Пикассо. Иностранец. Жизнь во Франции, 1900–1973 - Анни Коэн-Солаль

был ученый Анри Ложье, который в те годы отвечал за культурные связи во французском правительстве и являлся правой рукой министра иностранных дел Франции Ивона Дельбоса. Ради Пикассо Ложье был готов использовать все свои связи. А их у него было немало: например, директор французской тайной полиции Андре-Луи Дюбуа или писатель Морис Тоэска, работавший в администрации префектуры. Так что Пикассо не испытывал недостатка в политической поддержке в то время. Несмотря на это избавиться от статуса иностранца оказалось для него непростой задачей. С августа 1939 по август 1940 года ему приходилось регулярно путешествовать между городами Франции и посещать всевозможные государственные инстанции. Но нас интересует последняя из этих поездок – в Париж весной 1940 года. Именно тогда, 3 апреля, Пикассо подал заявление о натурализации. В то время об этом знали всего четыре или пять человек. Позже художник никому про это не рассказывал.

Первым ключом к разгадке вопросов, которые меня так интересовали, стала крошечная визитная карточка, хранившаяся в большой красной папке с потрепанной обложкой в архиве префектуры парижской полиции. «ИНОСТРАНЕЦ Руис Пикассо, он же Пабло Пикассо, родился 25.10.81 г. в Малаге, художник, номер 74 664», – гласила надпись на титульном листе. У этой папки удивительная история: в 1942 году вместе с другими «секретными документами» она была вывезена нацистами в Берлин, в 1945 году перевезена русскими в Москву, а в 2001 году выкуплена Францией. Но вернемся к визитной карточке. Она была настолько элегантной, что казалось, принадлежала какому-то другому миру. На ней было напечатано: «Поль Куттоли, сенатор, улица де Бабилон, 55», а перед именем была надпись, сделанная от руки карандашом: «Мадам». Вот и первая подсказка.

Почему эта визитная карточка была включена в полицейское досье Пикассо? Что связывало мадам Куттоли – жену состоявшего в Радикальной партии сенатора и любовницу Анри Ложье – с бюрократами из префектуры полиции? Как владелица парижской галереи дизайна Мари Куттоли, создававшая гобелены по эскизам художников-авангардистов, оказалась вовлечена в административные дела Пикассо? Может быть, она хотела воспользоваться политическим положением мужа или любовника? Именно благодаря визитной карточке я обнаружила этих необычных персонажей в окружении Пикассо – Поля Куттоли, Мари Куттоли и Анри Ложье, – которые сделали деликатную, но в высшей степени политизированную попытку спасти испанского художника-республиканца во Франции, переживавшей столь неспокойный период всего за несколько недель до капитуляции перед Германией.

Вскоре после того как Пикассо подал прошение о предоставлении ему французского гражданства, последовало расследование, назначенное Министерством юстиции. Давайте остановимся здесь на минутку, чтобы насладиться этим странным процессом. В архиве я нашла анкету с длинным перечнем вопросов и ответов, один из разделов которой был озаглавлен «Степень ассимиляции»:

«Сохранил ли господин Пикассо свои национальные обычаи?» – «Нет, перенял наши традиции».

«Понимает ли он французский язык?» – «Да, понимает, говорит бегло и правильно».

«Он обычно общается с французами или иностранцами?» – «С французами».

«Какова причина подачи заявления?» – «Хочет постоянно жить во Франции».

К анкете были прикреплены записки с пометками начальника полиции и других высокопоставленных лиц: «Достоверная информация», «Натурализация настоятельно рекомендована кабинетом министров», «Просьба рассмотреть не позднее четырехдневного срока», и стоял штамп: «СРОЧНАЯ НАТУРАЛИЗАЦИЯ». Все документы и молниеносная скорость, с которой они были оформлены, свидетельствовали о том, что делу была оказана протекция в высших эшелонах власти.

Что произошло в последующие недели? Пикассо вернулся в Руайан 17 мая. Письмо Мари Куттоли, датированное 1 июня и обнаруженное в архивах Музея Пикассо, еще раз подчеркивает ее активное стремление оказать поддержку художнику: «Дорогой друг, после Вашего отъезда я пробыла в Париже еще шесть дней, – писала она. – Я не буду рассказывать о событиях, которые Вы знаете не хуже меня: предательство бельгийцев, угрозы Муссолини, желание Гитлера совершить сенсационное вторжение в Париж… Я отправила послание супруге Пьера Брака, чтобы выяснить, что происходит с Вашим безотлагательным делом. Будем надеяться, что весь этот кошмар скоро закончится, и мы сможем снова встретиться в Париже».

Кем же был Пьер Брак? До 1934 года он занимал должность судьи Кассационного суда Франции. А потом вплоть до 1942 года работал в Министерстве юстиции, где руководил департаментом по гражданским делам. В общем, Пьер Брак оказался именно тем человеком, который в мае 1940 года был так нужен Пикассо{711}. Более того, небольшая наклейка на бланке префектуры полиции подтверждает, что у него была одна из ключевых ролей в деле натурализации художника. Красным карандашом на ней было написано: «25 мая 1940 года. Срочно отправить этот документ на имя господина Пьера Брака».

Однако в тот же день офицер Генеральной разведывательной службы французской полиции подготовил разгромный отчет на четырех страницах, который заканчивался словами: «Этот иностранец не имеет права на натурализацию. Более того, считаю его неблагонадежной персоной с точки зрения национальной безопасности». Вот текст этого документа:

«РУИС-И-ПИКАССО, более известный под именем Пабло Пикассо, родился 25 октября 1881 года в Малаге (Испания), по национальности испанец. Приехал во Францию в 1900 году. Женат на Ольге Хохловой. Владеет замком в Буажелу. С 1918 года проживал в Париже на улице Ла Боэти, 23, однако в настоящее время его место пребывания – Ла-Рошель. Жена недавно ушла от него и теперь обитает на улице Берн, 16. В досье Пикассо есть отметка о том, что в 1901 году он делил комнату с анархистом Педро Маначем и сам считался анархистом.

В художественных кругах Монпарнаса резко осуждается позиция ПИКАССО. В последнее время он часто критикует наши учреждения и открыто поддерживает коммунизм. Несколько заслуживающих доверия людей, пожелавших остаться неизвестными, сделали следующее заявление:

• Несколько недель назад в кафе de Flore на бульваре Сен-Жермен, 172, мы услышали, как известный художник Пикассо выступил с явно антифранцузскими высказываниями.

• После этого к нему подошел человек в гражданской одежде и, представившись офицером польской армии, приказал ему замолчать.

• Художник покинул заведение, презрительно произнеся еще несколько слов, и на следующий день уехал из Парижа, опасаясь, что этот инцидент навлечет на него неприятности.

• Мы также узнали, что во время Гражданской войны в Испании Пикассо отправил в эту страну несколько миллионов от продажи своих картин, а также вел активную пропаганду в поддержку республиканцев от имени испанского правительства.

• Наконец, этот иностранец, прославившийся во Франции так называемой современной живописью, которая позволила ему заработать значительные суммы денег, несколько лет назад заявил, что завещает свою коллекцию картин правительству России, а не Франции. Это довольно странный способ выразить свою благодарность стране, которая приняла его. В нынешних обстоятельствах такое поведение является по меньшей мере невежливым.

В настоящее время нашей