Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства - Юрген Остерхаммель

Иране вспыхнули общенациональные протесты против монополии на производство, внутреннюю продажу и экспорт табака, которую шах передал одному из британских предпринимателей. В протестах приняли участие даже жены шаха и немусульманские меньшинства. В начале 1892 года концессию полностью аннулировали, но за непомерно высокую компенсацию, что вынудило Иран впервые взять иностранный кредит. Это был первый успешный массовый протест в новейшей истории страны. Мусульманское духовенство, купечество и широкие слои городского населения объединились в противостоянии с политикой правительства. Телеграф позволил координировать тактические действия на больших расстояниях[571].

В 1905 году с подобной солидарной националистической оппозицией общественности впервые столкнулись правительства по всей Азии. Важнейшим средством стал бойкот. В 1905 году в Индии были организованы крупные бойкоты против Великобритании. Почти общенациональный бойкот американских судов и товаров в Китае, вызванный ужесточением иммиграционной практики США, всего через несколько лет после архаичного эксцесса Боксерской войны стал первым модерным массовым движением в истории страны. В 1906 году британский посланник зафиксировал «совершенно новое для Китая сознание национальной солидарности»[572]. В Османской империи масштабные протесты в октябре 1908 года начались после аннексии Австрией Боснии и Герцеговины – двух османских провинций, уже находившихся под фактическим контролем Австрии с 1878 года. Спустя короткое время после поступления первых известий об этом событии в Стамбуле, взбудораженном младотурками, собрались возмущенные толпы и перекрыли доступ в австрийские магазины. Бойкот распространился и на другие города империи. Он закончился только в 1909 году, после того как Высокая Порта признала аннексию, а Австро-Венгрия согласилась выплатить компенсацию[573]. Все эти протестные движения, не связанные между собой каким-либо очевидным образом, лишь очень поверхностно характеризуются общим словом «националистические». Всегда существовали локальные причины и движущие силы. Тем не менее несомненно, что за этими движениями нового типа стояли не только стихийный гнев и сиюминутные материальные интересы, но и – и это объединяет их всех – постепенно укрепляющееся сознание чего-то вроде международной справедливости. Те, кто видит эти новые требования и нормы исключительно в идеях президента Вудро Вильсона и на Парижской мирной конференции 1919 года, упускают из виду, что возникли они не на Западе: это были азиатские и африканские реакции на европейский империализм. В отличие от почти всех «первичных движений сопротивления» (primary resistance movements), то есть защиты неевропейских обществ от самых первых вторжений европейцев, эти в основном мирные массовые протесты оказались на редкость успешными. Импровизированные союзы между городскими жителями, принадлежащими к разным слоям социальной иерархии (крестьяне практически не участвовали в протестах), позволили добиться большего, чем простая дипломатия правительств. Из всех афро-азиатских стран до 1914 года только Япония обладала достаточным международным влиянием, чтобы, например, защитить своих граждан от расовой дискриминации в западных странах. И даже это влияние было весьма ограниченным, как, к огорчению японцев, обнаружилось на мирной конференции 1919 года[574].

5. Интернационализмы и нормативная универсализация

Консолидация и интеграция сообщества государств происходила не только за счет распространения межгосударственных форм движения европейского типа и соответствующих им норм международного права. Во второй половине столетия также резко возросло число частных и неправительственных связей транснационального характера. Конечно, в XIX веке это не стало чем-то новым. Ренессанс, Реформация и Просвещение уже были в Европе если не транснациональными, то по крайней мере трансграничными дискурсами и интеллектуальными движениями; музыка и живопись, естественные науки и технологии никогда не сдерживались в национальных границах. Примерно с середины XIX века транснациональные инициативы неправительственного характера становятся все более многочисленными и масштабными. Статистики подсчитали частоту создания так называемых международных неправительственных организаций. Примерно до 1890 года их было очень мало, затем число оснований увеличилось в несколько раз, достигло пика в 1910 году (который не был превзойден до 1945‑го) и вновь сократилось уже в последние годы перед Первой мировой войной[575]. Практически о каждой из этих инициатив можно рассказать отдельную историю. Их создатели, цели и организационная структура весьма разнообразны.

Красный Крест

Наиболее успешной из всех этих организаций был Красный Крест Анри Дюнана. Своим успехом он обязан гениально продуманному разделению труда: если Международный комитет в Женеве занимался критическим анализом ситуации в мире и следил за выполнением Женевской конвенции («Конвенции об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях»), принятой в 1864 году, и последующих документов, то в отдельных странах с 1863 года стали создаваться национальные общества Красного Креста: сначала в Вюртемберге и Бадене, а к 1870 году они существовали во всех западных и северных европейских государствах. К Первой мировой войне они превратились в широко и глубоко разветвленную организацию, которая тем не менее избежала пороков бюрократизации. Ее поддерживал энтузиазм сотен и тысяч добровольцев. Организация была достаточно свободной, чтобы использовать финансовые пожертвования и личное участие всех форм и размеров. Соотношение между национальными организационными стилями и базовой интернационалистской ориентацией представляло проблему, которая требует решения и сегодня. Проблемы асимметрии возникли на этапе становления Красного Креста. В Германской войне 1866 года Пруссия применяла Женевскую конвенцию, а Австрия – нет; в 1894–1895 годах Япония обязалась в одностороннем порядке соблюдать Женевские правила, а Китай – нет. В 1870‑х годах возник вопрос, следует ли применять Женевскую конвенцию и в гражданских войнах (тогда на Балканах). Утвердительный ответ был дан для Балкан, где такая трактовка в то время защищала в первую очередь противников Османской империи, считавшейся на Западе особенно жестокой, но в целом великие державы перед Первой мировой войной ответили на него отрицательно. В то же время противостояние мусульманской империи султана и его противников на Балканах поставило вопрос о том, могут ли принципы Женевского комитета, изначально понимавшиеся как христианские, претендовать на действенность и за пределами христианского Запада. Ответ должен был подчеркнуть надрелигиозный гуманитарный характер идеи Красного Креста и международного права войны в долгосрочной перспективе. Уже во время кровавых Балканских войн после 1875 года, когда мусульмане агрессивно нападали на носителей символа Красного Креста, начались импровизированные переговоры об альтернативной символике Красного Полумесяца[576]. Идея Красного Креста имела и отдаленные последствия.

В Китае существовала давняя традиция филантропической помощи на местах. В XIX веке ее возродили новые общественные силы, которые увидели в ней способ заработать репутацию. Во время Боксерской войны 1900 года, когда было много жертв среди мирного населения и многие люди остались без крова, богатые купцы из Цзяннани, расположенной в низовьях реки Янцзы, отправляли гуманитарные грузы на север и, наоборот, привозили пострадавших из районов бедствия для оказания помощи на юге. Это первый пример масштабной трансрегиональной помощи в Китае. Красный Крест послужил образцом для подражания, и уже в следующем десятилетии возникло собственное