Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства - Вячеслав Черемухин

когда в число его членов вошли член Особого совещания при Главнокомандующем ВСЮР генерал-лейтенант Н. М. Тихменев, русский правый граф В. А. Бобринский, П. Н. Крупенский, А. А. Мосолов, генерал-лейтенант Н. А. Лохвицкий и др.[176] Государево Совещание не имело постоянного места своего пребывания, но официальным председательствующим на совещании являлся сам Кирилл Владимирович. Некоторые члены совещания (Великий Князь Андрей Владимирович, А. А. Столыпин, А. В. Бельгард) возглавляли собрания Совещания во Франции, Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев, а также в Германии соответственно. О совещании в Германии иностранный отдел ОГПУ в начале 1925 года, в частности, сообщал следующее: «В настоящее время представительство имеет помещение (Потсдаммерштрасс, 27/Б), часть комнат которого отведена под „Бюро Русских Артелей“. Официально в квартире помещается „Общество Защиты Русской Культуры“, под флагом которого будет собираться также „Государево Совещание“ под председательством сенатора Бельгарда». Работа данного представительства Совещания была разделена на несколько сфер: «работа в эмиграции, регистрации, канцелярии и чисто представительская часть» (ответственные граф О. Л. Медем и барон А. А. Врангель), «высшая политика „Государево Совещание“» (ответственный сенатор А. В. Бельгард) и «оперативная и разведывательная части» (ответственные Хомутов, Гуманский, Пфейль и сын Бельгарда)[177].

Среди правых легитимистских организаций, которые имели местом своего пребывания Париж, на момент начала 1925 года можно выделить Союз верноподданных, Союз монархической молодежи, Союз государевых людей, а также одну офицерскую легитимистскую организацию[178]. Другие монархические организации сторонников Кирилла Владимировича находились и в других городах Франции. В Ницце весной 1925 года «махровые монархисты», задавшиеся «целью при помощи» создания нового центра в этом городе «поддержать все более ослабевающее влияние кириллизма на эмиграцию». В это время именно в этом городе на юге Третьей республики шло формирование Союза объединенных монархистов, который фактически и должен был объединять разные течения в монархизме. Неудивительно поэтому, что среди сторонников создания монархического центра выделялись члены Союза освобождения и восстановления Родины, но также и герцог Лейхтенбергский и И. Л. Горемыкин[179]. Как оказалось, сторонников Кирилла Владимировича в Ницце стал возглавлять генерал А. Н. Меллер-Закомельский.

В легитимистской периодической печати сообщалось, что работа по объединению русской монархической организации началась еще с 1923 года в рамках создания Русского легитимно-монархического союза (РЛМС). Эта политическая организация образовалась за счет деятельности инициативной группы, начавшей свою деятельность в 1923 году и закончившей свою работу 26 мая 1923 года, когда данный Союз был окончательно оформлен. Он вошел в близкий контакт с Союзом Русских Государевых Людей (СРГЛ), а также с Союзом русской молодежи «Молодая Россия»[180]. С целью распространения идей легитимизма РЛМС учредил «Вестник русского легитимизма», который используется с целью пропаганды идей законной монархии, как на территории эмиграции, так и на территории России. Помимо этого легитимистами были учреждены газеты «Правое Дело» (США) и «Вера и верность» (КСХС)[181].

Отмечая тенденции объединения эмиграции, нельзя обойти вниманием и создание двух разных по составу, но в то же время схожих по политическим и военным целям организаций военного характера — Русский Обще-Воинский Союз (РОВС) и Корпус Императорских Армии и Флота (КИАФ). Обе организации были учреждены в 1924 году, но легитимистская КИАФ, учрежденная на основании специального распоряжения Блюстителя Государева Престола 30 апреля 1924 года, находилась под личным главенством Великого Князя Кирилла Владимировича. В то же время РОВС официально стоял на позициях непредрешенчества. Уникальность данных преобразований заключалась также в том, что РОВС стал правопреемником Русской Армии, которая отправилась в эмиграцию в результате поражения в Крыму в ноябре 1920 года, в то время как КИАФ фактически стоял на позициях объединения ветеранов. При этом руководство последнего настаивало на сохранении военной силы и военной сплоченности тех формирований, которые входят в КИАФ. В рамках исторической перспективы отметим, что процесс «военной интеграции», предпринятый Великим Князем Кириллом Владимировичем в 1920-е гг., будет продолжен уже в 1930-е гг., но в следующий период работа по объединению военной эмиграции под одним началом будет происходить при практически полном отсутствии политических оппонентов у старшего в Доме Романовых. Материалы, посвященные этим вопросам, составляют немалую часть собрания фонда Князя Гавриила Константиновича в Доме Русского Зарубежья.

Другим направлением русской политической эмиграции, фактически исповедующим ценности непредрешения, являлись сторонники Великого Князя Николая Николаевича. Практически невозможно точно сказать, когда данное течение политической эмиграции окончательно оформилось на принципах предпочтения бывшего Верховного Главнокомандующего всем другим кандидатам. В то же время доподлинно известно, что попытки установить официальные отношения между ВСЮР и великим князем имели место во время его пребывания в Крыму в 1917–1919 гг. Тогда они не имели успеха, потому что, как отмечают биографы, великий князь, находясь в Крыму, вовсе отказался от политики поддержки белого движения и в официальные отношения с ними не вступал[182]. Однако с момента конституирования эмиграции такие попытки получили систематический характер. Великий князь оказался в центре политики разных группировок русской эмиграции. Сторонниками Николая Николаевича становятся, прежде всего, представители белого движения и военные эмигранты, основу которых составила Русская армия, чины ее, по специальному приказу П. Н. Врангеля в 1923 году, не могли вступать в различные политические объединения, дабы не скомпрометировать принцип непредрешенчества. Стоит сказать, что с течением времени и развитием событий, когда пиком противостояния между кирилловцами и николаевцами были 1925–1927 гг., Великий Князь вел себя достаточно осторожно во взаимоотношениях с различными политическими группировками эмиграции. Но к 1925 году, когда русские правоцентристы, наконец, принимают решение о начале плодотворной работы по созыву Российского Зарубежного Съезда, сторонники Великого Князя имели достаточно большое количество соратников, что абсолютно несопоставимо с количеством их политических противников. Сводки ОГПУ сообщали, что сторонники Николая Николаевича делятся на две крупные группировки: «чисто партийную» и «связанную непосредственно с великим князем Николаем Николаевичем или его учреждениями» и носящие «определенно военный характер». К первой группе советская агентура относила Русскую монархическую партию во Франции, в состав которой включала резерв охраны бывшего Верхглавкома, Союз братской помощи, Союз монархической молодежи; также газеты «Вечернее Время» и «Русскую Газету», а также Союз русских студентов-техников во Франции, а также Русский рабочий Союз. Главной опорой все же стоит считать ВМС. С военной точки зрения ОГПУ отмечало, что военные кадры основаны на Союзах летчиков, галлиполийцев, русских офицеров во Франции, георгиевских кавалеров и др.[183] Среди наиболее ярких сторонников Николая Николаевича выделялись соответственно фигуры лидеров данных объединений. Среди таких наиболее известные военные и общественные деятели П. К. Конзеровский, Н. Е. Марков 2-й, А. Н. Крупенский, А. Ф. Трепов и другие.

Уже накануне официального объявления Великого Князя «Вождем русской эмиграции» в среде правой ее части назревали достаточно яркие противоречия между сторонниками и противниками его фигуры, а также и