Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая

– Насколько юный? – Я с подозрением покосилась на Хоука, он выглядел вполне зрело и уж точно не младше меня.

– Ему тридцать, он совсем недавно преобразился.

– Преобразился?

Ран и Эрренд переглянулись. Кажется, их забавляли мои вопросы. Ран подсела поближе.

– Фейри долго выглядят как дети, но в момент, когда они обретают полную магическую силу, – быстро преображаются, буквально за несколько месяцев обретают свою взрослую форму. У каждого это происходит в разном возрасте, примерно в промежутке от восемнадцати до пятидесяти. На завершение Преображения принято дарить подарки – вещи, которые понадобятся фейри для самостоятельной жизни, потому что обычно они почти сразу покидают родительский дом. По случаю Преображения наследников Верховный Король устраивал праздники. Принцесса Астэр преобразилась, кажется, на сорок первом году, а принц Хоук – на двадцать шестом.

– Как сложно… – Я выдохнула, стараясь уложить все хитросплетения возрастов фейри. С другой стороны, у людей тоже было что-то похожее – я помнила, как большинство мальчишек в Гильдии разом стали говорить ниже, стали обрастать волосами с самых странных местах и резко вымахали, обогнав меня на голову, а то и на две. С девочками изменения тоже происходили, но как будто дольше и плавнее. Я не успела заметить, когда округлились мои бёдра, груди стали тяжелее, доставляя неудобства при беге и прыжках, а подмышки и лобок стали напоминать заросли осоки. Помню только, как тряслась, забившись в угол, в первые месячные, думая, что умираю. Варден объяснял: то, что со мной происходит, – совершенно нормально. Но я не верила, потому что скорая смерть казалась мне гораздо менее пугающей, чем перспектива на протяжении многих лет истекать кровью каждый проклятый месяц. Варден сказал, что я привыкну. Он оказался прав. Человек в целом ко всему способен привыкнуть и приспособиться. Есть, пить и смеяться в компании опасных фейри мне уже не казалось таким странным. Я даже почти привыкла к нити, сковавшей сердце, – она уже не так сильно обжигала.

Я посмотрела на Хоука, а он перехватил мой взгляд и улыбнулся.

– О чём шепчетесь? – бросил он через костёр. Свет пляшущего пламени делал черты его лица мягкими, а улыбку притягательно-загадочной.

– О тебе, – я улыбнулась в ответ. – Ран сказала, что ты ещё совсем малыш.

– Нет! Я… Ваше Величество, всё не так! – заверещала Ран, в панике размахивая руками, а потом повернулась ко мне и нависла коршуном: – Хель!!!

Я рассмеялась, отталкивая её от себя обратно к Эрренду. Ран покачнулась и упала к нему на колени, скорее в приступе драматизма, нежели из-за того, что не смогла удержать равновесие.

– Сами-то недалеко убежали, – хохотнула Мора, отпивая вино прямо из бутылки. – Малышня.

– А ты? – Я кивнула ей. – Значит, уже старушка?

– Я очаровательная зрелая женщина трёхсот с хвостиком лет, – Мора показала клыки. Надо же, я и подумать не могла, что ей столько. А потом она развернулась, и я охнула, когда из-под туники выглянул тонкий хвост с длинной чёрной кисточкой и кокетливо качнулся из стороны в сторону. Заметив мой удивлённый взгляд, Мора расхохоталась. – А вот и хвостик!

– Где ты его прятала всё это время? – присвистнула я. – Он же такой длинный…

– Там же, где мужики прячут свой хрен! – она загоготала ещё громче, села на землю и скрестила ноги. – Многие хвостатые перед вступлением в армию хвосты того, – она щёлкнула пальцами, будто ножницами, – чтобы в бою не подставлять. Но я свой отрезать не дала. Уж лучше в штаны заправлять, чем под нож пускать.

Эрренд столкнул с себя Ран, которая, кажется, решила для верности прикинуться мёртвой. Она ударилась о землю и недовольно зашипела, но вставать не стала, только потянулась и забросила на Эрренда ноги, тот с кислой рожей стал их с себя спихивать, она не сдавалась, пытаясь захватить его колени.

– Ты тоже думаешь, что я ещё маленький?

Я вздрогнула, когда над ухом прозвучал тихий голос. Увлечённая перепалкой, не заметила, как Хоук подошёл сзади. Я обернулась, столкнувшись с ним нос к носу. В его янтарных глазах искрилось игривое любопытство, на щеках горел румянец. Интересно, дело было в вине или в его радости от того, что нам в короткий срок удалось собрать всё для Ночи Аанъя?

– Почти младенец, – подыграла я, чувствуя, как его настроение пробивается ко мне по нити. Кажется, я и сама немного захмелела от выпитого им вина.

– Наглая ложь.

– Ты видел своё лицо? – Я коснулась его бархатной щеки, которую не тронула ни грубая щетина, ни мягкий пух. – Я состарюсь и умру быстрее, чем у тебя начнёт расти борода.

– Этого не будет.

– Не вырастет борода?

– Ты не умрёшь.

– Конечно, умру.

– Я не позволю.

Его лицо стало серьёзным, брови сошлись на переносице, в глазах вспыхнул незнакомый огонь. Нить налилась жаром, а я не могла отвести от Хоука взгляда. На мгновение мне показалось, что ему подвластно всё на этом свете и земля, и небо, и человеческая жизнь.

– Люди умирают, – тихо сказала я, так и не отняв ладонь от его лица.

– Только не ты.

Он потянулся ко мне, то ли оттого, что хотел, то ли оттого, что нить вдруг стала такой короткой, что у меня заныло сердце от физической необходимости стать к Хоуку как можно ближе. Я не успела и глазом моргнуть, как его дыхание коснулось моих губ, я почти чувствовала на языке вкус его магии. Его вкус.

Костёр затрещал, до моих ушей донёсся безумно далёкий смех Моры. Хоук качнулся вперёд, я протянула руки к его лицу. И изо всех сил схватила за уши.

– Ты же понимаешь, как это глупо звучит? – осведомилась я, отодвигая его от себя. – Ты и правда совсем ещё ребёнок, Хоук!

– Ай! Ай! – Хоук морщился, скалился, пытался вырваться, но я держала крепко. – Только не уши, Хель! Прекрати!

– Это ты прекрати болтать глупости! – Я разжала пальцы, и Хоук отпрянул от меня. Схватился за уши, такие же пунцовые, как и его щёки.

– Ты совсем не изменилась… – с обидой проворчал он, растирая мочки и проверяя – на месте ли серьги.

– А с чего мне меняться? – фыркнула я и встала, собираясь вернуться в палатку, пока моё напускное спокойствие не рухнуло у всех на глазах. Но Ран перехватила меня и подтащила к Эрренду:

– Он только что признался, что ты ему нравишься!

– Я сказал, что она не такая противная, как другие люди! – Эрренд отскочил от нас, как от огня.

– Ты даже фейкам таких ласковых слов не говорил! – Ран приобняла меня за плечи. – Мне кажется,