Симбиоз - Роксана Форрадаре

Роль почетной гостьи я освоила очень быстро и вскоре начала забывать, что вовсе не собиралась задерживаться здесь надолго. Мне нравилось общаться с новичками, за плечами у которых не было политических интриг и войн и чье мнение о симбиозе еще не сложилось окончательно. С такими же, какой продолжала считать себя я, упрямо не замечая, что давно потеряла право относиться к числу неискушенных, потому что слишком много знала и уже выбрала сторону. Я наслаждалась интуитивным пониманием, царившим вокруг, а вечерами взахлеб рассказывала Франциско, с кем успела познакомиться и кого можно было смело отправлять к Бенедикту ввиду их кротости и резко отрицательного отношения к вооруженным конфликтам. Он улыбался в ответ, но твердо отказывался. Потеря камня многих в группе настроила на изолированность, и брать пополнение без согласия товарищей Бенедикт не решался.

Сам Франциско тоже был доволен. Его вторая встреча с Нари, как я и предсказывала, увенчалась успехом. Теперь он через день связывался с ним и с еще одним человеком, имеющим отношение к заветному Министерству обороны, и в какой-то момент мне даже почудилось, что происходящее – лишь искусная иллюзия, настолько удачно вдруг пошли дела. Дом в Гренландии оказался гораздо приветливее, чем я нашла его первоначально: он явно не считался основным убежищем Питера, и кроме ответственного за юных симбионтов Эрика здесь редко появлялись его приближенные. Мне больше не доводилось сталкиваться с Самантой, я ни разу не видела Маркуса, да и сам Питер крайне редко навещал этот отдаленный уголок. Рене исправно отправляла мне на электронную почту отчеты, как они с отцом себя чувствуют и чем занимаются – его отпустили день в день, как обещал Нари, и он сразу последовал за младшей дочерью и перебрался к дяде Джеку. Ссора с Аббадоном, такая важная для меня и почти наверняка ничего не значившая для него, была навсегда закрыта. Умиротворенная, я неизменно просыпалась с улыбкой на губах, чего не было очень давно. Просыпалась до тех пор, пока очередное утро не напомнило мне, что радоваться еще слишком рано.

- Андреа, поможешь с выбором платья?

- Да, сейчас, - Клер подняла меня раньше обычного, и я, зевая, выползла в коридор. – Сегодня опять что-то намечается?

- Нет, просто… - она смутилась, затем приняла равнодушный вид и небрежно уточнила. – Габриэль вернулся.

Я с трудом удержалась от ехидного смешка, но не от взгляда. Клер поймала его и зарделась. Отношения у нас наладились: ей требовался человек, которому можно было бы демонстрировать свое творчество, а чем она только не увлекалась в своей жизни, начиная с резьбы по дереву и заканчивая каллиграфией, и с которым можно было бы посплетничать. Я же искала информатора, легкого и неосторожного в словах, и никто не подходил для этого лучше, чем она. Таким образом мы стали почти друзьями.

Очутившись в ее комнате, я огляделась с любопытством. Чаще всего мы собирались у меня, когда она врывалась с каким-нибудь новым произведением искусства, нуждавшимся в моей оценке, или просто приходила от скуки поделиться новостями или поругать Саманту, и ее жилище я видела впервые. Оно оказалось на удивление обжитым: стол был забит непонятными упаковками и тюбиками, пестрыми книжками, карандашами и фотографиями в рамках, на полу лежали мягкие растоптанные тапочки, а из шкафа торчал рукав шерстяного свитера, что означало, что и он заполнен до отказа.

- Ты здесь давно?

Я знала, что симбионты, кроме главнокомандующих, обычно не задерживаются в доме Питера. Что их отправляют в разные уголки света с разными заданиями, как только они выходят из «детского возраста». Как только им удается первая трансформация.

Клер спрятала глаза.

- Уже больше двух месяцев.

- До сих пор не получается трансформироваться?

- Эрик считает, нужно усерднее тренироваться, - поморщилась она. – Видела бы ты меня на его уроках: как корова на льду…

- Хочешь, я приду вечером? Попробую тебе что-нибудь подсказать.

- Давай, - кисло согласилась она. – Вот если бы здесь была мама…

- А где она?

- Мы обе были перспективными, - Клер гордо вскинула голову. – Миссис Маршалл нашла нас, привела к Питеру, и мы стали симбионтами в один день. Уже через неделю мама умела трансформироваться. Она была лучшей! И ее распределили в лучшую команду – команду Габриэля. Они участвовали в дипломатической акции в Вашингтоне, когда… в общем, ее задержали. Сейчас она на Сан-Клементе, - она отвернулась и открыла шкаф. Черный свитер шлепнулся на пол. – Но скоро она вернется ко мне. Питер сказал, в конце месяца мы освободим всех заключенных, а он всегда держит свое слово.

Новость эта стала главной новостью утра, и как обычно мне очень повезло, что Клер, не задумываясь, выложила все, что знала. На Сан-Клементе сидели около восьмидесяти симбионтов, среди которых были и ближайшие соратники Питера – участники первой войны. Их освобождение означало бы колоссальный перевес и почти неминуемое поражение бесперспективной половины человечества.

Взволнованная, я отыскала Франциско за завтраком.

- Ничего страшного. На завтрашнее утро запланированы три удара по трем главным убежищам Питера, включая это, в Гренландии. Он не успеет совершить набег на тюрьму. Она находится на острове, на котором, не считая Эрика, никто из находящихся на свободе не был. И то он ничего не видел, потому что на нем все время была околиозная маска, а значит, добираться туда им придется своим ходом, без использования портала.

Мы с Франциско выбрали место у столика с напитками и стояли теперь боком друг к другу, глядя в разные стороны. Я делала вид, что выбираю сок, а он нарочито громко потягивал через трубочку газировку, заглушая собственные слова.

- А как Эрика вытащили?

- Лет семь назад некоторых заключенных вывезли на повторное слушание на материк, в Сан-Диего. Питер устроил там кровавую бойню, чтобы их освободить, однако большинство все равно перестреляли на месте: охрана была очень хорошая. Эрик был среди этих заключенных, и только он и смог выжить. С тех самых пор симбионты не имеют право ходатайствовать о пересмотре своих приговоров.

Я поморщилась, в который раз представив, что было бы, если бы Джованни все же добился моего заточения несколько месяцев назад. Тогда запланированное Питером вмешательство стало бы для меня избавлением, и я, быть может, даже решилась бы принять его сторону. Пошла бы по стопам мамы…

Усилием воли я оборвала свою мысль. Гадать было глупо, а