Итальянец - Артуро Перес-Реверте

происходит где-то далеко, так что взрывная волна причиняет лишь некоторое ощущение неудобства в груди и в животе, вполне терпимое и без осложнений.

Господь хранит нас этой ночью. Хорошо бы он и дальше не менял своих намерений. Чтобы убедить Господа Бога с ними не расставаться, неаполитанец молится про себя. Однако двигатель отказывается работать, и не остается ничего другого, как тащить майале волоком до самой цели. Судя по глубине, на которой они оказались, и по тому, сколько прошло времени после пересечения сетки, Скуарчалупо прикидывает, что до цели еще метров сто пятьдесят. Навалившись на майале с двух сторон, сильными толчками, которые противопоказаны нормальной работе ребризеров, оба водолаза продвигают торпеду вперед. Этот упорный труд длится долго, дышать тяжело, а толща воды сильно их тормозит. Кроме того, идя по дну, они поднимают тучи ила, который обволакивает их со всех сторон; они тащатся вслепую, и вместо компаса направление им указывает приглушенный шум воды, доносящийся как раз оттуда, где находится их цель: это откачивают воду трюмные помпы «Найроби».

От усталости и недостатка кислорода – фильтр из натровой извести недостаточно нейтрализует углекислый газ – перед глазами у Скуарчалупо мелькают белые и красные искорки. Он знает: это признак интоксикации. По колено в грязи, он тащит майале и боится с минуты на минуту потерять сознание. Он не знает, сколько уже времени они с Ломбардо толкают торпеду; у него раскалывается голова, а рот и гортань, раздраженные морской водой и позывами к рвоте, горят от страшной жажды. Он уже на пределе сил, а страх задохнуться парализует волю. Забыв про майале, Скуарчалупо начинает наполнять воздухом баллон ребризера, чтобы подняться на поверхность, оставив Ломбардо одного, как вдруг – в туче ила ничего не видно – стукается головой о днище крейсера.

Мы под «Найроби», соображает Скуарчалупо. Вблизи от носовой части. Мы дошли до цели.

Взяв себя в руки, сдерживая судороги, от которых его трясет, он опять выпускает кислород из баллона и возвращается на дно. Общаясь касаниями, он и Ломбардо заученными до автоматизма движениями выполняют свою миссию.

От корпуса до дна – три метра. Скуарчалупо, которому трудно двигаться, ограничивается тем, что продевает кабель в кольцо мины на носу майале, а Ломбардо, держа другой конец кабеля, подтягивает мину к себе и затем прикрепляет ее к лопасти винта, после чего переплывает за киль, чтобы закрепить кабель и там. Тогда Скуарчалупо отвинчивает капсулу на носу майале, и двести тридцать кило взрывчатки повисают под днищем крейсера.

Ломбардо ставит время взрыва – он должен произойти через три часа – и тщетно пытается завести майале, но двигатель по-прежнему в нерабочем состоянии. Делать нечего – придется его оставить, и венецианец настраивает механизм самоуничтожения одновременно с основным взрывом. Затем спрашивает у Скуарчалупо, готов ли тот отплывать от крейсера, и тот отвечает, что попробует.

В этот самый момент вода сотрясается от взрыва, воду заливает свет прожекторов, а у входа в порт, там, где установлена противолодочная сеть, раздаются взрывы глубинных бомб и слышится, как стреляют пушки и тарахтят пулеметы. Тум-тум-тум-тум, передается по воде. Свет проникает почти до дна, до майале и днища крейсера, до застывших фигур двоих людей, которые потрясенно смотрят вверх. Над их головами, над морем, которое их укрывает, стало светло, как днем.

12

На молу Карбон

Гарри Кампелло, Уилл Моксон и Ройс Тодд разговаривают перед будкой на молу Карбон, как вдруг слышится пулеметная очередь. Комиссар и Моксон уже собрались попрощаться с Тоддом, когда с оконечности мола доносится сигнал тревоги и затем раздаются сухие щелчки ружейных выстрелов. Видны вспышки, и все трое бросаются бежать к погашенному фонарю. На молу царит бурное оживление: водолазы вскакивают на ноги, часовые охранного пункта целятся и стреляют по буйкам над заградительной сеткой, а зенитки, установленные по обеим сторонам от входа в порт, опустив пушки, обстреливают воду трассирующими пулями, и те оставляют в воздухе перекрещенные длинные следы, красные и белые. Грохот стоит ужасный, и через несколько секунд раздается тревожный вой портовых сирен.

– Они здесь, наконец-то! – кричит Тодд, ликуя. – Вот они где у нас!

Кажется, начальник британских водолазов сошел с ума. Он выкрикивает приказы, показывает, куда стрелять, велит своим парням занять места на катере, пришвартованном к оконечности мола. Еще через несколько секунд загораются мощные прожекторы и освещают вход в бухту от края до края. И рядом с буйком на мгновение высовывается темный блестящий нос торпеды или чего-то на нее похожего; она тут же уходит под воду вместе с двумя человеческими фигурами, которые держатся за нее под ливнем пуль, разлетающихся брызгами на вспенившейся воде.

– Они у нас в руках!.. – орет Тодд. – Эти козлы у нас в руках!

Неожиданно огонь прекращается, и слышен только вой сирен, который тоже вскоре замолкает. Прожекторы продолжают освещать все вокруг.

– На катер!.. Бегом на катер! – приказывает Тодд своим людям.

Кампелло подходит к краю мола – к мешкам с землей, наваленным вокруг «бофорса», который молчит, все вокруг усеяв пустыми гильзами, – и оттуда вглядывается в море. Комиссар смотрит в устье порта, где медленно тонут два буйка, продырявленные выстрелами. Патрульный катер приближается к сетке, делает поворот, люди что-то бросают с борта, после чего катер стремительно удаляется. Через пять секунд между сигнальными огнями на входе в порт гремит подводный взрыв, от которого поднимается ввысь столб воды и пены. Затем все успокаивается в тихом свете прожекторов.

– Боже ты мой, – говорит Уилл Моксон, до той минуты не раскрывавший рта.

Капитан-лейтенант явно под впечатлением и созерцает воды моря, словно не верит, что подобное может произойти.

– После такого никто не выживет, – добавляет он, глядя на Кампелло.

– Никто, – соглашается полицейский.

Ройс Тодд прыгает на борт катера, за ним его водолазы, они отдают швартовы и направляются к центру устья, уже надевая кислородные аппараты. С мола Кампелло видит, как Тодд и еще трое прыгают в воду и уходят на глубину. Через пару минут они появляются вновь и поднимают на борт два тела, черных и блестящих от воды.

– Ты только посмотри, парень, – весело замечает Моксон рядом с Кампелло. – Они с уловом.

– Похоже на то.