Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шаназаркан в то время находился в Бахакуке, не преследуемый персом, но не свободный от преследования турка. Он имел ближайшим соседом Баху Акелска, который прикладывал большие усилия к тому, чтобы заполучить его в свои руки, но делал это скрытно. Притворяясь его другом и посылая ему дары, он в один прекрасный день пригласил его участвовать в охоте около их границ. Князь, не подозревая ничего, не хотел отказывать Бахе в этом и отправился к назначенному месту, где Баха принял его с учтивостью, скрывая истинное намерение. Когда охота закончилась, Баха пригласил князя к себе домой, в четверти часа пути оттуда, пообедать. Там был накрыт стол; сев за стол, начали крепко выпивать. Баха, между тем, все еще выказывал свидетельства своей дружбы и радости от того, что князь оказал ему честь.
После обеда князь хотел вернуться, но был очень удивлен, увидев, что его держат как пленного. Он хотел сопротивляться, но напрасно, так как был окружен слугами Бахи, которые по приказу хозяина повели его в башню, расположенную в четырех-пяти милях оттуда. Некоторые из слуг князя убежали и принесли княгине печальную весть. Она не потеряла мужества, а обдумывала пути спасения мужа. Ночью она села на коня вместе с 60 всадниками; приблизившись к башне и победив стражу, они взломали ворота, посадили князя на коня, и, прежде чем Баха узнал об этом, они были уже далеко. Это известие могло быть для Бахи смертельно, ибо он уже написал своему Великому господину, что принц у него в плену. И когда Великий господин приказал послать ему голову князя, Баха не смог выполнить этого и за это был сам обезглавлен, как это обычно делают в тех странах.
Шазанаркан и его княгиня, считая, что в Кахетии безопаснее, чем в Бахакуке, и что король Персии, может быть, не так уж серьезно посмотрит на все это, если сделать ему какое-либо признание, поехали обратно, но все оказалось не так, как предполагали. После смерти отца его младший брат Гургумкан[829] получил главное управление Тефлисом при условии, что будет вести войну с Шаназарканом. Но братская любовь у георгиан крепче, чем у персов. Гургумкан дал знать брату о приказе и советовал ему оставаться в горах.
Король узнал об этом поступке от самих георгиан, которых персы привлекают к себе такими средствами, которые могут расколоть само государство, что часто делается у этих народов: когда князьям предлагали уйти из-под господства персов, то этому препятствовали оплаченные шпионы персов, которые говорили, что они были слугами князя, но при условии, что не пострадают интересы короля.
Король, посчитав тогда, что пора вооружаться и отнять власть у этого князя, послал армию в Кахети и утвердил одного хана в управлении этим местом и ничего не мог сделать против Шаназаркана[830], кроме того что окружил его в горах и отрезал от всякой помощи, из-за чего у князя были большие трудности, ибо, увидев, что его брат, против ожидания, остановился, он искал защиты у Их Царского Величества России, умоляя освободить его из плена, на что те послали 7 000 человек: частью казаков, частью русских, — которые, несмотря на персидскую стражу, освободили князя и княгиню, проводив их в город Астракань, они находятся и сейчас из-за беспорядков, происходящих в этой стране. Здесь конец упомянутого письма.
/W 537/[831] Господин Виллем Хуссей, председательствующий советник турецкой торговли в Лондоне, а теперь находящийся в качестве посла на пути в Константинополь, от имени Их Британских Величеств дал мне, когда я провожал посольство к королю Виллему и королеве Марии, копию одного письма, которое ему написал из Эрзрума в Персии кавалер Гамалил Нахтегал 1 января 1688 г., которое я здесь привожу, потому что в нем упоминаются георгианские принцы и лейг-тартары:
Настоятель иезуитов этого города теперь уехал в Шамаху, чтобы там встретиться с неким христианским купцом, который ехал в Сину и который в разговоре со мною обещал подробно узнать [все] относительно пути; и я уверен, что он сдержит слово для удобства их миссионеров, чтобы они могли избежать столь длинного пути через море, на что они обычно жалуются.
Что касается лейт-тартар, то мы считаем, что это те же тартары, как и крымские, но расположившиеся несколько дальше к горам Георгии и к границам Персии, где теперь опять все спокойно, так как недавно в Тефлис был назначен один хан. При его приближении старый хан убежал вместе с тремя другими ханами, не оказав какого-либо сопротивления.
Новый хан, принимая власть, свидетельствовал о своем высоком уважении к христианской вере, выбрав греческого епископа в качестве своего капеллана и ежедневно появляясь на обедне, чем он в большой мере обеспечил себе расположение народа, который иначе не так быстро забыл бы своего господина.
В другом письме этого же господина из Эрзрума, подписанном 13 апреля 1689 г., сообщается, что тартары Усебега браконьерствовали у берега Мазандрана и ограбили город Мешад, что все георгианские принцы объединились ради старого хана, желая или пытаясь восстановить его власть в Тефлисе, где теперь король Персии имеет шесть ханов с гарнизоном в 5 000 человек и тартары лекей, или лейг, совершают непрерывные вторжения в их страну; так что для персов в этом году найдется работа, если дела не уладятся, что вероятно и произойдет.
Отец Ангелус де ла Броссе в своей книге Gazo-Phylacium Linguae Persarum[832] пишет про георгиан следующее.
Этот народ, кроме хорошего сложения и красоты тела, других хороших качеств не имеет, поэтому от них, хотя они греческие или армянские христиане, все же всегда вывозят большое количество рабов обоего пола в Персию и Турцию, и вся современная красота персов происходит от этого народа, ибо насколько некрасивы с виду были древние персы можно видеть в Персии по народу под названием гауры, или герберы: они поклонники огня и всегда сочетаются браком только в своем роде, и так некрасивы, что подобны обезьянам.
Некий голландец, чье описание путешествия между Смирной и Испаханом еще не напечатано и хранится
