Симбиоз - Роксана Форрадаре

мне, но я успела оттолкнуть ее поднятым в воздух диваном – сейчас он весил для меня не больше, чем пуховая подушка. Затем я лихорадочно обернулась в поисках Аббадона, чтобы успеть трансформироваться до ее второй атаки, и только нашла его, как вдруг в зале очутился Питер.

- Достаточно, - он вышел из портала как раз между нами, и мягко обхватил ладонью шею Саманты. – У нас сегодня праздник, к чему очернять его междоусобицами?

Оглушенная битвой, она отчаянно рванулась, и стало ясно, что прикосновение Питера было не только мягким, но и очень крепким: у нее не получилось сдвинуться с места даже на сантиметр. Удостоверившись в своей безопасности, я медленно опустила диван обратно на пол. Эрик сдержанно кивнул в ответ на мой виноватый взгляд и, перехватив поудобнее тело миссис Гунтер, куда-то понес его.

- Что здесь произошло?

Саманта или, правильнее сказать, Лилит, позабыв о моем существовании, принялась изо всех сил ластиться к Питеру, да так, что любому стало бы неудобно при одном лишь взгляде на них. Похожая на мартовскую кошку, едва не поцарапавшую своего хозяина и испытывающую теперь вину напополам со страстным обожанием, она целовала его и извивалась рядом, лишь бы каждым участком тела быть ближе, однако он продолжал пристально смотреть мимо нее.

- Моя знакомая… умерла, - выдавила я, махнув рукой в сторону удаляющейся спины Эрика. – А она…

- Понятно.

Шум собрал на лестнице любопытных – я заметила Клер, и стоило только нам встретиться глазами, как она принялась активно жестикулировать, очевидно, призывая меня подойти. Из-за плеча ее выглядывал паренек, которого недавно отослали спать, а через секунду рядом с ними появился еще один мужчина, немолодой и сутулый. Питер проводил Эрика задумчивым взглядом, после чего сдержанно ответил на очередной приступ нежности Лилит – та вся засветилась от удовольствия. Ее подрагивающий хвост закрутился в кольцо и исчез, волосы потускнели, а на лице, стирая блаженную улыбку, образовалась маска недоумения.

- Что произошло? Она липла к тебе, да? Опять!

Вернув себе свой естественный облик, Саманта обиженно забурчала, обращаясь к Питеру. Он ласково, но очень коротко погладил ее по щеке.

- Ты и она – одно целое, Сэм, запомни это. Твоя память теряется, но не твоя сущность.

- Ненавижу ее! Она крадет мою жизнь!

- Не переживай, совсем скоро ты избавишься от необходимости трансформироваться.

- Скорей бы.

- Извинись перед Андреа. Ты едва не нанесла ей серьезные увечья.

Саманта с ненавистью покосилась на меня, явно глубоко сожалея, что не успела эти самые увечья нанести, и прошипела сквозь зубы:

- Прости.

- И ты тоже, - в тон ей отозвалась я. – Я могу идти?

- Конечно.

Клер перехватила меня на втором этаже – день явно не желал заканчиваться. Возвращая ей куртку, я задела оставленную Аббадоном царапину молнией и болезненно сморщилась. Между тем моя новая знакомая взялась за нравоучения.

- Ты спятила! Как можно ссориться с Самантой? Да она тебя сожрет и не подавится! Меня она, конечно, тоже раздражает, ходит такая важная, но все равно…

Я инстинктивно покивала, плохо понимая, с чем вообще соглашаюсь, и очень быстро закрыла перед ней дверь, сославшись на усталость. Клер не обиделась и даже прокричала мне из коридора что-то ободряющее. Кажется, после нашей потасовки с Самантой я стала нравиться ей чуть больше, чем раньше. Объяснение этому было очень простое: извечная борьба за первенство в коллективе, не столь развитая у мужчин, как у женщин. Я вдруг ясно поняла, почему у нас не сложились отношения с Гвинет, и даже слегка устыдилась этого. Мы с ней обе испугались, увидев друг друга, а потом сделали неправильные выводы, и настороженность переросла в неприязнь, с которой теперь было сложно что-либо поделать.

Маркус все же привел миссис Гунтер к Питеру. Вина за это целиком лежала на моих плечах, ведь у меня были все необходимые ресурсы для того, чтобы уберечь ее: время и невидимость. Я могла сопроводить их с мужем до больницы, объясниться с ними и посоветовать улететь на время к сыну, но предпочла просто сидеть на крыше под крылом Аббадона, ожидая, что все благополучно разрешится само собой. Слишком легко было верить, находясь рядом с могущественным демоном и считая его другом, что все защищены ровно так же, как и я.

- Абби?

Демон прилежно высунул макушку из своего кожистого кокона.

- Да, Андреа?

- Сегодня у меня был сложный день. Какой-то нелепый и дурацкий день, отчасти потому, что я не могла поговорить с тобой.

- Ты могла говорить. Тебе не хотелось.

- Не воспринимай все буквально. Просто послушай, ладно? Утром я узнала, что вы поэтапно, хладнокровно губите своих симбионтов, и эта новость заставила меня возненавидеть тебя. Ненадолго, потому что еще через час выяснилось, что теперь и мы поступаем с вами так же. Увидев, сколько симбионтов надеются воспользоваться тем способом, который изобрел Питер, я задумалась, что сделала бы на их месте, если бы с самого начала имела возможность избавиться от тебя, - Аббадон впился в меня ядовито-красными глазами, уже наверняка зная наперед, какие слова прозвучат дальше. – И я не уверена. Не могу ответить точно, а раз так, получается, и на тебя злиться было неправильно.

- Ты не сделала бы этого сейчас.

- Нет. Сейчас – нет.

- Спи, - демон резко отвернулся и вновь повис вверх тормашками. – Мантрэссапа находится очень далеко отсюда. Не жди их, сегодня они не вернутся.

- Хорошо, - устало пробормотала я, укладывая голову на подушку. – Не знаю, с какой целью ты предупредил меня, и связаны ли с этим какие-то хитрые уловки, сокращающие мою жизнь, но я больше не хочу о них думать. Уж лучше прожить один год рядом с другом, чем десять лет рядом с врагом.

Глава 25

Целую неделю в доме Питера не прекращалось торжество. Ему удалось захватить главные телевизионные и радиостанции, провести бессчетное количество демонстраций в разных городах, и мысль, что всем людям на планете отныне известно о существовании симбионтов, не давала мне покоя. Ее невозможно было просто выбросить из головы, потому что на обедах, на улице и в коридорах изо дня в день обсуждали именно ее. Я участвовала и поднимала бокалы вместе со всеми, практически не притворяясь. Меня, как и остальных, одолевало приятное волнение: никто больше не