СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

— Чего я не понимаю, так это почему мы до сих пор живы? — подумал вслух Фархад. — Они могли сбить нас на подлете. Вместо этого нам позволили приземлиться и осмотреть станцию. Зачем? Несколько импульсов лазера – и не нужно ломать голову. Когда заряд в аккумуляторах закончится – аннигиляция заметет все следы.

— Сначала я думал, что мы их спугнули, — сказал я, — и они сбежали, не успев расстрелять аккумуляторы и резервный реактор. Теперь я смотрю на это иначе.

— Просвети нас.

— Зачем они разгромили Полярную?

— Промышленный шпионаж, — Нгок выплюнул эти слова, словно ругательство, — На Полярной испытывалось зеркало для фотонного привода. Ключ к дальним планетам системы. I.M.S. тоже ведет подобные исследования, но сильно отстает – их инженерам никогда не хватало смекалки. На Земле сейчас становится тесно – Третий Мир уже не с ними, Марс тоже почти весь наш. Фотонный двигатель – их последний шанс. Заполучив его, I.M.S. не только удешевит транспорт к Марсу – стейт превратится в хозяина пространства. Поэтому они пошли на такой риск.

— Согласен. Теперь смотри – конвертоплан засекли радаром «Юкона». У них было время подготовиться к нашему прибытию. Данных по зеркалу мы на Полярной не нашли. А именно из-за фотонного двигателя I.M.S. и затеяла весь сыр-бор. Значит, либо они их нашли и забрали – и тогда действительно непонятно, почему они позволили нам долететь до комплекса? Либо…

— Либо они их не нашли. И решили подождать – а не найдем ли их мы? — кивнул Нгок, — Там, где данные по двигателю – там и настройки резервного реактора. А это ключ к спасению станции. Фитиль, как выразился Фархад, уже догорает – и это должно стимулировать наши поиски. Им нравится, когда работу делают другие – чинят их железки, спасают их пилотов.

— Цугцванг, — Фархад устало потер виски. — Кажется, выбор небогатый – поджариться на антивеществе или пасть в неравном бою с багами, которые вернутся сюда, когда мы запустим реактор?

— Если мы его запустим, — уточнил я. — Данных мы не нашли – ни по реактору, ни по зеркалу.

— Они в выигрыше в любом случае – либо они получают расчеты зеркала и делают свой двигатель, либо лишают колонию данных Полярной и получают фору в своей разработке. В любом случае – после взрыва антивещества все спишут на несчастный случай. По халатности сотрудников лаборатории. С них станется даже стребовать с колонии компенсацию за потерянные баги, — невесело пошутил пожилой архитектор. — Так что они могут позволить себе роскошь подождать еще несколько часов. Связи у нас нет. Попытаемся улететь или даже уйти пешком – сожгут. У них это неплохо получается.

— Все-таки как они узнают про то, что мы нашли нужные данные? — спросил я.

— Если взрыва не будет – значит мы нашли то, что нужно, — Нгок потер виски, — Тем более, что запуск резервного реактора скрыть невозможно.

На радаре вокруг базы перемещались разноцветные точки, обозначавшие багов. Среди множества безобидных старательских багов были те, которые управлялись не с Земли, а с «Юкона». Они были готовы сбить катер, если мы попытаемся улететь, напасть на нас если мы решим уйти пешком или ворваться в купол, если мы найдем злополучный «цзюань» с данными.

Я не любил дилеммы. В любой ситуации всегда есть больше двух путей решения. Просто человек склонен зацикливаться на очевидных.

Когда вышли из строя спутники? Часов за четырнадцать до нападения на Купол. Значит, операторы с «Юкона» заранее выбрали время и место. Как они наблюдали за происходящим внутри? Жучок? Или… Лазерный бур. Лазерный.

Я подобрал с пола маркер с раздавленным колпачком. Подошел к столу и поманил остальных за собой. «Нас могут слушать», — написал я крупными буквами на белой столешнице. Фархад и Нила недоверчиво подняли брови. Нгок кивнул.

«Лазерный зайчик на куполе. Ловит колебания,» – дописал я. У меня ушло несколько минут, чтобы набросать идею, пришедшую в голову. Закончив писать и рисовать, я вопросительно посмотрел на Фархада. Архитектор задумчиво поскреб бороду.

— А это идея. Вполне возможно… Технически, я имею в виду. Если говорить подробнее… — он поправил очки и потянулся к маркеру.

Его опередил Нгок. «Это не ослепит багов. У них есть радары» – написал он. «И не нужно. Лазер не работает при нулевой видимости»

Фархад все-таки забрал у меня маркер и написал по окрестностям рисунка несколько формул, прикидывая что и как нужно сделать.

«Заберет часть энергии аккумуляторов», — приписал он рядом и посмотрел на меня. Со значением.

— Рискнем. Мы справимся вдвоем? — архитектор кивнул. — Значит, Нгок и Нила, останутся в рубке на случай, если кто-то выйдет на связь.

В куполе терраформирования было шумно. Где-то внизу шипела жидкость, в трубах бурлило. Не хватало только сонных вздохов рециклера – он питался от реактора и сейчас не работал. По Марсу было разбросано множество таких систем. Все они вырабатывали парниковые газы. Это было первой частью плана терраформации Марса – превратить Марс в гигантскую теплицу, подняв температуру у поверхности.

Фархад работал быстро. Он шел, уверенно ориентируясь в сумраке купола, почти не глядя на схему, которую он снял со стены у входа. Временами он останавливался, что-то соединял, что-то переключал, делал пометки на схеме, бормоча себе в бороду. Я нес тяжелый баул с инструментами и светил Фархаду, когда ему были нужны обе руки. Мы собирались запустить рециклер – на этот раз не от реактора, а от аккумуляторов. Кроме того, нужно было изменить цикл реакций, который происходил внутри системы выработки газа. Фархад считал, что моя идея вполне осуществима, но подробностей того, как он собирался это сделать, я не понял – химия никогда не была моей сильной стороной.

Лучи фонарей прыгали по сплетениям труб, меткам и указателям. Запах, присутствовавший везде на станции, усилился. Во влажной измороси на полу отпечатались следы колес. Баги побывали и здесь.

Запах преследовал нас повсюду. Чем дальше, тем сильнее он становился. Он был одновременно противен, знаком и в то же время не похож ни на что. В сочетании с монотонностью работы, это начинало сводить с ума.

Если идея сработает – и это было очень большое «если» – мы сумеем спастись. Но купол все равно придется бросить. И I.M.S. выиграет – взрыв уничтожит все. Где могут быть данные по приводу?

В момент нападения Щедров находился в информационном центре – дальше всех. У него было время. Он вывел из строя компьютеры и информационный центр – чтобы информация не досталась I.M.S. Фотонный привод за последний год превратился в главную цель его жизни. Он не мог просто так уничтожить эти данные. Или мог?

Вряд ли Ще взял их с собой. Он мог спрятать их в комплексе – либо в инфоцентре, либо в куполе терраформации. Но где? Прятать нужно было так, чтобы потом нашли – сам Ще или те, кто прилетит за ним. Он должен был оставить какую-то метку. Намек. Но любой намек – это подсказка не только нам. Всюду, где мы проходили я видел следы багов. Они, вернее их операторы видели даже больше, чем мы. Если бы тут был хоть какой-то знак: надпись, записка, пометка – они бы непременно его заметили.

Я покачал головой. Толя против багов. Судьбе нравятся злые шутки. I.M.S. и другие стейты вкладывали огромные средства, чтобы убедить всех, что автоматы (в частности – старательские баги) рано или поздно полностью заменят человека в освоении космоса. Зачем разбрасывать по пространству «мясо в консервных банках», если можно засеять все дешевыми и долгоживущими автоматами, которые делают свою работу лучше человека? Этот довод всегда действовал на Толю как красная тряпка – он непременно лез в спор и доказывал, что автоматы при освоении космоса должны идти впереди, но не вместо человека. Даже I.M.S. не мог обойтись без пилотов Трансов и без помощи колонистов. Машина может решить 90 % задач, но среди оставшихся процентов, — доказывал Ще, — найдется такая задача, которая превратит автомат в груду железок и оставит вас ни с чем. С этой философией человечеству нельзя было не только отправляться в космос, но и вообще куда-то двигаться. К чему открывать Америку, если можно просто послать туда автомат?

— Чем здесь пахнет? — наконец, не выдержал я.

— Пробой во вторичных контурах, — предположил Фархад, — не очень сильный. Пока газоанализаторы не реагируют, опасности нет. Если понадобится – оденем маски.

— Надо найти утечку.

— Зачем? Я остановился. Мне очень ярко вспомнилось одна из моих первых экскурсий по станции. В руках у Ще кювета с мыльной пеной и кисточка. «Чувствуешь запах? — спрашивает Толя, — Где-то травит»

Он взбивает пену и начинает покрывать ею трубки, переходники, соединения. И на стыке труб сквозь пену начинают выдуваться большие, радужные пузыри.

«Вот оно! — довольно говорит он, — Тетраформетан не пахнет, — поясняет он, меняя прокладку и герметизируя соединение, — И газоанализатор обнаруживает его не сразу – поэтому к нему специально добавляют одорант – вещество, с запахом. Чтобы техник мог обнаружить утечку. По запаху. Мы используем в качестве одоранта…»