. А. С. Хрипунов во время прений отмечал, что на протяжении всех дней работы проходили лишь внутрифракционные совещания, а не межфракционные. Поэтому на заседании были выслушаны Н. Г. Буланов, гр. П. Н. Апраксин, А. С. Хрипунов, Я. Н. Офросимов, Н. Н. Львов, который достаточно яростно противостоял попыткам сделать из Великого Князя фигуру, возглавляющую беженскую организацию, в то время как он является Национальным Вождем, а также М. Ф. Николаев, В. П. Носович, предлагавший называть Великого Князя «Народным Вождем», Н. Е. Марков, который, даже учитывая противоречия, указал на обязательность создания органа вне зависимости от настроений партийных деятелей. С. С. Ольденбург и вовсе был поддержан левым крылом, сказав, что «орган будет иметь меньше значения, чем Высший Монархический Совет, за которым хоть кто-то стоит. За этим органом никого не будет. Это будет случайный орган, выкидыш Съезда»[329]. В. И. Гурко назвал орган «щедринским», намекая на то, что после его создания количество самых разных прошений и просьб будет поступать на его адрес. Н. К. Кульман и вовсе посчитал работу Съезда промежуточной. «Орган может быть авторитетен, только когда он будет избран Зарубежным Земским Собором», — заключил декан русского отделения Сорбонны[330]. Заметим, что за несколько часов до этого в зале заседаний выступил И. П. Алексинский, один из немногих эмигрантов, кого можно действительно причислить к «апологетам органа». Одним из тезисов выступления Алексинского стало достаточно звучное утверждение: «Наш Съезд есть Зарубежный Российский Земский Собор, имеющий право на учреждение государственно-общественного органа»[331]. В. П. Рябушинский подчеркнул приверженность торговопромышленников к диктаторской власти, которой будет подчинен орган власти. Журналист и писатель Л. И. Львов сказал, что делегаты «недостойны еще того органа, который нам предлагают. У нас нет еще национального сговора, он лишь создается еще»[332]. М. А. Семенов и вовсе в своей речи назвал Великого князя «носителем идеи российской государственности», почему, собственно, к нему обратились и делегаты съезда о возглавлении их.

Похороны по 4-му разряду у «правой стенки».

1. Струве. 2. Некрасов. 3. Шебеко. 4. Унтер Прашебоев. 5. Ген. Дитянин. 6. «Ученый еврей» Бикерман. 7. Ген. Краснов. 8. Марков 2-й.

Последние новости. № 1852. 18 апреля 1926 г.

Голосование об исполнительном органе проходило в виде тайного голосования 10 апреля в рамках дневного заседания. Проходило оно в два этапа. В результате первого голосования было принято решение о поименном голосовании. Голосование дало результат, который, в общем и целом, следует считать неудачным. Из 457 голосов, поданных для голосования, 297 оказалось «за», 146 «против» при 14 воздержавшихся. Поставленное перед началом голосования условие объясняет некоторую путаницу в цифрах. При наличии 457 голосов выбор «исполнительного органа» на Съезде мог состояться только при наличии 305 голосов «за». Иными словами, 2/3 голосов должно было быть подано за решение о создании органа для дальнейшей реализации данного решения. Таким образом, для большинства не хватило лишь 8 голосов для принятия решения (см. приложение № 9).

Как отмечают исследователи, до сих пор не совсем ясно, что же привело к такому результату голосования. О. К. Антропов выдвигает версию о том, что 146 делегатов, высказавшихся «против», предъявили Бюро ультиматум, что «не подчинятся решению Съезда»[333]. Представляется, что данный вариант развития событий достаточно вероятен, поскольку в опубликованных материалах работы Съезда стенографический отчет не дает никаких разъяснений на этот счет. Вероятно, значительная группа делегатов на межфракционных заседаниях приняла решение бойкотировать принятие главного решения. Кто мог войти в число выступавших против? По всей видимости, данные делегаты проявили свою инициативу неожиданно, чем повергли в определенный шок Бюро. Возможно, к числу противников создания «органа» примкнули группы центра, к которым, вероятно, следует отнести казаков, группу генерала Бредова (?), а также других сомневающихся из фракций умеренно-правых и ультраправых (см. приложение № 7 и № 8). О настроениях ультраправых говорил в своем заявлении А. Ф. Трепов, но «в умеренных кругах полагают, что принятое решение было наилучшим в создавшейся обстановке»[334]. Не совсем понятно, кто именно мог возглавить данную группу. Конкретные лидеры оппозиции на Съезде так и не выявились, судя по заявлениям делегатов.

Именно поэтому вечером того же дня во внеочередном заявлении А. Ф. Трепов указал: «не будем учреждать никакого органа. Создадим исполнительно-финансовую комиссию для выполнения решений Съезда. На этом сейчас могут объединиться все». В результате дальнейших кратких обсуждений большая часть делегатов, из которых лишь 7 высказались против, поддержала слова Трепова. Таким образом, несмотря на выдвижение определенных проектов, исполнительный орган власти русской эмиграции так и не был создан. Насколько можно судить, представители левых «неистово» приветствовали речи Трепова и Маркова 2-го, который далеко не во всем согласился с первым оратором. В этот момент в «правых рядах заметно смятение»[335]. Итогом заседания стала импровизированная манифестация, во время которой Остафьев обвинил Съезд в партийности, а впоследствии делегаты отдельно приветствовали аплодисментами военачальников Белых Армий, а также генералов Л. Д. Хорвата, М. К. Дитерихса, генерала П. Н. Краснова, которого шумно приветствовали правые, закончилось же заседание вставанием в честь адмирала А. В. Колчака.

Заседание 11 апреля 1926 года стало последним восьмым днем работы съезда. В этот день была создана особая исполнительно-финансовая комиссия, которое было поручено завершить все дела, связанные с закрытием Съезда. В состав комиссии вошли И. П. Алексинский (председатель), С. Н. Городецкий (секретарь) и рядовые члены: А. Ф. Трепов, князь И. С. Васильчиков, А. Н. Крупенский, П. Н. Краснов и А. Н. Мюллер. Во время дневного заседания был принят ряд обращений: К Русскому Народу и Ко Всему Миру, индивидуальные обращения и телеграммы были направлены на имя Великого Князя Николая Николаевича, а также Вдовствующей Императрицы Марии Федоровны в Копенгаген.

Безтактный гидъ. «Члены Зарубежного Съезда остаются еще несколько дней в Париже, чтобы осмотреть город. — Господа члены Зарубежного Съезда, это площадь „Согласия“…».

Руль. № 1634. 18 апреля 1926 г.

Отдельное письмо делегатов было направлено премьер-министру Третьей Республики А. Бриану (в этот момент занимающему пост главы правительства в 5-й раз с ноября 1925 по июль 1926 гг.). Среди принятых постановлений были приняты и опубликованы позднее только те, которые были приняты по каждому отдельному докладу: касавшиеся существа власти в России, отношению к коммунистической партии, к странам-лимитрофам т. д. Отдельно все делегаты Съезда были приняты Великим Князем Николаем Николаевичем