Итальянец - Артуро Перес-Реверте

хватало только объявить по радио: «Мы открываем заграждение, добро пожаловать в Гибралтар». Надо же быть такими идиотами.

Он выходит крайне рассерженный.

– Я же сказал им, ч-черт… Я же сказал. Не зажигайте сегодня ночью свет, чтоб вас. Мы же показываем врагу, где и когда можно проскользнуть внутрь… Хоть бы что. Они мне говорят, что входит «Дандолк» и что правила есть правила.

С мола видно, как красный и зеленый огни, вспыхнувшие со стороны моря, превращаются в один красный – судно повернулось к ним левым бортом, – и между Карбоном и Центральным под гул двигателей проходит темный силуэт миноносца. И лишь затем два фонаря снова гаснут.

– Надеюсь, ни один из этих сукиных сынов не проскользнет, – говорит Тодд и широкими шагами направляется к своим водолазам.

Нам не успеть, думает Дженнаро Скуарчалупо.

Хотя его товарищ поставил майале на четвертую скорость, направляясь как можно быстрее к зеленому и красному огням, обозначившим вход в порт, они все еще далеко, на расстоянии кабельтова; и прежде чем они доберутся до места, заградительная сетка снова опустится. Оба водолаза разгадали маневр англичан, когда высунулись на поверхность, чтобы сориентироваться, и обнаружили, что течением их отнесло немного влево. В пятидесяти метрах обозначилась северная оконечность мола Карбон, а на темном фоне Пеньона вырисовывались очертания подъемных кранов.

Скуарчалупо снял маску, потому что туда просачивалась вода, и тут увидел зажженные фонари на оконечности молов и красный огонь по левому борту судна, которое входило в порт. Он слегка толкнул в плечо Тезео Ломбардо – который тоже все это увидел – и едва успел надеть маску опять, поскольку майале снова нырнула на глубину восемь метров и двинулась курсом на юг, пытаясь войти в порт, прежде чем опять натянут противолодочную сетку.

Слышится глухой и плотный звук, и через пару секунд до итальянцев доходит взрывная волна: где-то не очень далеко взорвалась глубинная бомба, и Скуарчалупо почувствовал эффект от взрыва в ногах и животе. Неаполитанец крепко держится за поручень и наклонился вперед, как и его товарищ на месте пилота, чтобы уменьшить сопротивление воды и немного выиграть в скорости. Нет ни размышлений, ни расчетов; тут главное успеть. Использовать возможность, которая вряд ли представится нынче ночью еще раз.

Когда они достигают сетки, та закрыта.

Дно здесь чуть поднимается – глубина двенадцать метров – и почти различимо во тьме. Ломбардо останавливает торпеду, и она мягко садится на водоросли. Перед ними возвышается сетка из сцепленных металлических колец, от самого дна до поверхности.

Пока его товарищ замазывает илом инструменты, чтобы сверху не увидели свечение, Скуарчалупо оставляет майале и ощупывает сетку, пробует ее на прочность, ищет, где ее можно приподнять. Вода по-прежнему просачивается в маску, и это затрудняет дыхание – оно замедляется и с шумом отдается в ушах, словно одышка гигантского животного. И так, вцепившись в сетку, неаполитанец ощупывает немалую ее часть. Сеть абсолютно целая, а это означает, что Маццантини и Тоски либо тоже не добрались сюда вовремя, либо прошли препятствие, когда сеть еще не натянули.

Стальные кольца тяжелые, ясно. Поднять сетку, чтобы майале прошла под ней, будет затруднительно; так что Скуарчалупо возвращается и советуется с товарищем с помощью обычной для них системы знаков. Затем набирает кислорода в баллон ребризера, который висит у него на груди, выпускает маленький поплавок под названием лифт, поднимается вслед за ним и осторожно высовывается на поверхность. Он обнаруживает, что сетка перекрывает все метров двести входа в порт, снабжена буйками и они сталкиваются между собой, качаясь на волнах. Этот лязг будет полезен: он заглушит шум, когда они будут резать сетку.

Держась за буек, высунувшись всего лишь на полголовы, неаполитанец выливает из маски воду; окуляры запотели, потому что пригнаны не совсем плотно. Потом он оглядывается по сторонам: фонари на Карбоне и на Центральном не горят, а подальше, уже в порту, проступают темные очертания пришвартованных или стоящих на якоре кораблей. Один из этих темных силуэтов, одинокий и неподвижный, отсюда кажется огромным, и по двум трубам разной высоты – одна повыше, другая пониже – Скуарчалупо распознает в нем крейсер, который и является их целью. Вскоре над водой, совсем рядом, появляется голова Ломбардо.

– По-моему, это «Найроби», – шепчет Скуарчалупо.

– Видимо, да. Хотя и не там, где должен быть.

– Перешвартовался, ты посмотри на трубы.

– Да… Это он.

Неаполитанец озирается.

– Маццантини и Тоски что-то не видать.

– Может, уже вошли… А Арена и Кадорна сейчас должны проходить южный вход.

– Дай-то бог.

Ломбардо замечает, что у товарища зубы стучат от холода.

– С тобой все в порядке, Дженна?

– Да, все нормально.

Венецианец надевает маску:

– Будем атаковать.

Они определяют курс – 127 градусов, – открывают кислородные баллоны и снова уходят под воду. Скуарчалупо по-прежнему очень холодно, но, когда двигаешься, судороги слегка отпускают. Погрузившись, они открывают ящик с инструментами и с трудом разрезают ножницами первые ряды стальных колец, покрытых илом и облепленных ракушками. Через некоторое время они слышат рокот мотора: катер совсем близко, у них над головами, и через полминуты их накрывает взрывной волной от глубинной бомбы, впрочем, без особых последствий. В маске у Скуарчалупо опять полно воды, и ему остается только выпить ее, отчего он чувствует яростные позывы к рвоте и боится, что задохнется.

Через двадцать минут, проделав отверстие в стальной сетке, водолазы проталкивают майале вперед и уже по другую сторону снова занимают свои места; Ломбардо включает двигатель, и они осторожно продвигаются на второй скорости, ориентируясь по компасу на 127 градусов. Глубина уменьшается до девяти метров. Неожиданно двигатель барахлит: сначала падает скорость, потом замедляется винт, торпеда останавливается и оседает на дно. Показаний вольтметра и амперметра Скуарчалупо не видит, но опасается, что в батарейки попала вода, как бывало уже не раз. Это подтверждает и его товарищ: Ломбардо слезает с торпеды, поворачивается к неаполитанцу и азбукой Морзе отстукивает ему по плечу соответствующее послание.

Над ними снова неспешно рокочет мотор: возможно, патрульный катер в порту. Оба водолаза смотрят вверх, и Скуарчалупо, в тоске похолодев, ждет взрыва глубинной бомбы, которая моментально разнесет на куски их обоих. Катер, однако, удаляется, и взрыв