Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач

Концертный зал им. П.И. Чайковского

Концертный зал им. П.И. Чайковского

Зарядье

Герб бояр Романовых

Дом бояр Романовых в Зарядье

Заяузье

Замоскворечье

ЗВИ

Храм Святых Бориса и Глеба в Зюзине

Замоскворечье, Заяузье, Занеглименье

Московские «За»

Если город стоит на реке, как должна называться та часть, которая от центра города за рекой? Всем понятно: Заречье. А если рек в городе много, как в древней Москве? Тогда вместо реки ставят ее название. Центр, и это тоже всем ясно, как божий день, с момента основания и до сей поры – это Кремль. Он всегда был центром, даже когда – до XIV века – так не назывался, а назывался град. Значит, если под северо-западной стеной Кремля (града) течет река Неглинка, по-тогдатошнему – Неглимна, то место за ней называется восхитительным словом Занеглименье. А если за южной стеной течет река Москва, то просторы за ней называют… нет, до XVI века все же не Замоскворечьем, а Заречьем, поскольку река вроде главная и обозначать ее будто бы нет нужды, понятно же какая. А местность за недальней от центра Яузой называлась, естественно, Заяузьем. Впрочем, прошедшее время уместно будет поставить для Занеглименья тоже. Для него даже в первую очередь: город так быстро расширялся в эту сторону, что про несолидную преграду как-то забыли, и термин просто утратил смысл. Да ее к тому же потом и в трубу заховали… Примерно та же история произошла с Заяузьем: на его территории, как грибы, повырастали слободы – Котельничья, Таганская, Гончарная – и вытеснили собой обобщающее слово. Так прямо и стали говорить: в Гончарах, в Котельниках, на Таганке.

А вот с Заречьем все произошло как раз наоборот. Нет, слободы споро выросли и там, но простор на куски не распался, так и ощущался цельной землей, отдельным миром со своим собственным именем, позже вобравшим в себя название реки, – Замоскворечье. Книжки называют его страной, которую открыл драматург Островский, – это правда, но не совсем. Александр Николаевич родился здесь, на Малой Ордынке, в 1823 году и описал лишь нравы современного ему замоскворецкого населения – в ту пору это были уже главным образом купцы.

Географии Замоскворечья в пьесах Островского нет, как нет там и его истории, которая в этой самой географии отражена. Ну смотрите: вот главная замоскворецкая магистраль – Большая Ордынка, что прямо кричит о том, что была такая Золотая Орда и в нее ездили по этой дороге. Вот две Полянки, Большая и Малая, – они рассказывают о полях, что некогда здесь простирались. Очень давно в Москве появились татары, и было этих поселенцев заметное количество – иначе откуда бы взяться целой Татарской слободе, оставившей нам на память Татарские улицы и переулки. Раз в Москве жили люди разных национальностей, значит, нужны были переводчики-толмачи, которые обитали в районе нынешних Толмачевских переулков. Новокузнецкая улица внятно говорит о том, что со временем кузнецам стало тесно в районе Кузнецкого моста и они начали селиться здесь, в Замоскворечье. Казаки и кадушечники, мастера Кадашевского монетного двора и садовники – кто только не жил в замоскворецких слободах, и все они оставили нам свои вешки, нужно только уметь их «прочитать». Вот мы и учимся.

За компанию – еще об одном московском «За» – Заиконоспасском монастыре. Он-то тут при чем, спросите вы? Очень даже при чем, отвечаем. Дело в том, что монастырь, маковка главного собора которого виднеется из-за Китайгородской стены на площади Революции, по-настоящему называется так: монастырь Всемилостивейшего Спаса на Никольском Крестце, что за Иконным рядом. Так что он полностью в нашу тему: и названием своим, и историей, которую это название обнажает. Стоял, оказывается, на Никольской улице – Никольском крестце, как тогда называли, – торговый ряд, и продавали там иконы. С 1682 года, мы выяснили, его не существует, а память о нем живет. Название монастыря сохранило.

Зубово

Голову не теряем

Писали мы тут недавно, что, дескать, редко именование нескольких московских улиц и площадей в честь одного человека. Но, вероятно, погорячились. Нет, конечно, это наблюдается не повсеместно, но, оказывается, имеется такой человек, фамилией которого названы площадь, бульвар, улица и проезд! Так уж получилось.

Всем известно, что в допетровские времена регулярная, так сказать, армия называлась стрелецким войском. Стрелецкие полки размещались кучно по окраинам города. Тогдашние окраины проходили по нынешнему Садовому кольцу (помните еще главу «Границы города»?) Вот на дальнем конце Чертольской улицы (она же Пречистенка) и располагался полк во главе со стрелецким головой (во главе же!) Иваном Зубовым. Слобода этого полка и получила название Зубово. А по имени слободы стали называть потом и площадь у Чертольских ворот (где Чертольская пересекала Земляной вал), и улицу, а позже и бульвар на месте разрушенного вала. А Зубовский проезд – самый молодой по названию: так стал называться в 1922 году бывший Дворцовый проезд. Надо же, при советской власти – и в честь царского полковника!

Зал имени Чайковского

Тень режиссера Мейерхольда

«Первый в советской столице концертный зал», как аттестует Зал имени Чайковского справочник «Москва в вопросах и ответах», возник на площади Маяковского совсем даже не от хорошей жизни, а от тяжелых реалий 30-х годов. Здесь должен был быть театр. Да что там «должен был» – театр, задуманный великим революционером сцены Всеволодом Мейерхольдом и воплощенный в чертежах архитекторов С. Вахтангова и М. Бархина, уже начал возникать из