Дочери Лалады. Паруса души - Алана Инош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы смеете мне дерзить голубушка?! — переходя на враждебное «вы», вскричала матушка. — Вы пытаетесь оскорбить меня намёком на то, что я в этом доме — никто?! Ну, знаете! После такого вы можете даже не мечтать породниться с нашей семьёй. Выметайтесь отсюда!
Её глаза сверкали бешеными молниями, ноздри трепетали, а палец, подрагивая, указывал на дверь. Эллейв стояла непоколебимо, как скала, скрестив на груди руки и расставив ноги.
— Это не дерзость, — сказала она. — Я разговариваю с вами ровно так, как вы того заслуживаете, госпожа Темань.
— Вон! — проревела матушка, вся трясясь мелкой дрожью. — Вон отсюда!!!
— Что здесь происходит? — раздалось вдруг.
В комнату вошла только что вернувшаяся домой госпожа Розгард, хозяйка этого особняка — как всегда, облачённая в простой и строгий, но элегантный наряд, состоявший из чёрного двубортного кафтана, широких брюк, высоких блестящих сапог, белоснежной рубашки и такого же шейного платка. Часть её волос спускалась ей на спину длинными локонами, часть была уложена короной из кос, а тёмные ухоженные бакенбарды обрамляли её лицо двумя шелковистыми треугольниками. При её появлении расставленные ноги Эллейв сомкнулись, руки вытянулись по швам, подбородок вскинулся. Наследница престола приветственно кивнула, разрешая ей встать вольно.
— Онирис, дорогая! Что с тобой, тебе снова нездоровится? — первым делом осведомилась принцесса, подходя и присаживаясь на край постели девушки.
Онирис от всего происходящего мелко дрожала и обливалась безостановочными слезами. Госпожа Розгард, взяв её лицо в свои ладони и обеспокоенно, нежно заглядывая ей в глаза, спрашивала:
— Что, девочка? Что такое? Кто тебя довёл до такого состояния, милая?
— Кто довёл?! — не преминула вмешаться Темань. — Дорогая моя супруга, виновница всего этого — в этой комнате. И не желает покидать наш дом, хотя я недвусмысленно попросила её об этом!
Госпожа Розгард нахмурилась и вскинула взгляд на Эллейв.
— Госпожа корком? Но в чем дело?
— А разве ты не слышала эту пикантную историю с актрисой, госпожой Вимгринд? — нервно подрагивающим голосом продолжала Темань. — И после всего этого госпожа корком ещё и дерзит мне, ведёт себя нагло и вызывающе! Я ясно дала ей понять, что не желаю видеть её в качестве члена нашей семьи, но она будто не слышит меня! Словно я — пустое место! Такой наглости я ещё не видела!
Поднявшись на ноги и хмуря красивые тёмные брови, госпожа Розгард задумчиво потёрла переносицу и проговорила:
— Сказать по правде, мне не до сплетен и слухов, слишком много дел, чтобы ещё и в это вникать... Вимгринд, говоришь? Это та госпожа, что живёт с братом — отставным офицером и двумя детишками?
— Она самая, — кивая, подтвердила Темань.
— А, ну, её репутация известна, — молвила госпожа Розгард с усмешкой. — Ей одним скандалом больше, одним меньше... Лишь бы привлечь внимание к своей особе. И что, неужели госпожа корком действительно имела несчастье каким-то образом... э-э... — Принцесса замялась, подыскивая смягчающие выражения. — Оказаться в числе её, скажем так... круга определённого рода знакомств?
— Никоим образом, сударыня, — отчеканила Эллейв. — Наши жизненные пути с этой госпожой до вчерашнего дня никогда не пересекались.
— Вот как! — вскинула госпожа Розгард бровь. — И ты можешь поручиться за это честью офицера?
— Без малейшего колебания, — ответила Эллейв твёрдо.
— Это серьёзное заявление, — молвила госпожа Розгард. И добавила, обращаясь к жене: — Честно говоря, у меня нет никаких оснований не верить слову госпожи коркома, моя дорогая.
— А вот у меня есть! — вскричала Темань, находившаяся уже на пределе нервного возбуждения. — Я не желаю допускать в жизнь моей дочери особу, имеющую хотя бы одно пятнышко на репутации! Никакие скандалы, слухи и пересуды не должны сопровождать Онирис на её жизненном пути!
— Если ты располагаешь подтверждёнными фактами, а не слухами — прошу, изложи нам их, — на нервозность супруги отвечая спокойствием и рассудительностью, проговорила госпожа Розгард. — В противном случае мы имеем лишь слово госпожи Вимгринд против слова госпожи коркома. А фактов и свидетельств, подтверждающих подлинность этой истории, как таковых нет. Можно сказать, скандал раздут на пустом месте.
— Да мне неважно, подлинная эта история или раздутая! — окончательно теряя власть над собой, завизжала Темань. — На избраннице моей дочери не должно быть ДАЖЕ ТЕНИ, ДАЖЕ НАМЁКА на запятнанность, на изъян, на какую-то недостойную и неприглядную часть её биографии!
— Дорогая, успокойся, — серьёзно и строго молвила госпожа Розгард. — Жертвой сплетен, интриг, коварства и скандалов может стать кто угодно, даже совершенно невинный, чистый и вполне достойный член общества. И что теперь, прикажешь не разбираясь поставить клеймо негодяя каждому, на кого упало даже безосновательное и ничем не подкреплённое подозрение?
— Да! — истерично кричала Темань. — Да, если дело касается счастья моей дочери! Потому что подозрение может оказаться совсем не безосновательным!
— Дорогая, это уже чересчур, — беря супругу за плечи и ласково, умиротворяюще поглаживая, вздохнула госпожа Розгард. — Ты чрезмерно взволнована. Быть может, тебе стоило бы принять успокоительное средство?
— Мне не нужны никакие средства! — отталкивая её руки от себя, не унималась Темань. — Лучшее успокоительное для меня — это уход госпожи коркома из нашего дома и из нашей жизни навсегда!
— Дорогая, не будем горячиться, хорошо? Бросать громких слов и рубить сплеча тоже не будем. — Госпожа Розгард, обняв одной рукой жену за плечи, а второй ласково, но крепко сжимая её запястье, повела её прочь из комнаты. — А прежде всего, не будем волновать Онирис, бедная девочка и так в ужасном состоянии.
— Я хочу, чтобы она ушла! Выстави её! — кричала Темань. — Не оставляй мою дочь с ней!
— Дорогая, успокойся! Или я буду вынуждена вызвать врача и тебе! — сказала госпожа Розгард сурово.
Она всё-таки увела Темань, несмотря на её сопротивление и крики. Вскоре в дом прибыл врач, который дал Темани сильное успокоительное, и она заснула, не раздеваясь. Госпожа Розгард только разула её и развязала узел шейного платка.
Онирис не сводила полных слёз глаз с обратившейся в ледяную глыбу Эллейв. И её губы, и пальцы тряслись. Она шёпотом окликнула её, и морозный взгляд обратился на неё. Спустя несколько мгновений он смягчился, Эллейв присела
