Охота за темным эликсиром. Похитители кофе - Том Хилленбранд

– Что он сказал? – спросил Овидайя.

– Чтобы они все обыскали, а он приведет подкрепление.

Некоторое время они лежали молча.

– Вы верите в то, что говорит Джордано Бруно? – прошептала Кордоверо.

– В то, что звезды – те же солнца, только далеко? Вполне вероятно.

– Фахр ад-Дин ар-Рази тоже выдвигал такой постулат, задолго до Бруно. Вы о нем не слышали?

– Нет, миледи. Но Гюйгенс тоже придерживается этого мнения. И он… – Овидайя умолк.

Он услышал, как она повернулась в его сторону:

– Да?

– Он полагает, что вокруг далеких солнц вращаются планеты. И что они населены.

– Кем? – спросила она.

– Разумными существами. Гюйгенс называет их планетянами.

– А как они выглядят?

– Как мы, полагаю.

– Носят парики? Или, скорее, тюрбаны?

– Вы смеетесь надо мной, миледи.

– Но не из-за лунных человечков, в существовании которых вы сомневаетесь, верно? Судя по тону вашего голоса, вы считаете эту идею совершенно неслыханной.

– Идея кажется мне весьма outré[98], и до сих пор я полагал, что это просто стариковские причуды. Но сейчас, глядя на это звездное небо, я уже не так сильно уверен в этом.

– Мысли Гюйгенса кажутся мне весьма логичными, – произнесла она, – да и у остальных тоже были подобные идеи.

– У кого например?

– У Ширлея фон Рейта. И вашего Бруно.

– Там, откуда я родом, за такую идею могли сжечь. Множество Адамов и Ев? Это противоречит Писанию, миледи.

– Не обязательно: «И по Его знаку появились Небо и Земля, и все те существа, которых Он распределил по ним». Видите? Он населил и небо.

– Это цитата из Библии?

– Сура. – Зубы у нее стучали. – Из Корана.

Овидайя негромко рассмеялся:

– В таком случае планетяне Гюйгенса, скорее всего, носят тюрбаны.

Овидайя почувствовал движение. И вдруг она оказалась на нем, накрыла их плащом.

– Миледи!

– Не очень удачный момент для угрызений совести, – прошептала она. – Согрейте меня, Овидайя. Сделайте что нужно.

И до рассвета он грел ее. Никто не видел их, кроме, быть может, планетян Гюйгенса.

На следующее утро, наскоро позавтракав, они оседлали верблюдов и поехали дальше. Солдаты из крепости настояли на том, чтобы выборочно осмотреть их ящики и сумки. Судя по всему, некоторые предметы багажа показались им странными – например огромный фонарь, привязанный к одному из верблюдов, множество сосудов с алхимическими порошками или разобранная кукла с фарфоровыми руками и ногами. Марсильо объяснил янычарам, что речь идет об экзотических франкских артефактах, которые принцесса везет своему будущему супругу в качестве подарка. Объяснение показалось Овидайе не слишком правдоподобным, однако солдаты, судя по всему, остались довольны. Очевидно, они верили, что эти странные франки способны на любую глупость. Кроме того, их интересовал исключительно сырой кофе, а его у их группы не было совершенно. Когда же Овидайя показал им фальшивые пропуска с личной печатью Великого визиря, янычары пропустили их без тени сомнения.

Дорога, если ее можно было так назвать, была не такой заброшенной, как та, что вела из Мохи в Бейт-аль-Факих. Навстречу им то и дело попадались караваны, где вьючные животные были доверху загружены мешками с кофейными зернами. Вот уже семь часов ехали они через пустыню. Спина у Овидайи болела нещадно. Чувствовал он себя так, словно спал на камнях, что, в принципе, отчасти соответствовало действительности. Ханна то и дело подъезжала к нему, и он с трудом сдерживался, чтобы не смотреть на нее слишком часто, не говоря уже о том, чтобы протянуть к ней руку. Лучше, чтобы пока никто не знал об их связи. Вместо этого Овидайя пытался сосредоточиться на лежавшей впереди дороге. Имевшиеся у него карты Йемена названия этого совершенно не заслуживали. По его записям они должны были добраться до оазиса еще около полудня, однако караванщик сообщил, что им предстоит ехать еще несколько часов.

Ханна отстала, решив поболтать с Вермандуа. Овидайя ехал один. Вдалеке виднелись горы. Кофейная гора постепенно приближалась. По крайней мере, ему так казалось. Ученый услышал, что к нему подъехал всадник, и обернулся. Это был Марсильо.

– Когда мы будем отдыхать? – поинтересовался генерал. – Этот верблюд меня доконает.

– Наш караванщик говорит, что мы будем в оазисе незадолго до наступления темноты.

Марсильо шумно вздохнул.

– А у горы?

– Дня через три.

Граф зевнул, и это оказалось заразно. Овидайя с трудом подавил зевоту.

– А вы не выспались, что ли?

– Вы, по всей видимости, тоже.

– Это верно, – отозвался Марсильо. – Слишком много qahwa. А потом я решил понаблюдать за dhikr.

Это слово упоминал мавр в разговоре с Овидайей.

– Это такой мусульманский ритуал?

– Суфийский. Что-то вроде ночной мессы с пением, танцами и гашишем.

Овидайя думал, что Марсильо воспользуется возможностью и прочтет ему небольшой доклад по суфизму. Вместо этого болонец самодовольно улыбнулся и ободряюще кивнул ему.

– Что, Паоло?

– Ну вы же понимаете. Не хотите поделиться?

– Нет.

– Какая жалость. А вы знаете, что некоторая распущенность пошла бы вам на пользу? Любовь – это не то чувство, которого следует стыдиться. Кстати, я вам завидую.

– Ах вот как?

– Да. Такой женщины, как Кордоверо, у меня еще не бывало. Но не буду жаловаться.

Овидайя поднял брови.

– Вы устали не только из-за dhikr.

– Это да. – Марсильо с довольным видом провел ладонью по бороде. – В это трудно поверить, однако даже в столь уединенной местности встречаются настоящие красавицы.

– И что?

– Puella nulla negat[99].

– Это уже чуть больше информации, чем я ожидал получить от вас, Паоло.

– А от вас – меньше. Ну да ладно. Главное, чтобы прелестные красотки не вскружили нам голову, слышите?

– Уверяю вас, что все мои духовные силы при мне.

– Надеюсь. Просто на лице у вас блуждает слишком знакомая мне мечтательная улыбка.

– Не беспокойтесь. Все идет по плану. Пока что на хвосте у нас никто не висит.

Овидайя правой рукой описал полукруг, указывая на тянущуюся до самого горизонта пустыню:

– Между нами и нашей целью нет ничего, кроме кучи песка.

– И горы. Где полно стражи. И укреплений.

– Мы великолепно подготовлены. Кому, как не вам, знать об этом!

Марсильо вытер пот со лба:

– Пожалуй, вы правы. Если до сих пор нас никто не задержал, то кто же сделает это теперь?

Черный кабинет его величества находился в Жувизи, деревне, расположенной к югу от Парижа. Россиньоль как-то объяснял ему, что для работы криптолога необходим покой, поэтому он предпочитает жить не в городе, а в деревне. Полиньяку потребовалось два часа, прежде чем он сумел отыскать поместье семьи Россиньоль. Здесь действительно не было ничего, кроме полей и свиней. Особняк Россиньоля был в хорошем состоянии, хотя и несколько староват. Мушкетер проехал через двор, передал лошадь конюшему, а слуга провел его в салон.