Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая

осколках дюжины ошибок и знала, что, если позволю себе переступить невидимую черту сейчас, не сумею выбраться из этой передряги живой. Хоук, возможно, думал примерно о том же, потому что сидел на кровати так же неподвижно, как и я. Мы оба знали, что нужно остановиться здесь, не идти навстречу друг другу, не трогать проклятую нить, которая только всё усложняет.

– Тебе нужно уходить, – сказала я, понимая, что, если Хоук задержится в комнате хотя бы немного дольше, мы оба об этом пожалеем. – Если мы не успеем раздобыть цветы… – Я осеклась и насмешливо запрокинула голову, заметив его обеспокоенный взгляд. – Всё в порядке. Серьёзно, ничего страшного не случилось. Так бывает, когда выбираешь себе в Тени человека, Верховный Король, – мы ломаемся легче вас. Но всё же – не такие хрупкие, как может показаться. Поэтому убери от меня этот олений взгляд и иди делать свою работу.

Хоук улыбнулся уголком губ и покачал головой.

– Дело не в том, что ты слабая, Хель, а в том, что Король будет оберегать свою Тень, а Тень будет оберегать своего Короля, потому что так заведено, потому что вместе они сильнее и потому, что я хочу оберегать тебя.

– Ты меня даже не знаешь, – пробурчала я, чтобы скрыть смущение, завладевшее моим сердцем.

– Ты спасла мою жизнь, leir nissah, уже этого мне было достаточно. – Он встал с кровати и поправил накидку. – А об остальном расскажешь, когда будешь готова.

Я обхватила колени руками и усмехнулась, с сомнением глядя на него снизу вверх.

– Спасла жизнь? Ты серьёзно? Да тот мальчишка с ножом не причинил бы тебе вреда.

Хоук только загадочно улыбнулся, пожал плечами и, оставив меня без ответа, направился к выходу. На пороге оглянулся.

– Я завтракать не буду, поеду вперёд – ты права, времени мало. Возвращайся к Море. Раздобудьте воду и догоняйте нас в горах. Постарайся больше не ввязываться в неприятности, leir nissah.

Не ввязываться в неприятности? Да с недавних пор они липнут ко мне, как фейская пыль. Ответить Хоуку я не успела – он скрылся в коридоре, оставив меня одну. Вместе с ним стихло и моё сердце.

Я пожалела, что спустилась на завтрак в столовую, как только в двери вошла Лирана. Она была в приподнятом настроении и что-то весело мурлыкала себе под нос. Лёгкое платье волновалось при малейшем движении, волшебные бабочки кружили над её головой, то садясь на волосы, то снова взлетая. При каждом взмахе с их тоненьких крылышек осыпалась сияющая пыльца. Настроение Лиране не испортило даже моё присутствие. Она упала на стул, схватила пшеничную булочку и принялась щедро намазывать на неё сливочное масло.

Я не стала растрачиваться на приветствия, сосредоточив внимание на молочной каше с ягодами.

– Где Хоук? – спросила Лирана как бы невзначай, подкинула слова в воздух, и, если бы мы не были в столовой вдвоём, я бы решила, что обращается она не ко мне.

– Уехал.

– Вот как? Жаль, я надеялась, мы сможем вместе позавтракать… – надула губы она и свободной рукой отбросила за спину волны волос. На белой шее виднелись красноватые отметины, намекающие на то, что ночь Лирана провела не одна. Так, значит, Хоук не упустил возможности развлечься?

– А вы за ночь не наобщались? – равнодушно бросила я, отводя взгляд от следов «общения».

– Что ты… – Лирана осеклась, коснулась шеи, и, сравнявшись цветом лица с бутонами алых роз, которые сегодня украшали столовую, быстрым движением перекинула волосы обратно на грудь. Бросив на меня презрительный взгляд, вздёрнула подбородок. – Это не то, о чём ты подумала.

– Я ни о чём не думала. Вы взрослые лю… фейри, вольны делать свои фейские дела когда угодно и с кем угодно.

Лирана хмыкнула и улыбнулась одними губами.

– В этом ты права. – Она поймала бабочку, сжала и растёрла в пыль. Коснулась пальцами шеи, оставляя на коже переливчатый фиолетовый след, а в следующий миг след исчез, а вместе с ним и отметины от поцелуев, будто их и не было. – Хорошо, что ты знаешь своё место.

Я изогнула бровь, но ничего не сказала. Ввязываться в перепалку казалось пустой тратой времени. Лирана покосилась на дорожную сумку, которую я оставила на столе рядом с собой.

– Что там? Пахнет странно.

– Мёртвый младенец и грудное молоко.

Лирана скривилась, мгновенно перекрасилась в зелёный, – а я впервые уловила в её чертах сходство с Дугалом, – и прикрыла рот рукой.

– Зачем тебе эта дрянь?!

Я стащила сумку со стола и уложила на соседний стул. От неё уже и правда начинало попахивать, но Рогфурт не уточнял, в каком состоянии должен быть мёртвый младенец. Оставалось надеяться, что лёгкий душок ему не повредит.

– Хоук тебе не рассказывал?

– Нет, фу, гадость какая!

– Ну, значит, и я не буду. – Я пожала плечами и как ни в чём не бывало вернулась к каше.

Лирана же отложила булочку в сторону, глотнула ягодного морса и посмотрела на меня с таким кислым лицом, будто вместо морса в её бокале оказался чистый уксус.

– Ты мне не нравишься.

– Я здесь не для того, чтобы нравиться тебе, Лирана.

– Ты не поняла, Хель. – Она внимательно посмотрела мне в глаза. – Ты мне не нравишься, потому что я считаю тебя опасной. – Она подалась вперёд, облокачиваясь на стол. – Хоук беспечен и не задаёт вопросов, но у меня их десятки. Кто ты, Хель из Алтаруна? Откуда взялась? Ты не выросла в этих землях – ты буквально ничего не знаешь о фейри. Но если так, то как прошла через врата? Кто-то тебе помог, Хель? Думаешь, я поверю, что ты была настолько глупа, чтобы самой решить стать стражем Короля? – После каждого вопроса Лирана делала паузу, позволяя мне ответить, но я молчала, невозмутимо поедая кашу, хотя внутри всё перекручивалось от вспыхнувшей тревоги. И Лирана продолжала: – Чем ты занималась до прихода сюда? И зачем тебе Хоук? И знаешь, ни один ответ, который я могу придумать, не говорит о твоих благих намерениях, Хель.

– Так, может, просто ты испорченная? Ну, знаешь, наши мысли о других – отражение наших пороков, или как там говорят? – Я отставила пустую тарелку, встала со стула и, подхватив сумку, забросила на плечо. – Вот и думаешь обо всех плохо.

– Хоук увлёкся тобой, поэтому не замечает того, что вижу я. – Лирана не двинулась с места, прожигая меня взглядом. – Не слышит моих предупреждений. Но я слежу за тобой, Хель. Олмун и Аркен – тоже. Мы не позволим тебе