Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая

Мора прыснула.

– Пару тысяч лет назад так и было, но теперь Верховный Король и его пара всё же уединяются в спальне. Но важно не это. Важно, что та, кого Верховный Король выберет в свою первую Ночь Аанъя, становится Kharen – сердцем Короля и будущей Королевой. Это гораздо больше, чем просто обещание жениться, это связь, которая соединит их навеки. Kharen – единственная фейка во всех Пяти Дворах, перед которой сам Верховный Король склонит голову. Это власть, о которой мечтает Лирана и которую боится упустить. Так что, как только Его Величество на празднике отведёт её в свою спальню, я уверена, она наконец успокоится и подобреет.

– Ты очень много знаешь о Лиране, – как бы невзначай бросила я, стараясь не думать о том, чем Лирана и Хоук будут заниматься в его спальне.

– Мы с Аркеном воевали вместе и порой встречаемся, чтобы опрокинуть кружку-другую. А он на дух не переносит Лирану и жутко любит потрепаться, когда выпьет. – Мора, зевнув, легла, поудобнее устраивая голову на седельной сумке, и укуталась в плащ. – Ты дежуришь первая, – буркнула она и повернулась ко мне спиной.

Я молча уставилась в огонь, переваривая услышанное. О моей связи со Сваном знали – это нехорошо. Небезопасно. Значит, надо вести себя осторожнее. Лирана хочет стать Верховной Королевой – ну тут без сюрпризов, но всё же неясно, зачем тогда Дугалу убивать Хоука? Разве он не хочет, чтобы его дочь заняла трон? Чем его не устраивает кандидатура Лираны? Слишком своевольная? Или такой власти ему недостаточно? Хотя никто же не говорил, что он в принципе любит свою дочь – может быть, они не ладили. Это бы отчасти объясняло, почему Лирана не знает о том, что отец жив. Дугал говорил что-то… упоминал, что нового Верховного Короля, в случае отсутствия наследников, будут выбирать народ и магия. Может быть, он сам планирует чудесным образом воскреснуть из мёртвых и сесть на трон? Или посадить на него кого-то более покладистого и сговорчивого, чем Лирана и Хоук.

Я подбросила дров в костёр, вдохнула смолистый запах хвои от загоревшихся сосновых иголок и подобралась ближе к теплу. Спину колола прохлада горной ночи, а щёки горели от жара пламени. Над перевалом перемигивались звёзды, хороводом окружив убывающую луну, ночи становились короче, а дни – длиннее. До Ночи Аанъя оставалось совсем немного времени. Увижу ли я её? Как веселятся фейри? Правда ли, что они без отдыха пляшут до самого рассвета, и горе тому человеку, что отведает фейского вина и пустится с ними в пляс? В сказках люди, которым не повезло оказаться на фейском празднике, непременно умирали, стирали ноги в кровь в сумасшедшем, зачарованном танце. Интересно, сколько я бы сумела выдержать? Когда-то давно, в прошлой жизни, которую почти не помнила, я любила танцевать. Положив голову на колени, я прикрыла глаза. Хоук такой грациозный – наверно, он отлично танцует.

К вечеру следующего дня мы с Морой наконец добрались до озера, которое серебряной монетой лежало на дне долины. С одной стороны его окружали скалы, с другой – стена леса. Где-то тут, если верить словам охотников, и пролегала оленья тропа. На подходе к озеру нас встретил Эрренд, который наполнял фляги на берегу и вместо приветствия махнул куда-то в сторону чащи. В указанном направлении обнаружился лагерь из двух малюсеньких палаток. Надо ли описывать моё удивление, когда мы с Морой зашли в первую палатку и оказались в просторном шатре с кроватями и круглым очагом в центре?

– А почему мы в предыдущие ночи такого не делали? – спросила я, восхищённо осматриваясь.

– Хель! – Ран соскочила с кровати и бросилась ко мне обниматься. Стиснув меня так, что хрустнули рёбра, она радостно продолжила: – Ты не представляешь, как я переживала! Когда Его Величество сорвался с места, чтобы найти тебя…

– Ты ответишь насчёт палаток? – Я пыталась отбиться от объятий и разговоров о том, что Хоуку пришлось меня выручать, предпочитая делать вид, что не было ни того ни другого. Ран выпустила меня из рук и обвела руками пространство.

– Это очень сложные чары. Нет смысла возиться с ними, если ночлег нужен на одну ночь, но, когда стоянка ожидается долгой, можно разбить лагерь с комфортом.

– Что с оленями? – Мора бросила свою сумку на свободную кровать.

– Вчера появились в первый раз! – Ран, казалось, вот-вот лопнет от восторга. – Ты не представляешь, какие они красивые! Но поймать не получилось – Они исчезли, стоило нам приблизиться.

– Значит, у нас ещё две ночи, и потом олени уйдут в горы и их будет не догнать, – покачала головой Мора, упала на кровать и сладко потянулась. – О-о, наконец-то мягкая постель!

– Я доложу Его Величеству, что вы прибыли, – вскинулась Ран и принялась бегать по шатру в поисках обуви. Только теперь я заметила, что на полу расстелен настоящий ковёр.

– Я схожу к нему, не переживай. Всё равно надо отдать воду, – бросила я, устав наблюдать за ураганом тревожности Ран, которая, отыскав один сапог, забралась под кровать в поисках второго. Прежде чем мне ответили, я вышла из шатра и направилась ко второй палатке. Тепло в груди подсказало, что Хоук там.

Я остановилась на пороге, чтобы собраться с мыслями, взялась за полог, но не сдвигала. Не знаю, что на меня нашло, но я разрывалась между желанием войти и вернуться во вторую палатку, всучить сумку Ран и не видеть Хоука как можно дольше.

– Leir nissah? – послышалось с той стороны полога, и я беззвучно выругалась, чувствуя себя до безобразия глупо. – Если переживаешь, что я не одет, то не стоит.

Я закатила глаза и решительно откинула полог. Хоук сидел в кресле, забросив ноги на невысокий столик. В руках он держал книгу, из одежды на нём были только лёгкие штаны.

– Ты же сказал, что одет, – буркнула я, делая вид, что очень заинтересована разглядыванием широкой кровати в противоположном конце шатра, но, поняв, что это может выглядеть двусмысленно, быстро перевела взгляд на безопасный и совершенно скучный сундук.

– Я не говорил, что одет. Я сказал, что переживать об этом не стоит, – в голосе Хоука я отчётливо слышала звонкие смешинки. Зашелестела, закрываясь, книга, скрипнуло кресло, на сундуке были нарисованы совершенно безобразные драконы с глазами-янтарями. Зашуршала ткань, и я покосилась в ту сторону. Хоук снял со спинки кресла рубашку и натянул на себя, не сводя с меня изучающего взгляда. –