Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

он скорее вернулся и помог остановить превосходящие силы калмаков. Очевидно, Катухта и в духовной, и, до некоторой степени, в светской жизни имеет власть над мугальскими ордами и князьями, и когда происходит общий сбор всех мугальских князей, то это делается по его приказу.

Среди этих калмаков разрешается иметь столько жен, сколько они пожелают и смогут прокормить. Но среди простонародья редко встречается больше трех, четырех или пяти жен.

Бушукти хан, калмукский князь, в 1686 г. достиг больших побед против мугальских тайшей в наумских и ксик-сигарских деревнях и против Катухты и уничтожил многих из них. Он прогнал Катухту из его урги, или передвижных жилищ, а также Ачорой Хана; сжег все, что мог, и убил много людей. Катухта, таким образом, вынужден был бежать с остатками людей по реке Онон к Гиган Хану, мугальскому князю, который еще держался, преследуемый по пятам, так что многие его люди были захвачены; да, говорят, сам Катухта подвергался опасности попасть в плен и калмаки засели в его стане. Он задержался на некоторое время на реке Кулурум, но не посмел остаться там дольше. Но то, что говорили, что его брат Ачорой Хан погиб в сражениях и что его урга тоже разрушена, впоследствии оказалось неправдой.

В этом же 1686 г. я получил сообщение, что калмакский Бушукти Хан одно время находился в наумских деревнях, разрушая там Мугалию.

Несколько каракалпаков, или черношапочных калмаков, в то время около Персидской области и около реки Яик совершили несколько грабежей.

Мне прислали сообщение, что калмакский князь Бушукти Хан выше реки Яконы в 1687 г. вел войну с мугалами. /W 280/ Мугалы живут кочующими ордами, поэтому слово «города» кажется мне несколько странным. Но для того чтобы разрешить это сомнение, нужно считать, что под словом «города» в присланных мне сообщениях следует понимать «группу палаток», или «шалашей», на короткий срок огражденных земляным валом, имеющим несколько ворот.

После большой битвы, происходившей между калмакским Бушукти ханом и мугальскими князьями в 1688 г., мугальские князья Геген Катухта, Ачирой хан и Баттур Контайша скрылись около синской границы и собрались около горы Дсире для того, чтобы весной, укрепленные китайскими, или синскими, войсками, они могли снова войти в свои владения, из которых калмаки их выгнали.

Таким же образом и другие тайши, потревоженные и разогнанные калмукками, расположились недалеко от озера Байкал, в горах, в трех неделях пути от Селенгинска. Среди них находился князь Далай цецен Нойен, который отделился от тайши, или князя, Тонкинске, который, видимо, признал калмаков.

Когда в 1688 г. калмукский посол находился в Иркутске, он сказал, что поездка оттуда до местонахождения его тайши, или князя, Бушукти Хана занимает туда и обратно для посла три месяца, но если хотят пересечь озеро Байкал, то при попутном ветре можно совершить этот путь за два месяца, но он считал, что безопаснее ехать через Тункинскую. Упомянутый калмакский тайша в то время совершил поход против нескольких мугальских князей с большой частью своих людей. Он ехал с женой до конца своих земель, где он ее оставил, вступив на вражескую землю.

В войне между калмаками и мугалами в 1688 и 1689 гг. калмакский князь Бушукти Хан однажды со своими отрядами был поставлен в трех днях пути от Калгана, в городишке, недалеко от Великой Синской стены. Оттуда он будто бы отправил послов к синскому императору с сообщением, чтобы он изволил отказать в помощи Катухте, мугальскому духовному главе, и Ачирой хану, и Батур Конташи, которые убежали на синскую территорию, или в Сину. И если это не исполнится, то он, Бушукти Хан, уничтожит всех синских подданных в местах вне Синской стены. Но синский император, не обратив внимания на его угрозы, не выдал упомянутых князей, но по их просьбе взял их под свою защиту. После этого в Великой стене были сделаны ворота, теперь названные Калганскими, чтобы быстрее можно было посылать войско из Сины. Мугальский Катухта, Ачирой хан и Батур Кантазия находились за стеной в одном месте — Кукотане — и иногда вправо от Кобеско, около Калгана. Когда же калмаки не могли добиться их выдачи, они уехали в свою страну.

Жителям Томска и Тобола и бухарам предоставляется свобода торговли в Калмакии, откуда имеется проход в Сину. В 1688 г. в орде тайши Бушукту хана находились русские торговые люди из этих городов, которых не принуждали к военной службе.

Вероятно, рассказы об амазонках происходят от храбрых калмакских женщин, так как этот народ еще до сего дня использует женщин и девушек в сражениях и войнах. Они так же храбры, как и мужчины. Это предположение имеет тем больше оснований, что те области, где кочуют и калмаки, — это именно те страны, где, как в древности говорили, жили амазонки.

В феврале 1689 г. к господину Великому послу Ф. А. Головину, окольничему и наместнику в Брянске, посланному Их Царскими Величествами для мирных переговоров с синцами из крепости Иркутска, прибыл Дархан Зайсан, посол калмакского Бушукту Хана. Он вручил письмо своего господина в передней комнате, прежде чем появился на приеме у вышеупомянутого господина посла. Кроме того, он передал подарок из белого сукна с красными полосами, которое было сделано в его стране.

/W 281/ Переданное письмо содержало следующее:

«Величайшим начальникам[296] я сообщил дела, касающиеся Белых Царей, к удовлетворению и согласию, я неоднократно посылал послов и приказывал справляться об их здоровье, чтобы быть в согласии между собой и жить в совете без ссоры и лжи. В прошлом году я начал войну на Киреибе Сонге[297], о чем сообщил в Теленбин и Нерчинск[298] через одного зайзана; а также об этом, в том же месяце, было послано письмо, по прежнему обычаю, с надежным послом; когда затем мугалы с вами и с нами воевали, тогда я, чтобы поддержать остальных тайшей, еще находился вне войны и дважды обратился к Kamyxme и Ачирою Мунгальскому. Затем пришли и мугалы, и китайцы, и они поступили по отношению и к нам, и к вам очень несправедливо. Поэтому, не страшась смерти, я, не дойдя до своих земель, пошел им навстречу и, пересмотрев мои войска, направился к подходящему месту и там мы соединимся и сплотимся. Китайцы[299] и мугалы пришли к согласию, поэтому я написал это письмо. Относительно срока я послу велел устно передать мое мнение: земля более подходящая в июле[300], 25-го числа, на том месте, где это письмо было написано