Итальянец - Артуро Перес-Реверте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какое-то время назад – она не знает когда, часы у нее отобрали – она слышала тревожный вой сирен, далекие выстрелы и взрывы. Держат ее недалеко от порта. Грохот длился, отражаясь эхом от скалы Пеньон, постепенно ослабел и окончательно растворился в воздухе. Сейчас все тихо; и Елена, которая вздрагивала от этих далеких звуков, спрашивает себя, что же там произошло. И к чему это приведет.
Им для того ниспослали и смерть, и погибельный жребий Боги, чтоб славною песнею были они для потомков[49].Когда сквозь слова, предназначенные для того, чтобы не думать о настоящем, тревожные мысли все-таки проникают, ее воображение летит туда, где в ночном безмолвии плывут в глубине моря мужчины, на которых охотятся другие мужчины. У одного из тех, кто плывет в глубине, есть лицо, тело, кожа, голос, глаза, улыбка. Запах и вкус, присущие ему одному, смешанные с ее собственными. Прикосновения сильных рук, нежность, мускулистая спина, плоть, твердая и горячая одновременно. Одна мысль о том, что Елена больше никогда не увидит этого мужчину, не окажется в его объятиях, вызывает у нее гнетущую тоску и непреодолимое отчаяние, сродни физической боли, глубокое, как бездонная пропасть, как будто из нее с мясом вырвали нутро.
Вышел так Одиссей из кустарника. Голым решился Девушкам он густокосым явиться[50].Я готова умереть, в который уже раз думает она, если умрет он.
Гарри Кампелло подпирает стенку в будке на молу Карбон: он присутствует на первом допросе пойманных водолазов. Это взял на себя Уилл Моксон как офицер военно-морской разведки – Ройс Тодд со своими людьми продолжают прочесывать акваторию порта. Пленников держат отдельно друг от друга. Одного зорко стерегут снаружи, а Моксон решает начать со старшего по званию, чье воинское удостоверение лежит на столе: главный старшина Тезео Ломбардо, Королевские военно-морские силы.
– Не повезло вам, парни, – говорит Моксон. – Не получилось.
В светлых глазах итальянца, испещренных красными прожилками, отражается пламя парафиновой лампы. Поверх мокрой одежды накинуто одеяло, но его все равно трясет от холода, и Кампелло замечает, как он сцепил руки, чтобы не дрожали.
– Хотите сигарету? Или кофе?
Итальянец качает головой. Он как будто пал духом, изнурен до крайности. Это человек атлетического сложения, привлекательной наружности, на вид лет тридцати, хотя длительные погружения и перенесенные испытания несколько состарили его лицо: у него набрякшие веки, впалые щеки и синие круги под глазами от переутомления и недосыпа. Полицейский замечает также, что итальянец, как и его напарник, брился совсем недавно – часов шесть-семь назад. Без сомнения – и эта мысль вызывает у Кампелло легкую непроизвольную симпатию, – они побрились перед началом операции. Возможно, чтобы предстать в аккуратном виде перед лицом судьбы.
– Удача – дама непостоянная, не так ли? – продолжает Моксон. – Такова жизнь, и сегодня вы проиграли… Скажите же нам, каковы ваши объекты.
На лице пленника не дрогнул ни один мускул.
– Вы саботажники. – Голос Моксона звучит угрожающе. – И вы знаете, какая судьба уготована таким, как вы.
Пленник приподнимает голову, словно получив заряд энергии. Он начинает говорить, и его хриплый голос звучит спокойно, несмотря на усталость:
– Я – младший офицер итальянского флота, мой товарищ – профессиональный моряк. – Он касается нашивок на рукаве. – Называть нас саботажниками – это оскорбление.
– Вы явились сюда устраивать саботаж.
– Мы явились выполнить свой долг.
– Но вам это не удалось.
На лице офицера появляется усталая улыбка.
– Удастся в следующий раз.
– Следующего раза не будет. Для вас война окончена. А может, и сама жизнь… Вы понимаете, что, если не будете сотрудничать, вас расстреляют?
– Я понимаю только, что у вас есть право узнать мое имя и воинское звание. – Пленник показывает на свое удостоверение. – Но это вы уже знаете.
– Какие объекты вы собирались атаковать?
Итальянец невозмутимо откидывается на спинку стула.
– Меня зовут Ломбардо, Тезео… Главный старшина Королевских военно-морских сил. Номер воинского удостоверения триста пятьдесят пять, точка, восемьсот семьдесят шесть.
– Это все, что вы можете сказать?
– Все.
– Возможно, ваш товарищ будет разговорчивее.
– Я бы сильно удивился, но спросите его сами.
– Мы непременно так и сделаем, дружище, не сомневайтесь… Что касается вас, подумайте о последствиях.
Кампелло наблюдает за этой сценой, не шевелясь и не вмешиваясь, и видит, что пленник тайком посматривает на левое запястье англичанина, где у Моксона красуются часы. Проверяя свою догадку, полицейский тоже притворяется, будто смотрит на часы, и замечает, что Ломбардо следит за его взглядом. Это не сулит ничего хорошего, делает вывод Кампелло. Он уже готов вслух объявить о своих подозрениях, как вдруг открывается дверь и появляется Ройс Тодд. Старший лейтенант только что вышел из воды: волосы и борода у него мокрые, из одежды – свитер и шорты. Он здоровается с Кампелло, обменивается взглядом с Моксоном, который пожимает плечами, и садится напротив пленника.
– Сколько участников операции? – спрашивает он без предисловий.
Итальянец смотрит на него так же безразлично, как на Моксона:
– Мой товарищ и я.
– Только двое? И больше никого?
– Никого.
– Ваше задание – минировать корабли?
– На это я отвечать не буду.
– У меня в порту работают водолазы, и мне
