Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач

Знаток московской старины Иван Кузьмич Кондратьев в книге, изданной в конце XIX века, утверждает, что именно тут был разбит стан царя Михаила Федоровича, когда он встречал из польского плена родителя своего, патриарха Филарета. Еще Кондратьев рассказывает, что пруды здесь были вырыты в 1683 году другим патриархом – Иоакимом. Зачем, почему – мотивы патриарха плотно покрывает завеса времени, не разглядеть. Еще пишут исследователи, что здесь, на Пресненских прудах, разбили сад, который многие годы был самым аристократическим гулянием в Москве. В 1864 году сад облюбовало Общество акклиматизации животных и растений и на добровольные пожертвования открыло здесь Зоологический сад. Прибрать его к государственным рукам распорядился, пишут, в 1919 году лично сам Владимир Ильич Ленин. Зверюшки стали достоянием республики и на много лет обеспечили головной болью московские власти – кормежка, пополнение, реконструкции… Среди новшеств – Церетелиева скульптура «Дерево жизни», на которой висит строгое предупреждение о том, что лазить по ней запрещается. Следовало бы добавить, что это произведение искусства, а то нипочем не догадаешься.

Завод Владимира Ильича

«С вашим, товарищ, сердцем и именем…»

Знаете ли вы, что (цитируем): «имя Владимира Ильича Ленина с его согласия было впервые присвоено в 1922 году бывшему заводу Михельсона» (справочник «Москва в вопросах и ответах» издательства «Московский рабочий», 1987 год)? Умопомрачительный текст, особенно для тех, кому выпало удовольствие изучать историю СССР в средней школе. Тем, кто был этого счастья лишен, коротко напоминаем: завод Михельсона – это как раз тот завод, где в Ленина стреляла, как писали в учебниках нашего детства, эсерка Фанни Каплан. А вот сведения, которые нам тогда были неизвестны: террористка совсем не случайно выбрала для акта электромеханический завод Михельсона: в этом роковом 1918 году Ленин выступал там целых шесть раз. Как нарочно на встречу с Фанниной пулей напрашивался!

Еще интереснее, что Михельсон купил злосчастный завод прямо перед революцией – в 1916 году, будто специально для того, чтобы его имя оказалось связанным с покушением. После национализации, больше похожей на экспроприацию, завод по-правильному назывался «Русская машина». А в 1922 году рабочие пресловутого завода обратились к Ильичу с предложением назвать его именем родное промпредприятие. Не таивший на непричастных рабочих зла Ильич согласие дал. Зудящая аббревиатура ЗВИ до сих пор украшает электромеханическую продукцию завода, стоящего – совершенно логично – в Партийном переулке. Жалко, лампочек завод не делает, а то были бы самые настоящие лампочки Ильича.

Зельев переулок

Зелье, сваренное в XX веке

В паре кварталов от метро «Преображенская площадь» в бывшем царском селе Преображенском и Преображенской солдатской слободе лежит себе полеживает Зельев переулок. Ах, какие мысли будит его название в мозгу любителя старины! На ум приходят зелейные магазины, то есть пороховые склады, расквартированного здесь Преображенского полка. А другому запахнет тут снадобьем, на травках настоянном, поскольку в те давние времена зельями назывались лекарства. Этот другой будет много ближе к истине. В старые, но отнюдь не старинные времена стояла тут аптека, и переулок в XIX веке назывался Аптекарским. В 1922-м послереволюционном году, когда московские власти решили наконец распутать гордиевы узлы новых и старых названий, выяснилось, что Аптекарских переулков в Москве два, причем тот, что в районе нынешнего метро «Бауманская», носит свое имя аж с тех пор, как в 1702 году немец Яган Готфрид завел здесь, в Немецкой слободе, аптеку. По старшинству название «Аптекарский переулок» оставили за этим, а тот, что на Преображенке, решили переименовать, но так, чтоб след старого названия оставить. Вот тут и выплыло на ум старое, но не забытое еще слово «зелье». Оказывается, не всякий раз исполняет человеческая голова приказы «именем революции». И это, согласитесь, отрадно.

Зюзино

Боярская вотчина

Жители Азовской, Перекопской, Херсонской и других рядом расположенных улиц, так же как и население других четырех примерно тысяч московских улиц, посещают время от времени Третьяковскую галерею. Но мы совсем не случайно выделили эти несколько десятков кварталов: именно их жители могут лицом к лицу встретиться в музее со своей землячкой и наблюдать один из самых драматичных моментов ее яркой жизни, который запечатлел великий Суриков. Мятежной раскольнице Феодосии Прокопиевне, а точнее ее супругу боярину Глебу Ивановичу Морозову, принадлежало в середине XVII века село Зюзино, ставшее сейчас одним из обыкновеннейших московских микрорайонов, застроенных бетонными коробками. Но, как видите, в Москве нет ничего заурядного. Особенно если надеть исторические очки.

Зарядье

Ряды за рядами

Как известно, Волга впадает в Каспийское море, а Московский Кремль стоит на Боровицком холме. А по берегу Москвы-реки у Кремля и вниз по течению раскинулся Великий посад. Нет-нет, не сейчас раскинулся (что там сейчас – это вы сами знаете, точно так же, как и про факты, изложенные в начале главы). Было это ровно тогда, когда закладывал князь Гюрги (то есть Юрий Долгорукий) будущий стольный город. Располагался посад, естественно, в районе, называемом Подолом. А как прикажете славянам иначе называть подножье горы, холма? В Киеве – Подол, и в Москве он же. На Подоле, в низинке, на пологом бережку располагалась и главная городская пристань. И вела к пристани от кремлевских ворот (и за пристань, дальше, к Владимиру) улица. Не простая улица, а Великая. То есть самая большая в те времена (XII–XIII века).

Потом по разрастающемуся на север посаду пошли и другие улицы, а с XV века и Москва из угла, образованного Неглинкой с Москвой-рекой, вышагнула. Но вернемся на Подол. Селилась там, сами понимаете, обслуга из ремесленников. А где ремесло, там и торговля. Торговали везде. К XVI веку плотными рядами встали торговые точки на Красной площади до самой реки. А местность за ними по московскому обычаю стала величаться Зарядьем. Позже в Зарядье стали селиться люди, выражаясь современным сленгом, покруче, чем даже купцы. На северной границе Зарядья, улице Варварке, построили не только хоромы бояр Романовых, но и первое в Москве иностранное