Дочери Лалады. Паруса души - Алана Инош

— Но тогда твои штанишки сзади были бы пропитаны маслом насквозь, а они не такие уж и грязные, — с сомнением заметил отец. И, прищурившись, молвил: — Что-то ты темнишь, сынок... Вижу по твоему лицу, что всё произошло совсем не так. Не правда ли?

Пытаться выкручиваться и сочинять небылицы дальше не было смысла, и Ниэльм срывающимся горестным шёпотом всё рассказал.

— Я поговорю с Онирис, — молвил отец серьёзно. — Ей не следовало оставлять тебя на корабле без присмотра! Я отпустил тебя с нею под её ответственность, а она похоже, и думать об этом забыла!

— О нет, нет, Онирис ни в чём не виновата! — горячо заверил мальчик. — Я был не без присмотра, за мной присматривали господин Вердгод и господин Увфальд — помощник и штурман. Клянусь членом хераупса, я ни на шаг от них не отходил! Только... э-э, в гальюн один пошёл. Не должны же они были и туда меня сопровождать!

— Судя по тому, чем это закончилось, им следовало так и поступить, — сказал батюшка Тирлейф. И нахмурился: — И что за выражения, сын мой? Ты их тоже на корабле нахватался?

Ниэльм ойкнул и зажал себе рот пальцами. Он ещё и не такое на корабле слышал, но у него хватило ума не вываливать на батюшку все усвоенные морские словечки за один раз — и на том спасибо. Он принялся умолять батюшку не ругать Онирис. А ещё он боялся, что и Эллейв тоже могло достаться: ведь это её корабль! А значит, и её ответственность. Мокрыми, покрытыми мыльной пеной руками Ниэльм обнял родителя за шею и принялся чмокать в щёки.

— Ну пожалуйста, пожалуйста, батюшка, не ругай Онирис... и госпожу Эллейв тоже. Она хорошая! Я очень её люблю!

— Ладно, посмотрим, — расплывчато и туманно молвил отец.

— Если ты не станешь их ругать, я сегодня рано пойду в постель, а завтра не буду капризничать за столом! — пылко пообещал Ниэльм.

— Только сегодня и завтра? — вскинул батюшка бровь, а у самого глаза улыбчиво поблёскивали.

Ниэльм понял, во что вляпался, но отступать было поздно. Ради Эллейв он был на всё готов.

— Всегда, батюшка! — решительно сказал он.

— Ну хорошо, посмотрим на твоё поведение, — повторил родитель. — Онирис и Эллейв я сильно ругать не стану, но замечание им всё же сделаю.

Ниэльм вздохнул. Совсем избавить сестру с её избранницей от выговора ему, похоже, не удалось, но хотя бы так — и то хлеб. Больше всего он опасался, что его не станут больше отпускать гулять с ними.

Госпожа Розгард, занятая в своём кабинете, ненадолго прервала свою работу, чтобы присоединиться за столом к семье и поприветствовать Эллейв. Когда она вошла в столовую, Эллейв вскочила и со звучным щелчком каблуками вытянулась в струнку. Принцесса милостивым кивком разрешила ей встать вольно. Отвар тэи был подан, и они около получаса посидели за столом. Беседа проходила в основном между Розгард и Эллейв, остальные только слушали и изредка вставляли словечко-другое.

— Как пираты — свирепствуют? — поинтересовалась глава семьи.

— Безобразничают, сударыня, — ответила Эллейв. — Но они редко осмеливаются нападать на суда, сопровождаемые нашей охраной. Жаль, не всем кораблям и не всегда удаётся охрану обеспечить: охранных команд не так много, как хотелось бы.

— Да, такая трудность существует, — согласилась Розгард. — Но мы в этом направлении работали, работаем и будем работать. Борьба с морским разбоем — одна из важнейших задач.

Вечерняя трапеза подошла к концу, Розгард поднялась и попрощалась: ей было необходимо вернуться к работе. Эллейв снова щёлкнула каблуками и стояла навытяжку, пока наследница престола не скрылась в своём кабинете.

Наконец Ниэльм заполучил Эллейв в своё распоряжение. С разрешения батюшки Тирлейфа она отнесла его в комнату и уложила в постель. Малыш Веренрульд уже был уложен Кагердом, но пока не спал. Эллейв ему подмигнула, и он застенчиво юркнул под одеяло с головой.

— Верен, ты что, не узнал госпожу Эллейв? — засмеялся Ниэльм.

— Наверно, из-за причёски, — усмехнулась она, тронув рукой гладкий череп. — Когда он меня видел в последний раз, на голове у меня кое-что было.

Ей пришлось читать вслух не менее часа, прежде чем мальчик наконец уснул. Веренрульд в своём одеяльном укрытии сонно засопел гораздо раньше. Оба крепко спали и не слышали, как домой вернулась их матушка.

— А, это ты, госпожа корком, — отдавая шляпу, плащ и перчатки вешалке, небрежно молвила Темань, когда Эллейв вместе с Онирис спустились в гостиную. — Здравствуй. Надолго ты в столице?

Эллейв приветствовала её щелчком каблуков.

— В конце осени отбываю в новый рейс, сударыня, — ответила она. — Назад — как всегда, весной, если не возникнет непредвиденных задержек.

— М-да, — покивала Темань головой. — Нелегка жизнь моряка... А Онирис придётся подолгу быть в разлуке с тобой. Я так понимаю, море ты любишь настолько, госпожа корком, что после свадьбы не оставишь службу? Ведь твоя карьера ещё в самом начале, и тебе, я полагаю, будет жаль её обрывать, не достигнув заметных высот.  

— Моя мечта — служить в подразделении «морских стражей», — ответила Эллейв. — И бороться с пиратами, делая море безопасным.

— Что ж, весьма похвально, — кивнула Темань. — Достойная мечта, вот только с семейной жизнью она не очень хорошо сочетается.

— Ничего, как-нибудь справимся, — усмехнулась Эллейв.

Темань, переобувшись в домашние туфли, присела к камину и попросила одушевлённый дом подать ей чашку отвара тэи и несколько ломтиков сыра.

— Нет, серьёзно, госпожа корком! — сказала она, вскидывая на Эллейв испытующий взор своих больших и светлых, блестящих глаз. — Твоя служба — опасна, как ни крути. А если ты погибнешь? Уж прости, что задумываюсь о таких мрачных перспективах, но меня заботит счастье моей дочери. Остаться вдовой — не самая завидная доля, честно говоря.

— Прошу, не сгущай краски и не пугай Онирис, госпожа Темань, — сказала Эллейв учтиво, но твёрдо. — Это пиратам стоит бояться стычек с правительственными кораблями и задумываться о собственной шкуре. Они и удирают чаще всего, потому что прекрасно знают, что в бою у них почти нет шансов выстоять против корабля флота Её Величества.

Повозки она дожидалась во дворе особняка, укрываясь от мелкого дождика под густой кроной старого рубинового