Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его рука, поглаживающая её по спине, коснулась волос девушки. Вторая рука поднялась вверх по её плечу, шее, пальцы коснулись подбородка, а затем снова спустились к шее, впадинке, ключицам. Как хотелось забыться в её запахе, тепле!.. Затеряться в прикосновениях к её коже. А ведь она тоже дотрагивалась до его груди, шее, ныряла рукой под его рубашку и касалась обнажённой кожи.
Рука его спустилась с плеча на её талию. Под тонкой тканью ночной сорочки только обнажённая кожа. От этой мысли Акил начал медленно гореть. И вдруг губы Сагрии коснулись его шеи, так нежно, почти невесомо, осторожно. Ток от этого прикосновения болезненной и блаженной волной прокатился по всему его телу, сжал кончики пальцев. Акил поморщился — так сладко заныло внизу.
Он повернул голову и поймал её губы своими губами, уложил Сагрию на спину, навис над ней и впился в неё, пробуя на вкус её поцелуй, истомно, тягуче, неторопливо, распаляясь. Сжимая простынь, когда из её груди вырвался тихий стон. Руки Сагрии проскользнули под его рубашку, расстегнули её и начали своё смелое исступлённое путешествие по его торсу.
Губы Акила спустились к её шее, впадинке над ключицей, груди. Он вдавил Сагрию в постель тяжестью своего тела и застонал сам, когда увидел плещущееся наслаждение в её закатывающихся глазах. Он снова и снова ловил её губы своими губами и прерывал её дыхание поцелуями.
Акил знал, что пора было остановиться и уйти, пока всё не зашло слишком далеко, но не мог себя заставить. Ему было так хорошо с ней! Он приспустил тонкие бретельки на сорочке девушки и обхватил губами сосок на её небольшой красивой груди. Сагрия не остановилась, не испугалась, а будто поощрила его, откинув голову и мучительно несдержанно застонав. Она не пряталась и не сжималась, а раскрывалась и всем своим существом принимала его.
Распалённая, красная, изнывающая, с обнажённой грудью, она начала медленно стягивать сорочку со своего тела, открывая Акилу свой стройный живот, несколько тонких тесёмок белья, скрывающих самое сокровенное и желанное. Он откинул свою рубашку и сорочку Сагрии в сторону и начал покрывать нетерпеливыми поцелуями её тело.
Но когда её руки начали медленно стягивать с него штаны, разум неожиданно вернулся к нему, он остановил девушку.
— Хватит, — прошипел он, сходя с ума. Плещущийся внутри огонь требовал продолжения.
— Ты не хочешь?
— Слишком хочу. Но не могу поступить так с тобой.
Акил откинулся на спину, прижав ладони к лицу. Тогда Сагрия вдруг нависла над ним и поцеловала с настойчивостью и жаром. Тут парень не на шутку испугался, что ему не хватит сил остановиться. Он перекатился на бок, уложив девушку на кровать, поднялся, наспех оделся, поцеловал её и выскочил в ночь.
Сагрия, лежавшая на кровати ничком без одежды, распалённая, сгорающая от желания, медленно прошлась по комнате, горестно рухнула на кровать и разрыдалась.
Всего десять семей согласились покинуть Аргос вместе с «людьми Шамаша». Гаральд Алистер спешно собирал своих людей, а Лорен помогал ему в последних приготовлениях к отъезду. Нидар Сур, несколько растерянный от внезапно обрушившегося избавления от ненавистного Заземелья, ходил за герцогом тенью и исполнял его поручения. Делвар и Умрат помогали ему, а последний находил время общаться с Сагрией, узнавать, не хворает ли она, и каждый раз уходил от неё обескураженный. У девушки явно не было настроения. Она натянуто ему улыбалась, несколько раз он заставал её с красными глазами. А однажды увидел, как Акил выходил из её комнаты, растерянный, но будто чем-то окрыленный, и Умрат ещё больше возненавидел его.
Посланник Ансаро и его помощник, боявшиеся гнева герцога, которому уже нашептали об их бездействии, сидели в своих комнатах безвылазно. Они своей помощи не предлагали и лишь собирали вещи и время от времени выходили прогуляться по дворцу и побеседовать с обитателями Лунного замка.
Великий Жрец Гасион, услышав заявление герцога об их скорейшем отъезде, приободрился и не стал мешать им, не ведая о том, что герцог и его люди намереваются взять с собой несколько родовитых и значимых семей Авалара. Сибелир и его дядя Гаап тайно собирали их в дорогу. И все согласившиеся уже были готовы к отъезду.
— Любопытно поглядеть, как поведут себя придворные, когда вы прибудете, — тихо усмехался виконт Аим, идя рядом с Акилом. — Новый Рианор, новая сила, новая надежда. Тебя будут носить на руках.
— Я — предатель, Аим, — обреченно ответил Акил, глядя в одну точку пред собой остекленевшим взглядом. — Мы оставили двух Рианоров ради своего спасения. Как могут люди носить меня на руках после такого?
— Люди быстро забудут об этом, когда ты спасёшь их от демонов. Вы мчитесь на помощь герцогине Атии, Гаспару, вашей матери и сестре. Это выбор, Акил. Его нельзя назвать верным, но представьте, сколько будет жертв, если…
— У каждого государства тысячные войска, но они ждут нашей помощи!
— Так было всегда, — мрачно усмехнулся виконт. — Зачем жертвовать тысячами, когда можно пожертвовать всего несколькими? Это политика, Акил. Всем этим глупым королям плевать на то, что как раз вы — те самые неприкосновенные создания, которые нужно хранить. Вы — чудо. Таких, как вы, более нет.
— Мы всего лишь люди, смертные, слабые и мало на что годные, — последовал ответ. — У нас есть только огонь.
— Это уже слишком много.
— Нас послали побеждать, а мы проиграли! Проиграли целые жизни. Убили принца, убили наших собратьев, быть может, даже убили моих сестёр.
— Война пока не проиграна. Вы сильны духом. Мы поможем вам поверить в себя, и тогда у вас будет великое будущее. От вас многого ждут, от вас многое потребуют. Берегитесь этой в вас веры, берегитесь любви, ибо она изменчива, особенно любовь народа. И делайте вид, что вы их любите. В конце концов, вы делаете это не только для них. Вы тоже желаете жить в мире и покое, заводить семьи, растить детей.
Акил не верил никому из отряда. Даже герцогу и отцу. Но верил Сагрии. Он знал, что она будет рядом, чего бы ей это ни стоило, но ему хотелось уберечь её от
