СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

— Привет, — Юга протягивает мне руку, а я… я пытаюсь ответить ему тем же, но предполагаемое энергичное рукопожатие (как у настоящих мужчин!) заканчивается еще не начинаясь – моя рука неожиданно устремляется мимо, я пытаюсь удержаться на ногах и делаю скачок в сторону. — Ничего, ничего, не смущайтесь…

Все время забываю, что здесь, на станции, притяжение минимальное – лишь бы не парить под потолком, и резкие движения противопоказаны, если не хотите выглядеть как я сейчас.

— К этому тоже привыкаешь, — Юга смотрит на меня изучающе. Глаза прищурены, густые брови, волевой подбородок – в общем, ничего особенного, если бы не изрядная доля самоуверенности во взгляде. У меня возникает глухое раздражение из-за этого человека, которого моя… Тоня расхваливает прямо у меня же на глазах.

— Знаешь, Миша, это Юга мне КП сделал! Сейчас покажу… — Тоня проскальзывает за дверь кабинета и вот уже ее рыжие локоны мелькают в кустах гигантских бобов и скрываются за дверью одного из вольеров.

— Не теряйся, Речкин, все получится. — Юга пытается поддержать разговор в отсутствие Тони, но меня еще больше напрягает его тон и обращение на «ты», и он немедленно это подмечает, — вы на конференцию или только на празднование 100-летия?

— Я приехал работать, — отвечаю вполне официально, и, хотя мне еще вчера не приходила эта мысль в голову, храбро заявляю, — возможно, надолго.

— Вот и хорошо, тогда КП вам просто необходим, — усмехается Юга, — а вот и он.

Дверь отворяется и в кабинет степенно входит черный пес ростом с теленка. Пока я пытаюсь подавить невольное восклицание, появляется Тоня и командует псу «Сидеть!», а мне «Присядь, Миша, и поговори с хорошей собачкой!». Пес дружелюбно кивает Югу, вежливо мне, солидно басит «Здравствуйте» и аккуратно садится на полу возле хозяина кабинета.

Кажется, у меня вид не слишком уверенный, потому что пес довольно ехидно улыбается, скаля желтоватые клыки, затем фыркает и отворачивается. Положение спасает Тоня:

— Трильби, представься, пожалуйста.

— Кибер пес, сокращенно КП. Зовут Трильби. Автор – Юга, первая лаборатория бионики, орбитальная станция «Снежинка», СССР. Обладаю запасом памяти 120 макробайт. Знанию 64 языка и 15 наречий. Силен, вынослив, славлюсь добрым нравом. Предназначен для сопровождения людей на орбитальных станциях и в открытом космосе.

— Корреспондент Поречкин, Михаил Денисович, — следует мой достойный ответ, — па-прибыл на станцию сегодня, надеюсь, мы подружимся. А-а-а… КП значит киберпес, — я начинаю приходить в себя, и профессиональные навыки берут свое, — почему Трильби?

Огромный черный дог с белым воротничком и белыми манжетами дружелюбно вывешивает розовый язык. В черных глазах с поволокой, устремленных мимо меня в созвездие Гончих псов, прячется какая-то глубокая, но совершенно мне непонятная, мысль.

— У древнего французского писателя Шарля Нодье есть роман «Трильби» о неком духе дома. Советую почитать, вам, как литератору, будет интересно. — Почему мне кажется, что пес произносит эту фразу назидательно и с легким оттенком иронии?

— Трильби, есть работа! — Антонина выглядит милой и деловитой, как маленькая хозяйка, у которой гости на пороге, — Миша нуждается в помощи. Миша, не спорь! Проводи его на экскурсию, расскажи все, что попросит. Встретимся за ужином. Экскурсия

Когда мы возвращаемся в гостиницу, не знаю как Трильби, а я уже свалился бы с ног, если бы не минимальное притяжение на станции. Мы обегали большинство местных достопримечательностей: Зал Советов – роскошный, белокристальный, с прозрачным потолком, через который видна Земля и звезды; побывали в центре «Снежинки», где расположился парк растений, вырабатывающих кислород для станции; пробежали мимо магазинов, ресторанов и кафе на главной кольцевой улице; даже добрались лифтом до библиотеки и компьютерного центра, и я отправил первый свой репортаж в редакцию на Землю…

Мы ужинаем вместе с Тоней под звездами в уютном ресторанчике на крыше обзора и, пожалуй, за все время, прошедшее с нашей ссоры, нам, действительно, есть, что сказать друг другу. За день я успел познакомиться со многими обитателями станции, и сейчас со мной постоянно здороваются. Я отвечаю, задаю вопросы, говорю о важности моей работы.

— Теперь я понимаю, Тоня, твою увлеченность проектом. Грандиозная идея! Освещение, притяжение, всякие премудрости – это ты все программируешь?

— Ты говоришь как ребенок, Миша. Разве одному человеку это под силу? Здесь собран труд миллионов людей, а идея принадлежит руководителю института Космоса профессору Северцеву… кстати, мы ждем его на празднование юбилея… — Тоня не отличается отсутствием аппетита, а я, наполненный новыми впечатлениями по самую макушку, почти ничего не ем.

— Тоня, давай-ка мы обсудим это завтра подробнее? Мне кажется, сейчас я сплю, а некая синеглазая колдунья навевает чары, и я вижу сказочный город, который сквозь пространство и время уносит нас в счастливое далеко…

— Завтра я улетаю на лунную станцию. Мы запускаем кристалл новой «Снежинки»… — Тоня серьезна и очень-очень далека от меня.

— И ты говоришь мне об этом только теперь? — Я совсем забыл, что Трильби разлегся у ног Тони и вздрогнул, когда, он осуждающе зарычал на меня. Но она какова! Я не видел ее столько времени, а она спокойно заявляет, что улетает от меня. — Ты летишь с Югом?

— Кроме нас в списке еще двадцать человек. И это не увеселительная поездка – мы летим работать.

— Я тоже прилетел работать, если ты не заметила.

— Ты не знаешь, что такое дикий космос, корреспондент Поречкин. Ребята здороваются с тобой из вежливости, но ты не один из нас. Ты турист, Миша, — в ее глазах, кажется, отражается летнее небо и море как в тот день, когда я увидел ее впервые. Почему она не принимает меня всерьез? Неужели эти работяги, у которых на уме одни квазары и фуллерены, вызывают у нее больше уважения, чем я, московский корреспондент? — Ты думаешь – нет? В капсуле «Циолковский» есть еще одно свободное место …

— Конечно, я лечу, — говорю я, неожиданно твердо. Станция Луна-3

Полет в капсуле отличается от полета на комфортабельном корабле как земля и небо. Во-первых, вас засовывают в некое подобие кокона и стреляют вами, как ядром из пушки. Во-вторых, вы в скафандре, окутанный со всех сторон амортизационной фиброй и дышите через трубочку, а вас в это время крутит и так и этак и вниз головой. (Хорошо, Трильби настоял, чтобы я принял пять таблеток аэрина.) В-третьих, вы ничего не видите, ничего не понимаете, и никто не собирается вам объяснять, что происходит, где вы находитесь, и когда это закончится.

На лунную станцию я прибыл, сами понимаете, в каком состоянии. Но старался держаться! Юга летел вместе с экипажем, а потом вынимал Тоню из «кокона», а меня выпустил последним. Уверен, что это было сделано специально, но виду я не подал, не дождется!

Мы с Трильби сразу же полетели осматривать станцию, и обратно нас загнал только голод. Трильби здорово летает в невесомости! Когда он попросил надеть на него ошейник и пристегнуть свободный конец поводка к своему поясу, я на несколько минут почувствовал умиление и готов был поверить псу на слово, что он будет вести себя хорошо и не сбежит даже без поводка, но оказалось, что поводок был нужен, скорее, для меня. Невесомость!

Знаете, что будет с вами в открытом космосе, если вы взмахнете рукой, например, или попробуете сделать шаг? Скорее всего, вас оторвет от поверхности станции и понесет в любую, самую неожиданную сторону. Возможно, вам повезет, и вы будете некоторое время болтаться на малой орбите вокруг станции, ну, если не повезет… Главное, чтобы вас поймали до того как закончится кислород в баллонах.

Трильби здоровается здесь чуть ли не с каждым и знакомит меня. Кроме того, он удивительно умело справляется с разными, такими сложными для меня, мелочами. Как пристегнуть поводок? Как пользоваться стартовым пистолетом? Вряд ли вы знаете, что главное в этом деле – навести взгляд на точку, в которую вам надо попасть, и «стукнуть себя лапой в грудь».

— Трильби, а тот дух дома, ну, твой прообраз, был таким же умным и заботливым как ты?

— Имя придумала Антонина, потому что Трильби звучит гораздо лучше, чем «КП третьей лаборатории бионики». Она сказала, если предположить, что есть духи домов, то дух космической станции должен быть именно таким, как я. Тоня замечательная, я бы сказал, что люблю ее, но мне не положено.

До обеда мы обследовали строительную площадку – «скелет» будущей станции, который превратится в монокристалл. Когда всех просят удалиться с площадки на безопасное расстояние, мы заседаем в смотровой башне и стараемся не мешать ребятам и Тоне работать.

Первое, что я вижу через экран обзора – это огромный металлический гриб, который осторожно устанавливает в центре площадки металлическая рука. Платформа вздрагивает, и… наша станция отчаливает, набирая скорость. Стройплощадка быстро удаляется, но вот ее пронзает синяя молния! Взметнувшийся столб дыма и пара на некоторое время скрывает ее с наших глаз. Площадка вертится в безвоздушном пространстве так быстро, что очертания конструкции сливаются в один шар. И этот гигантский шар окутан целой сетью молний и облаков, отливающих на солнце перламутром. Процесс кристаллизации начался!