Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

сообщениях и бумагах де Фриса указывается на возможность открытия еще многих земель в этом малоизвестном северном крае». Здесь заканчивается это письмо.

На Йесо, около местности под названием Эрон, народ коренастый, ростом около пяти футов, с дикими лохматыми бородами, с волосами черными, как смола. Большинство из них одето по-японски; поверх одежды они надевают иногда мех или медвежью шкуру. Волосы обриты на макушке и закруглены, как у наших дворовых людей. Они носят японские рубахи; оружие — лук и стрелы. Они смелы, пьют арак и табак.

Они используют как одежду шкуры тюленя, выдры и другие меха. По натуре они веселы, особенно когда выпьют водки.

Вдоль берегов ловят много рыбы: камбалу, семгу, — а также и устриц. Растут деревья: вяз, бук, ель и яблоня. Яблони высокие, толстые, прямые, но с мелкими яблоками. Жители употребляют ворвань и сушат рыбу на утесах. Японцы, которые бывают в Йесо, говорят, что это остров или острова. Люди там приветливы. Они плавают на барках вдоль побережья.

На Йесо, как предполагают, хотя и не уверены в том, видели признаки золотой руды. Встречается много серебряной руды или что-то похожее на нее. В Мацумае, или Мацмее, на южном берегу Йесо, японцы имеют свои владения и охрану с начальником из Северной Японии для усмирения этих людей. Оттуда они на барках ездят вдоль берега, меняют рис, ткани и другие японские товары на ворвань и меха.

Когда Нидерландская Ост-Индская компания отправила несколько кораблей для открытия островов к востоку от Японии, они на 37,5° их не нашли. Но встретили там, несколько выше к полюсу, немного дрейфа из растений и птиц, каких обычно наблюдают вблизи земли. Если они не приплыли с островов, то, несомненно, из Северной Америки, или с Острова Штатов, или из Японии.

Один знатный голландский купец, /W 142/ мой друг, живущий в Новых Нидерландах (теперь это Новый Йорк), рассказал мне, что он по заданию английского начальника поехал в страну Иракоис, чтобы переманить этот народ на сторону Англии. Там один индеец рассказал ему, что долго был в плену у своих западных соседей. Они увезли его далеко в глубь страны и в течение многих месяцев ехали к норд-вест-норд, где он встретил народ небольшого роста, одетый в шкуры. Они жили в пещерах. Он привез оттуда несколько медных шариков вроде бус, кусок красивого красного камня, из которого он выточил курительную трубку, несколько красивых перьев, как от попугая, и другие безделушки. Видимо, нужно считать, судя по долгому пути, что он находился недалеко от Земли Компании и Йесо. Он благополучно вернулся домой и рассказал все это моему другу, который говорит на их языческом наречии.

Японцы сообщают, что некоторые главы в Йесо произошли из императорской династии Японии и что их предок пришел туда как изгнанник. Они говорят, что эта страна не густо заселена и в глубь ее невозможно пробраться из-за отсутствия дорог и пищи; невозможно ехать, как они сами испытали, когда для ознакомления с местностью и с размером страны по приказу свыше предприняли туда путешествие.

На островах Йесо, в глубине страны, много лесов, и считают, что серебряные руды находятся вблизи берегов, а не в середине. Японцы заставили народы Йесо, особенно живущие около побережья, платить им дань.

Японские шкиперы говорят, что в 300 японских милях (что несколько меньше голландских), к востоку от северного края Японии и от южного края Йесо, они некоторое время назад обнаружили остров. В Японии многие считают общеизвестным фактом, что Йесо граничит с Тартарией и отделена от нее лишь обозримым проливом.

В письме, раньше написанном на судне Кастрикум, об этом пишут:

«Первые люди, которых мы встретили в Йесо, были двое мужчин и мальчик: некрасивые, черные, варварской наружности, грубого и крепкого телосложения, с густыми черными бородами, большеголовые, с макушкой, бритой ото лба, почти как у японцев. На голове и на теле длинные черные волосы. Они были похожи, как их описывают, на диких людей. На них были кафтаны, похожие на японские, но сшитые из шкур. В их лодках лежали стрелы, луки, сабли и ножи, тоже похожие на японские. Рукоятки были украшены тонким серебром, инкрустированы и высечены японскими буквами. Находясь у нас на корабле, эти мужчины тотчас вошли в каюту, где наши их приветливо угостили. Им дали рис и арак, что они, как и японцы, называют саки, и дали еще риса и табака, чего они очень просили. Они в благодарность дали нашим несколько сушеных семг и шкуру лося. У одного из них в ухе было колечко из плохого золота, или тамбаго. Когда наши спросили, имеется ли у них еще такое добро и инкрустированы ли их рукоятки рубаков и ножей, они ответили утвердительно. Но видно, что они придавали этому мало значения. Но когда наши спросили, была ли это страна Йесо, они на это смогли только ответить, что место, откуда они пришли, называлось Покапси.

Когда мы бросили якорь у северного берега бухты Блейенберг, на высоте 47° и 12 и долготе 162° и 15, мы опять встретили нескольких туземцев, тоже с очень лохматыми волосами и бородами, но их кожа была значительно светлее и черты лица более тонкие, чем у предыдущих. Они употребляли такие же луки и стрелы и одежду. Их язык и нравы тоже были почти те же. Но они не торгуют мехами или ворванью, как предыдущие. Они не могли ничего сообщить нашим о Тартарии, Пулосанги[150]. Янгио, или Бреме, и Камбили. Но говорили, что их землю называют Амива, а деревню, где они жили, — Томари. В тот же день на корабль пришли еще и другие люди обменивать сушеную рыбу на железные кольца, которые они брали очень охотно. Эти люди были несколько лучше наряжены, и у некоторых в ушах были большие серебряные /W 143/ кольца и нитки бус с медными палочками вокруг шеи.

Все время стоял туман, и на корабль пришло много туземцев. У них мы выменяли на маленькие кусочки железа столько рыбы, сколько смогли съесть всей командой. Здесь мы снова послали на берег людей с образцами товара, чтобы узнать расположение местности, нравы населения и каково управление в стране. На берегу они обнаружили, что дома построены на сваях из дерева ели и покрыты корой больших деревьев. Внутри дома довольно толстые деревянные двери. Высота домов около пяти с половиной футов. Внутри много камышовых циновок, а в середине дома очаг, который все время горел, и над дымом сушилась