СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

— Вот я, — говорит американец, — только вернулся из космоса, сразу получил столько, что могу купить яхту. За один полет. А ты? Крышу над головой тебе дадут, с минимальными удобствами, и все. А ведь ты специалист высокого класса. Твое государство тебя не ценит. У нас бы ты уже миллионером был. А у вас? Умрешь ты – по твоему трупу пройдут, не глядя под ноги, толпы других, босоногих, с бешенными глазами, нацеленными на далекие пустые планеты, где они, рано или поздно, поймут, как все это было глупо. Естественный конец вашей цивилизации – пустота в душах ваших потомков, стоящих на этих самых планетах и не знающих, что делать дальше. А, впрочем, до этого дело не дойдет. По законам развития общества, совсем скоро у вас воцарится тотальное потребление.

Примерно так он говорил, я тут от себя немного раскрасил, конечно, но суть его речи, думаю, передал точно. Что тут можно было ответить? Я сказал, конечно, пару фраз, а так все больше молчал. Потом Петровичу рассказал, а он развеселился. Говорит, наверное, психологически очень тяжело жить клиентом своего унитаза, подогревающего и бережно вытирающего тебе задницу, и зубной щетки с двумя моторчиками, и своим существованием обосновывать необходимость их существования. А про яхту сказал, что, с его «марсианской» точки зрения, она выглядит как утлая лодчонка в прудике с асфальтированными берегами. Ну, тут я возразил, что корабль раньше был средством открывания мира, потом – средством передвижения, и только потом стал объектом роскоши, так что подобная эволюция ждет и космические корабли. Ну, и так далее, я вообще не об этом затеял рассказ.

В общем, сидим, разговариваем об улетевшей экспедиции и около нее, а УФС вдруг ни с того ни с сего вываливает на Петровича:

— А если атом дважды окажется в одном и том же пространстве в результате переходов, то функция, описывающая силу взаимодействия, окажется прерывистой? И тогда темпоральная связь нарушается?

Он частенько так, ни с того ни с сего, начинает задавать Петровичу вопросы про разные-там частицы в темпоральных полях. Петрович, конечно физик, но профиль немного не тот, поэтому он сначала что-то объясняет, а потом говорит, что не специалист в данной области.

А разговор у них о том, что на Юпитерианском орбитальном ускорителе научились ускорять электрон до такой степени, что он, фактически, догонял сам себя, то есть, не догонял, конечно, но начинал сам с собой взаимодействовать. Два электрона четко регистрировались, но если у одного изменить траекторию движения, или остановить его, второй исчезал, как будто его и не было. Интересный эффект. Чего он так дался УФСу, человеку от физики далекому, я не понимал.

Петрович, значит, сказал, что связь, видимо все равно остается, потому что при переходе закон сохранения вещества не нарушается. А УФС сказал:

— А я вот думаю, нет. Помолчали. Я налил еще кружку чая и говорю:

— Интересно, когда вернутся? Сомневаюсь, что весь год будут там торчать. Загрузятся по полной они, наверное, гораздо быстрее. А УФС вдруг как будто развеселился и говорит:

— Вернутся они гораздо раньше, чем ты думаешь.

Таким тоном самоуверенным. Мы с Петровичем на него уставились, а он зачем-то встал, и сказал:

— Завтра всем все станет известно, но вам я уже сегодня могу рассказать. Меня зовут Серышев Сергей Петрович.

Если что, так зовут капитана экспедиции, переход которой мы только что смотрели.

— Мы вернулись полтора года назад, — продолжил он. — В район пояса Койпера. Сразу выяснилось, что со временем что-то не так, поэтому дали знать кому надо. На высшем уровне решили, что огласке пока предавать все это не надо – до отправления экспедиции. Сами понимаете, был риск того, что мы нынешние просто исчезнем, как тот электрон при изменении его траектории в прошлом. Да и с женой как-то нехорошо получается – муж в двух экземплярах сразу…

У старинных фантастов этот сюжет был очень популярен – петля времени, эффект бабочки. А вот сейчас подумалось, может, УФС нас разыграл. Хотя он столько всего нам рассказал… Ладно, утро вечера мудренее. Завтра все узнаем.

Бетева Н.И

403: Антропный принцип

Антропный принцип состоит в том, что Человек наблюдает Вселенную такой, какая она есть.

Если бы Вселенная была другой, то Человека не было бы, и он не мог бы ее наблюдать.

Околоземная станция «Снежинка»

Скоро исполнится 100 лет с того самого исторического Дня, когда Юрий Гагарин впервые поднялся на околоземную орбиту. За это время в космосе побывало множество людей, а еще больше людей все еще только мечтают об этом. Им, тем, кто живут в СССР с мечтой о космосе, будет адресован мой репортаж. Именно для этого я, Михаил Поречкин, корреспондент газеты «Пионерская правда», поднялся на орбиту, преодолев земное притяжение.

Не я, конечно, космический корабль поднял меня, но, тем не менее, чувство гордости распирает мою грудь и растягивает уголки губ в улыбку. Да, ладно, если потом в моем репортаже я обнаружу лишние слова – вытру их и все дела!

Вселенная вокруг меня. Облака звездной пыли укрывают Млечный путь и растворяются в волнах ослепительного солнечного света. Мириады звезд кружат перед глазами, заставляя мое сердце сжиматься от невысказанной радости и невыразимой грусти.

Внезапно мое тело мчится вниз с оглушительной скоростью, сердце подскакивает так высоко, что, кажется, я теряю связь с ним… Радужные всполохи сопровождают это падение даже после того, как я крепко закрываю глаза.

— Уважаемые пассажиры, космический лайнер «Королев» вошел в зону невесомости. Просьба проверить крепления и пристегнуть страховочные сетки. Кнопка вызова помощи расположена на подлокотнике справа. Невесомость! Я много раз пытался представить себе каково это…

— … и через двадцать минут по земному времени вас встретит гостеприимная орбитальная станция «Снежинка» на высоте около полутысячи километров над уровнем моря. Температура атмосферы станции – плюс девятнадцать градусов Цельсия. Температура за бортом – плюс тысяча триста…

Вот бы Тоня увидела меня сейчас! Тоня… Мы учились в одном институте, брали участие в ралли через Северный полюс, поднимались на Эльбрус. Тоня работает на станции «Снежинка» вот уже более полугода, и за это время мы виделись только однажды. Тогда мы немного … не сошлись во взглядах на роль женщины в космосе, и с тех пор наша ежедневная переписка в сети зачастую ограничивается «пкд» – привет, как дела, а в ответ «вх»- все хорошо.

Мы на теневой стороне Земли, и сейчас видно как кометы расчерчивают вселенную азбукой Морзе. А вот и станция! Сверкающая в белоснежном инее прекрасная мечта – она действительно похожа на снежинку. Я видел множество фотографий, но, на самом деле, ее гармоничная симметрия и нежная красота отступают на второй план, когда осознаешь, что каждый из шести ее лучей оказывается вблизи размером с эйфелеву башню. Громадина!

— Уважаемые товарищи пассажиры, до окончания шлюзования просьба со своих мест не вставать и шлемофоны не снимать. В терминале «А» вы можете сменить свои дорожные скафандры на легкие комбинезоны. Запрещено пользоваться скафандрами, а также земной одеждой и обувью в гостевой зоне. Просим соблюдать технику безопасности. Счастливой орбиты!

Мы «паркуемся» у одного из этих лучей и проходим через шлюзы в просторные помещения терминала «А». Всем следует пройти очистку от земных вирусов и бактерий, и я немного нервничаю: вдруг после «очищения» на Земле уже подхватил какой-нибудь вирус. Но когда я почти уже жалею о том, что съел пирожок с картошкой в земном порту, автомат таможни выдает мне «легкий комбинезон» и пропуск в гостиничный номер.

А уже на выходе из терминала, я с волнением нахожу в толпе встречающих милое лицо в веснушках, теряюсь перед чистотой строгих голубых глаз, путаю «добрый день» и «вечер» – в общем, веду себя как обычно в обществе Тони.

— Мишка, мы сейчас в гостиницу, а потом сразу же к бионикам, я одолжу тебе КП. Пообедаем и… экскурсия по станции, идет? Знакомство

— Знакомься, Миша – это Юга. Юга – это Поречкин, корреспондент из Москвы и мой друг.

Станция биоников, куда мы с Тоней добрались лифтом из гостиницы за пару минут, выглядит как обычная земная биолаборатория: небольшой кабинет с белыми стенами и хромированной мебелью, а через прозрачную кристаллическую перегородку видны зеленые ряды растений и вольеры с животными.

— Привет, — Юга протягивает мне руку, а я… я пытаюсь ответить ему тем же, но предполагаемое энергичное рукопожатие (как у настоящих мужчин!) заканчивается еще не начинаясь – моя рука неожиданно устремляется мимо, я пытаюсь удержаться на ногах и делаю скачок в сторону. — Ничего, ничего, не смущайтесь…

Все время забываю, что здесь, на станции, притяжение минимальное – лишь бы не парить под потолком, и резкие движения противопоказаны, если не хотите выглядеть как я сейчас.