Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

одном и том же событии. Поэтому и выходит, что Давыда, в соответствии с данными Н1Л, в Новгороде посадили Святополк и Владимир в 1095, или 1094 гг. Возникающие в связи с этим несостыковки с показаниями других источников каждый пытается решить по-своему, но отталкиваясь от этих исходных данных. На самом деле, имеющиеся показания источников отнюдь не являются исчерпывающим перечнем княжений в Новгороде, кроме того, нет никакой гарантии, что сведения скажем, "Списка" о двухлетнем княжении Давыда в Новгороде, и известия Н1Л под 1095 г. имеют в виду одно и тоже событие. Кроме того, как отмечалось в литературе, нельзя забывать, что "Список" — памятник все-таки поздний, а "расхождение летописных записей в один год — явление обычное"[1512].

Если же мы будем отталкиваться не от 1094/1096 гг., а от 1088 г. (когда Святополк ушел из Новгорода), то хронология ПВЛ оказывается достаточно логичной и практически не противоречит данным других источников. В итоге, реконструируется следующая картина[1513].

В 1088 г. Всеволод переводит Святополка из Новгорода в Туров и садит в городе своего внука Мстислава. Через 5 лет, согласно "Списка", его сменил Давыд Святославич. Сразу же встают вопросы, кто являлся инициатором такой ротации и с какой целью она осуществлялась? Инициатором мог выступать как Всеволод, стремившийся закрепить за своим родом Чернигов, так и Святополк, которому Святославичи могли быть нужны как союзники против усилившегося Владимира Мономаха. Договариваясь с Владимиром о выводе Мстислава из Новгорода, Святополк мог обещать Всеволодовичу, в качестве компенсации, признание прав на Чернигов. Тем самым Святополк сталкивал Всеволодичей и Святославичей, благодаря чему обеспечивал собственную безопасность и даже получал возможность играть роль "третейского судьи". Однако последовавшее вскоре изгнание Олегом Владимира из Чернигова непомерно усиливало Святославичей, что и заставило Святополка сблизиться на время с Мономахом. Данное предположение легко согласовывается со "Списком", согласно которого "по двою лету" новгородцы Давыда "выгнаша"[1514].

Возможно и другое предположение, которое хорошо согласуется с логикой правления Всеволода, однако имеет хронологические натяжки при состыковке со "Списком": Давыду в таком случае отводится на княжение в Новгороде немногим менее 3-х лет. Можно предположить, что Всеволод, незадолго до смерти (наступившей 13 апреля 1093 г.[1515]), переводит своего внука в Ростов, а на его место садит Давыда Святославича. Чем мог быть обоснован такой поступок Всеволода? Думается, все тем же — стремлением обеспечить как можно более сильные позиции своего дома. Всеволод, наверное, не мог не знать, что в Киеве после него вокняжится Святополк. Умудренный опытом князь понимал, что между Святополком и Мономахом, равно как между последним и Святославичами, может возникнуть серьезный конфликт. Принося в жертву Новгород, Всеволод и его сын добивались выигрыша общей стратегической инициативы поскольку: 1) Давыд, занимая Новгород, традиционно находившийся в сфере влияния киевского князя, невольно, таким образом, сталкивался со Святополком; 2) Выделяя Давыда в обход старшего Олега, Всеволод и Владимир пытались, видимо, разбить единый фронт Святославичей. Таким образом, заметно сужался простор для создания антимономаховых коалиций. Более того, вся предшествующая политика Всеволода была направлена на то, чтобы столкнуть лбами Святополка со Святославичами, Святополка с Ростиславичами и Давыдом Игоревичем. Вследствие этого, только к Мономаху у Святополка не могло быть территориальных претензий (Изяслав, как, мы помним, свою часть смоленской земли уступил Всеволоду). Зато таковые имелись у Святославичей. В 1094 г. Олег (правильнее сказать — черниговцы) заставляет Владимира уйти из Чернигова[1516], что существенным образом изменяло расстановку сил на политической сцене. Под боком у Святополка утвердился амбициозный Олег Святославич, взявший под контроль второй по значимости стол на Руси. Другой не менее значимый, более того, знаковый для Руси стол — Новгород, тоже находился у представителя Святославичей — Давыда. Следует отметить, что Олег, как возможный претендент на Киевский стол, представлял для Святополка куда большую опасность, чем Мономах. И в родовой лестнице он стоял повыше Всеволодовича, да и не мог Святополк запамятовать истории изгнания из Киева своего отца отцом Олега и Давыда. Позиция же Святополка была намного уязвимее, чем у его отца. Он не контролировал не только Новгород, но и Волынь и Галичину, где дальновидный Всеволод, как помним, посадил Игоревича и Ростиславичей. Изяславич хорошо сознавал, что в этой ситуации многое определяется позицией Владимира Мономаха, как в свое время — Всеволода. Союз Чернигова и Переяславля был непобедим для Киева, тем более без Новгорода, Галичины и Волыни. Святополк пытается, видимо, перетянуть на свою сторону Владимира, и совместная борьба с Олегом, накладывавшаяся на обострившиеся отношения с половцами, была наиболее оптимальной для этого основой. При этом противостояние с Олегом приобретало высокопатриотическое звучание — Святославичу инкриминировалась связь с половцами, что и стало поводом для известного ультиматума (его звали в Киев, предлагая "поряд" положить "О Рустеи земли") и последующего похода на Чернигов[1517].

На фоне такого обострения противостояния Святополка и Владимира с Олегом, другой Святославич, Давыд, зимой 1095/96 г. уходит из Новгорода в Смоленск[1518], где его, судя по всему, принимают смоляне. Самовольное занятие Давыдом Смоленска и игнорирование ультиматума Олегом[1519], заставили Святополка и Владимира приступить к решительным действиям. Их войска осадили Чернигов. 3 мая Олег бежал в Стародуб. 33 дня Олег, во главе защитников крепости, сдерживал яростные атаки противника, но, в итоге, вынужден был смириться перед превосходящей его силой, запросив мира. Мир ему дали на условиях, что он пойдет в Смоленск к Давыду и приведет его в Киев на заключение "поряда"[1520].

Олег к Смоленску, как и обещал, отправился, но отнюдь не для того, чтобы побудить Давыда к примирению: как заметил летописец, "не прияша его Смолняне и иде к Рязаню"[1521]. Речь шла, конечно, не о том, что Олег пытался сесть на княжение в Смоленске вместо Давыда или хотел получить там убежище (весьма ненадежное). Вероятно, он стремился подвигнуть Давыда и смольнян на большую войну со Святополком и Мономахом. Этого то, видимо, смоленское вече и "не прияша", тем самым связав руки и Давыду. Однако воинов-добровольцев Олег здесь смог набрать. С ними он и двинулся к Мурому, где в открытом бою 6 сентября разгромил Изяслава Мономашича. Последний погиб. Олег же занял Ростово-Суздальскую землю — "отчину" Мономаха, но, в итоге, в решающем сражении на Колокше ("Кулачьце") был разбит Мстиславом Мономашичем, который предводительствовал объединенной новгородско-ростовско-белозерской ратью[1522].

Почему Владимир Мономах не оказал помощи сыновьям, предоставленным самим себе в борьбе с Олегом, и стоившей жизни одному из них (Изяславу)? Только накануне решающей битвы на Колокше к Мстиславу прибыл посланный Владимиром отряд половцев, во