Реквием по Марии - Вера Львовна Малева

обтянутой черным шелком груди. Три мальчика, с фуражками лицея «Алеко Руссо», бросились вслед за машиной и громко завопили:Продал Гурий старый стиль И купил автомобиль…

Она тоже знала эту частушку. Знала и то, почему она появилась. Уже много лет бессарабцы упорно боролись против введения нового календарного стиля. Это грубое попрание старых обычаев, идущих от дедов-прадедов, казалось им еще одним превышением власти, хотя случаев такого превышения со стороны оккупантов было не счесть. Особенно большой разброд наметился в лоне церкви. Священники не возражали против того, чтоб служить и по новому и по старому стилю, — доходы церкви только бы росли, но, с другой стороны, если архангел Гавриил будет дважды в месяц навещать пресвятую деву, а сам Иисус также будет иметь два дня рождения — это уже пахло нелепостью. И митрополиту Гурию удалось добиться специального закона, запрещающего проводить религиозные службы по старому стилю. Как раз в то же время он купил себе новый автомобиль, шикарный, ослепительный «роллс-ройс», который в городе со столь малым количеством машин вызвал оживленные пересуды. И тотчас появилась эта самая частушка, которую вскоре стал распевать каждый.

Вообще, начав петь в хоре при соборе, Мария узнала множество пикантных историй, связанных с жизнью церковнослужителей. Последней на повестке дня, наряду с автомобилем митрополита, была сплетня, связанная с владелицей текстильной фабрики «Ариго» Марой Шварц. В небольшом городе, где все происходит на виду у людей, тайн не бывает, поэтому все отлично знали, что красавица Мара ходит на свидания к Гурию не через главный вход, а используя незаметную калитку, которая ведет из сада митрополита в сторону богословской семинарии. И лишь пройдя этот окольный путь, вступает в тень яблонь и груш, растущих в саду митрополита, откуда уже прямая дорога к его особняку из красного кирпича.

Сплетни, однако, менее всего интересовали Марию. Она полностью забыла о митрополите, едва его сверкающая машина исчезла в зеленом туннеле улицы, и пошла своей дорогой дальше. Направлялась она в консерваторию, и направлялась в самом добром расположении духа. Проехала в пустом трамвае, и никто не наступал ей на ноги, по улицам торжественно шагала весна, озаряя каждый дом и перекресток веселым трепетанием света и тени. Из садов доносились густые запахи свежевскопанной земли и нежное дыхание сирени. В следующее воскресенье они с Тали пойдут в Валя-Дическу и тоже нарвут нарциссов и сирени, отлежатся на бархатной траве где-нибудь на меже виноградника. И будут говорить, говорить…

IV

Избранное общество Кишинева, в особенности истинные любители музыки, находилось в ожидании знаменательного события. Стало известно о гастролях оперного театра из Клужа. Афиши извещали, что поставлен будет «Летучий голландец». Дирижировать должен знаменитый Масини. Дома мод, ателье портних, обувные магазины работали с невиданной нагрузкой. Менее состоятельные дамы пересматривали старые туалеты, где меняя воротник, где пришивая рюш. И только по-настоящему интересующиеся событием как таковым, среди которых была и Мария, менее всего заботились о нарядах. Единственной их серьезной заботой было то, как достать билет на спектакль.

И вдруг все эти волнения рассеялись в пыль, заслонились событием, которое не шло ни в какое сравнение с гастролями театра, пусть даже оперного, пусть даже такого известного, каким считался Клужский. Было объявлено о приезде короля. Его величество король Фердинанд Гогенцоллерн и ее величество королева Мария решили осчастливить своим присутствием Бессарабию, чтоб тем самым доказать всему миру, что эта провинция не чужда им, является младшей дочерью, которую они готовы прижать к своей любящей груди. Визит этот, разумеется, явился неожиданностью только для основной массы кишиневцев. В замкнутом кругу знати приготовления велись уже давно, покрытые глубокой тайной и отмеченные изрядной долей страха. Участились облавы и обыски, всех подозрительных тихонько подняли средь ночи и препроводили в холодные, сырые подвалы, где полицейское гостеприимство было, как всегда, на высоте. На территории, где располагался Третий армейский корпус, во дворце богача Крупеника, тщательно готовились апартаменты, достойные пребывания высоких гостей.

И вдруг, как следствие кто знает чьих интриг, кто знает какой грязной закулисной игры, которой никто не мог найти объяснения, еще на вокзале, едва смолкли громы фанфар, король объявляется гостем банкира Гликмана, первого богача Кишинева. Отцы города так и окаменели от удивления и негодования. Оказать предпочтение дому еврея, пусть и в самом деле роскошному, предпочесть ему резиденцию, подготовленную с такой любовью и такой преданностью! Этот король, как всегда, верен себе! Но может, решение приняла королева? О ней столько говорят!!! Но что тут в конце концов скажешь, если у этой акулы Гликмана, как твердят в один голос, даже стульчак туалета, которым будет пользоваться король, из чистого золота! Городская знать, разумеется, ничего подобного предложить не могла. Несмотря на преданность и верноподданнические чувства, которыми всегда гордилась. Да и вообще, вопреки столь тщательной подготовке, визит с первых же минут стал идти по какому-то странному, непонятному руслу. Прежде всего было отменено посещение военного лицея: его величество, видите ли, не пожелал ради столь пустячного дела подниматься из-за стола, который накрыли городские власти, — обед затянулся настолько, что никто и предположить не мог. Не могла состояться и охота, запланированная на озерах в южной части провинции. Префект уезда сначала связался с Кишиневом по телефону, затем через несколько часов появился собственной персоной, весь посиневший от испуга, вполне, впрочем, объяснимого, и стал просить отменить охоту, поскольку не может гарантировать безопасность монарха. У него есть точные данные, что готовится покушение, но обнаружить заговорщиков в оставшееся время — дело немыслимое. И в то время как сиятельные вельможи ломали головы над тем, как довести до сведения высокого гостя, что любимое им развлечение, о котором он был заранее извещен и благосклонно принял весть, не состоится, король… исчез. Ночь оказалась воистину безумной, странно, что никто из хозяев не пустил себе пулю в лоб. Возможно, в растерянности и замешательстве просто забыли о такой возможности… Были допрошены адъютанты свиты, официальные лица, прислуга. И как обнаружилось в ходе следствия, король исчез после того, как вручал награду представителям винно-коньячного завода «Золотой колокол». После банкета все были уверены, что он благополучно вернулся в резиденцию в доме банкира. Однако