Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В коридорах было тихо, настолько, что даже мои шаги казались оглушительными, хотя ходила я, как и всякий убийца, почти бесшумно. Стены украшали вычурные хрустальные лампы со светящимися кристаллами – они медленно разгорались по мере моего приближения, будто чуяли, что кто-то движется в темноте. Я помнила дорогу в столовую, а потому не сомневалась, что отыщу кухню за одной из соседних дверей.
Но до кухни я так и не добралась. Остановилась, когда моего слуха достиг странный звук. Показалось? Я прислушалась. Нет. Тихий плач и правда доносился из соседнего коридора.
«Просто иди дальше. Это не твоё дело».
«Вдруг это Мора?»
Я нервно переступила с ноги на ногу. Нет, Мора бы не издавала подобных звуков, она бы рычала и грязно ругалась. Это точно кто-то другой. И это – совершенно точно – не моё дело. Но Рогфурт же тоже может быть где-то там? Надо всучить ему этого проклятого младенца и убираться отсюда. С Морой или без.
Кухня осталась позади, звук плача становился громче. Он доносился из-за тонкой резной двери в конце коридора. Я остановилась у её порога. Кроме плача, ничего слышно не было – никто не ходил, не разговаривал. Кто бы ни плакал за этой дверью – он был там один. Я осторожно повернула костяную ручку и заглянула в комнату.
Я ошиблась.
Их было трое.
Мягкий свет кристаллов освещал просторную комнату, шкафы, полные разноцветных склянок, и обнажённые женские тела. Девушки лежали на столах. Одна из них плакала, а другие почему-то молчали. Когда я приблизилась, поняла почему. Они были мертвы. От одного взгляда на них меня затошнило, и я искренне порадовалась, что желудок пуст.
К телу первой девушки была пришита собачья голова. Кажется, она умерла какое-то время назад, потому что тело успели вскрыть – внутри было пусто, но органы нашлись в банках на полу. Я недосчиталась сердца, но разглядывать банки внимательно не стала.
Вторая девушка была ещё тёплой, но уже не дышала. Грудь её рассекал длинный свежий шов. Изо рта медленно вытекала кровавая пена, смешанная с фейской пылью.
– Пожалуйста…
Я вздрогнула, с трудом отрывая взгляд от мёртвой девушки. Не потому, что засмотрелась, нет. Потому что не хотела смотреть на ту, что всё ещё была жива. Нижней части тела у неё не было – раны туго укутывали пропитавшиеся кровью бинты. По коже уже ползла синева, которая говорила об отмирающих тканях. Такая же синева захватила правую сторону её лица, там, где вместо человеческого глаза слепо смотрел на меня другой, большой и чёрный, напоминающий рыбий. Нет, не напоминающий… Я подошла ближе и увидела рядом с девушкой забрызганный кровью небрежный рисунок. Женское тело и рыбий хвост. Этот ублюдок пытался сшить себе русалку. Больной кусок…
– Пожалуйста… – Девушка дрожала. – Убей меня…
Её тело было покрыто фейской пылью и оттого блестело – Рогфурт накачивал их, чтобы они не чувствовали боли, пока он их режет. Но потом дурман проходил, и они просыпались в агонии. Он нарезал их, будто куски свинины в мясной лавке. Потрошил и перешивал по-своему замыслу, как портной. Они не были для него настоящими, не были живыми. Просто вещи, которые можно ломать и заменять сколько угодно.
– Пожалуйста… Пожалуйста… Я больше не могу… Прошу… Пожалуйста… Пожалуйста…
Больной ублюдок.
Я достала нож. Я хотела вонзить его в сердце Рогфурта.
Девушка заплакала громче.
– Пожалуйста… Пожалуйста…
Кожа её была обжигающе горячей и влажной от пота. Я осторожно, стараясь не причинить лишней боли, повернула голову девушки, чтобы открыть горло.
– Спасибо… спа…
Лезвие вошло глубоко, до самого позвоночника – быстро и резко, чтобы как можно скорее выпустить на волю душу и прекратить мучения. Взгляд девушки замер, мышцы лица не успели расслабиться, так и застыв в лёгкой полуулыбке. Я выдохнула, схватила со стула какую-то тряпку и вытерла с лезвия кровь, которая имела едва уловимый медовый аромат фейских яблок.
– Портите мои образцы, госпожа Хель? – Дверь хлопнула.
– Она была не жилец.
Я бросила окровавленную тряпку обратно на стул и спрятала нож. На Рогфурта не смотрела, чтобы случайно не перепутать его рожу с ножнами.
– Но теперь я не смогу сделать достоверные записи о том, как протекало превращение, – зацокал языком он, обходя столы.
– Это не превращение. – Я бросила на него испепеляющий взгляд. – Она умирала от боли и ран.
– Сомневаюсь, что вы разбираетесь в тонкостях подобной работы, дорогуша. – Рогфурт снисходительно улыбнулся, неторопливо приближаясь. – Вы, люди, как правило, озабочены более… примитивными вещами.
Не желая тратить время на пустую болтовню, я поставила сумку на стол.
– Младенец и молоко, как договаривались.
Рогфурт поднял брови с таким видом, будто был удивлён, что его просьбу всё же исполнили, и заглянул в сумку.
– Замечательно! – Он вытащил из сумки посиневший труп, развернул слои ткани, и я невольно отшатнулась от запаха. Рогфурт же даже не поморщился. – Какой прекрасный экземпляр! Немного подпортился, но это поправимо. А молоко? – Он снова нырнул в сумку. Выудил бутылку и откупорил крышку. – О, замечательно… – Он шумно вдохнул. – Этот кислый запах предательства я ни с чем не спутаю.
– Вода из озера Жизни, – напомнила я.
– Разумеется-разумеется! – Он отставил бутылку с молоком и направился к шкафу, зазвенел склянками, бормоча что-то себе под нос. Оглянулся, перемещаясь к соседней полке. – Как вам живётся в должности Тени Верховного Короля, госпожа Хель? Для человека работёнка непростая, особенно, когда приходится защищать такого могущественного фейри, как Его Величество.
Меня не вдохновляла его попытка завести светскую беседу в компании четырёх трупов.
– Обычная работа. – Я отвернулась к окну, из которого было видно озеро. Луна уже поднялась высоко и отражалась яркой дорожкой на тёмной глади.
– Не тогда, когда Его Величество пытаются убить.
Я напряглась, рука сама потянулась к ножу, но я силой её остановила, радуясь, что Рогфурта больше занимало происходящее на полках, чем мой вид.
– Я всем говорю, что нападение дракона не было случайностью, но никто не желает меня слушать, – продолжал Рогфурт. – Ага, вот! – Он наконец выудил из хаоса склянок знакомую бутыль и направился ко мне. – Я уверен, что этот негодяй попытается снова. В прошлый раз Его Величество спасла случайность. Повезёт ли ему так снова?
– Хоук неуязвим, – хмыкнула я.
– О, да-да, вы
