Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После родов женщины остаются в отдельном домике, куда две-три недели не заходят мужчины. Дети появляются на свет белыми. Когда мать собирается кормить ребенка грудью, то в присутствии наших нидерландцев она делает это очень скрытно, обнажая грудь лишь настолько, чтобы ребенок мог только захватить сосок. Даже девочки и маленькие дети, которые часто в хорошую погоду ходят голыми, при виде чужеземцев очень стесняются. Женщины носят детей на спине в кафтане, привязанными лентой к голове.
Они более аккуратны со своими циновками, покрывающими пол, к пище и питью, чем к одежде, которая часто — и у мужчин, и у женщин, и у детей — выглядит очень грязной; ее редко меняют и стирают.
Домики в Йесо (часто на берегу, на склоне гор, а иногда и выше) сделаны из досок, аккуратно оструганных, покрытых лаком; но чаще всего дома сбоку и сверху отделаны косяками из широких кусков коры. В середине дома очаг, а наверху отверстие для дыма. /W 135/ Дом разделен перегородками, стены аккуратно покрыты камышовыми циновками. Длина комнаты 10-12 шагов, ширина — шесть шагов. Все сделано очень искусно. Некоторые дома не выше роста двух человек, как у крестьян в Нидерландах. Вокруг дома посадки из сосны, а двери так низки, что войти можно, лишь нагнувшись. Рядом стоит немного домиков; наши видели лишь не больше 18-20 домов, иногда 6-12 домов; и эти деревушки стоят друг от друга на расстоянии не менее полумили.
У них нет домашнего скарба, кроме нескольких комнатных циновок и одеял, на которых сидят и спят.
Их основное украшение — это японские кафтаны и серебряные предметы.
В Аквейсе в одну зиму от жестокого холода и голода умерло много людей. Могилы там засыпают устричными ракушками. В других местах умершие лежат в домике, в гробах, поднятых над землей на четырех жердях. Хижина украшена искусной резьбой. Жертвоприношений там не наблюдали.
Пища их в основном состоит из рыбы, китового сала и ворвани, семги, зеленых бутонов красных роз. В Аквейсе они растут в изобилии. Бутоны размером с ягоду кизила; их сушат на зиму. Бутоны мака также используются в пищу. Еще они ловят разных птиц.
Пищу подают в лакированных чашках и квадратных мисках; каждый держит свою чашку перед собой. Они едят палочками, как японцы, кроме тех, которые живут на высоте 48°50. Те, правда, бреются, как японцы, и одеваются в шелковые кафтаны. Они белее лицом, и у них несколько другой язык, но они берут пищу руками и не употребляют палочек.
Жители Йесо имеют с японцами общее: они за обедом не молятся и очень чистоплотны в еде.
Их одежда большей частью сшита по японскому образцу, но редко из шелка, чаще из синего хлопчатобумажного кангана; украшена цветами, нарисованными акварелью. Они также носят японские хлопчатобумажные кафтаны на подкладке. Некоторые шьют кафтаны даже из хлопчатобумажных ковриков. Рукава кафтанов довольно туго облегают кисть. Их обшивают крестообразно шелковыми полосками и украшениями; еще делают и меховые кафтаны. У мужчин кафтаны спереди открыты, а у женщин они, как рубашка, закрыты спереди.
Жители Йесо по природе ленивы — не сеют и не косят. Но те, которые живут у моря, используют маленькие пироги, выдолбленные из толстого ствола дерева и с обеих сторон обшитые досками до фута высотой. На этих пирогах они гребут в море, как голландские крестьяне, которые развозят молоко на своих лодках, ударяя обоими веслами неодновременно. Так они отправляются на охоту на тюленей и других морских зверей и ловить рыбу, для чего берут костяной гарпун, конец которого обит железом или медью. Есть у них и неводы, сплетенные, как у голландцев, из дикой конопли, которая растет там. Они прядут так: берут в рот коноплю и затем скручивают ее руками, делая нитку.
У них имеются и западни с приспособлениями вроде лука. В древке проделано круглое отверстие для приманки. Птицы (чайки, орлы, бекасы и вороны) подлетают, клюют или наступают лапой, и лук подпрыгивает вверх, а птица застревает.
Народы Йесо обменивают ворвань, сало кита, меха и птичьи перья у жителей Японии, которые раз в год туда приезжают приобретать эти товары. Они отдают за них рис, сакэ, японские кафтаны и синие шелковые и хлопчатобумажные канганы, медные курительные трубки, табакерки, лакированные миски и чашки для еды и питья, серебряные и свинцовые серьги, топоры и ножи, так что почти все, что имеется на Йесо, они получают от японцев путем обмена. Они очень ловко и честно торгуют и вообще не вороваты.
Их язык несколько смешан с японским.
Люди, живущие на высоте 46°, очень охотно берут железо в обмен на птичьи перья и пушнину /W 136/ и красиво упаковывают их в коробки.
Их оружие — это лук и стрелы, кроме того рубаки, очень похожие на японские, с узким серебряным лезвием. Они носят их на лямке. Колчан закрепляют повязкой на голове, и он свисает справа. Луки длиной в четыре-пять футов, из ольхи или ясеня; стрелы в пол локтя длиной, сделаны очень искусно, с маленьким гарпуном из камыша, обмазанным черным ядом так, что раненый умирает тотчас же.
Куда бы они ни шли, всегда сними лук и стрелы, и на боку висит рубак. Так, они уходят в лес стрелять крупную дичь: медведя, оленя, лося — и еще других, неизвестных у нас зверей и птиц.
Они убивают своих пленных так: ставят прямо, обнаженными до пояса, руки в бок. Его держат четыре человека: двое — за руки, двое — за ноги. Пятый человек стоит с дубиной, к которой спереди привязан железный груз. Нацелившись на страдальца, он отступает на 10-12 шагов и, двумя руками размахивая дубиной над головой, ударяет человека в крестец и бьет так его, пока он не испустит дух. Так же разделываются и с теми, кто совершил прелюбодеяние с чужой женой или девушкой». Здесь заканчивается упомянутое описание.
Следует отметить, что задание, полученное нашими моряками на этот рейс, состояло в том, чтобы в Тартарии, которую называли Катая, разыскать реку под названием Полисанг. Потом обнаружили в Сине большую реку, которую синцы называли Хун Хо, что значит мутная, грязная река. А западные тартары (которые во время Марко Поло вели войну с Синой) называли ее Полисанган. Поэтому, вероятно, возникло заблуждение, вследствие чего искали Восточную Тартарию, которую и принимали за Катай, и реку Полисанг. Но может быть,
