Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

СЧЕТ

1 — Jouff.

2 — Dwa.

3 — Arta.

4 — D’zupar.

5 — Fonz.

6 — Accaz.

7 — Afi.

8 — Ast.

9 — Farrast.

10 — Dest.

11 — Jouffdest.

12 — Duodest.

13 — Artadest.

14 — D’zupardest.

15 — Fonsdest.

16 — Accesdest.

17 — Affdest.

18 — Astdest.

19 — Farrasdest.

20 — D’zare.

Мне вышеупомянутый врач из Чиркасской горной страны, которая находилась в подчинении у короля Арчилуса, прислал пару обуви, какую там носят, вырезанную из куска выделанной рыжесерой кожи: без шва, а только зашнурована ремнем того же материала, внизу вдоль подошвы ноги от пальцев до пятки и вверх, где закрепляется шнурок. /W 529/ Вид некрасивый; на подошве имеются два надреза, и кожа выше пятки двумя кончиками выступает наверх.

Еще и деревянную ложку: вырезанную, с ручкой длиной в пядь; черпак ложки приделана к ручке, как у нас в табачной трубке; она продолговата и вмещает столько же жидкости, сколько обычные нидерландские ложки; ее трудно использовать, так как ручку приходится держать сбоку рта, а не спереди, поэтому, когда хотят есть, ложку приходится держать не перед ртом, а сбоку.

Сосуды для питья, которые употребляет этот народ, — открытые деревянные чашечки без крышек с ручкой, похожие нате сосуды для воды, которые привозят сюда из России. Такой сосуд нам тоже прислали из страны названного короля.

А также войлочные пальто, по обычаю этой страны выделанные из овечьей шерсти, рыже-серого, как ржаной хлеб, цвета, толщиной с большой палец, без складок; пальто не может быть сложено, по форме оно полукруглое, в шесть пядей в высоту или в поперечнике и 12 пядей в длину; гибкое и мягкое, оно может довольно долго носиться; водонепроницаемое; снаружи этот войлок пронизан козьими волосяными трубочками, выступающими в палец длиной. Кожаным ремешком это пальто привязывается через плечо, и в зависимости от того, откуда дует ветер, его носят спереди, сзади или сбоку. Верхняя сторона обшита кожаной кромкой шириной в два больших пальца, чтобы пальто не протерлось на плечах. Висящее на теле, оно выглядит неприятно и смешно.

Под горячей золой этот бедный народ печет свой хлеб из ячменной муки, смешанной с водой; твердый, почти как сухарь, он не поднимается и безвкусен; зерна плохо размельчаются каменной ручной мельницей и очищаются только от самой крупной шелухи, так что в хлебе ее попадется много; эти хлебцы как круглые лепешки: поперек — восемь дюймов, в толщину — два. Такой хлеб, испеченный в этой далекой стране, мне прислали сюда и может быть мною показан.

Иезуит Авриль, который в 1688 г. был в Москве, говорит о короле Арчиле в своем напечатанном описании путешествия[824] в переводе следующее:

Князь по имени Арчил, чтобы спокойно владеть государствами Иверия и Мингрелия, которые по праву являются его же, объявил себя магометанином, хотя он по происхождению георгианский христианин. Король Персии, который при переходе его в эту религию пытался привлечь его к себе, вначале относился к нему очень благосклонно, но впоследствии, когда он снова обратился в свою старую веру, король больше не придавал ему такого значения, как другим мелким королям, которые признавали Персию. Неограниченная любовь его к женщинам также содействовала тому, что к нему не относились с таким расположением, как прежде, так как решили либо с его согласия, либо против отнять у этого несчастного принца его супругу, про которую персидский король слышал, что она очень красива, и ему потом причиняли столько же трудностей, как раньше чествовали и уважали.

Сперва ему льстили, чтобы достичь того, чего добивались, затем дело дошло до угроз и, наконец, до насилия, так что Арчил не чувствовал себя в силах сопротивляться войскам, которые перс, разгневанный его отказом, послал на него; поэтому он со своей принцессой убежал к границам своего небольшого королевства, наиболее отдаленного от Персии, но и там он недолго оставался в покое, ибо король Персии упорнее, чем прежде, взяв себе в голову добыть принцессу, сумел привлечь к своим интересам Великого Турка, страна которого граничит с Иверией со стороны Черного моря; несколько турецких солдат захватили бежавшего принца и повели его к замку, который находился на турецкой территории, где его некоторое время держали. Тем временем принцесса, которую хотели беречь и ждали, чтобы не вызвать слишком много хлопот, сильно разгневанная жестоким обращением, собрала, не теряя времени, несколько дворян из своих подданных и, поставив себя во главе их, захватила небольшой замок, где держали в заключении ее принца, завладела им и, невзирая на турецкие военные силы, спасла и освободила его. После этого они оба поняли, что в собственной стране не смогут сопротивляться двум столь крупным и мощным принцам, не подвергаясь крайней опасности; оставили свое государство этим монархам, которым они обязаны платить дань. (Эту область иначе еще называют страной Эламитен). /W 530/ Они убежали в Московию, где были очень хорошо приняты Их Царскими Величествами, и в течение долгих лет их прекрасно содержали. В это время король Арчил начал обдумывать, как бы вернуться в свою страну, о чем его очень просил народ, который был сильно недоволен отношением персов, и придумал объединить христианскую веру и укрепить ее, упросив московского патриарха дать священников и учителей, может быть, считая, что в России религия и единство ее много содействуют высокому уважению, которое там питают к Их Царским Величествам и т. д.

Надо отметить, что у этого мелитенского принца и всей его семьи волосы были прямые, до плеч, и упирались в них, как висящие жесткие щетки без малейших завитков, а снизу кругом пострижены; и если у кого-нибудь волосы хоть немного вьются, они стараются сделать так, чтобы они висели, как свечи.

Раньше про этого короля из Испахана мне сообщили на французском языке, что в переводе значит:

Этот король Имеретии, Арчил Багратиони, из древнего рода короля георгиан Давида, которого турок изгнал из своего государства, живет и сейчас еще в Москве; он четыре года находился в Астракани, после того как храбро сражался с оттоманскими войсками в течение трех лет; в то время он скитался у подножия гор Кавказа около границы своей области, имея большую часть своего народа на своей стороне. Его восстановление маловероятно, главным образом, потому, что он в раздоре еще и с королем Персии,