Косарев - Николай Владимирович Трущенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— К чему эти цифры обязывают? — спрашивал Косарев аудиторию и сам же отвечал: — К тому, чтобы мы, комсомол, нашли свое место в подготовке кадров. Ленинский комсомол должен стать школой пролетарской интеллигенции. Задача социалистического строительства обязывает нас к тому, чтобы мы выделили из своей среды не десятки и не сотни тысяч, а буквально миллионы представителей различных отраслей культуры, науки, экономики, политики и техники, выдвинули бы сотни и тысячи лучших ударников на руководящие технические посты, в вузы и техникумы. Вот наша задача. И одним из практических выражений решения этой задачи является высшая школа. Надо войти в существо перестройки высшей школы, добиться, чтобы наши вузы и втузы давали навыки самостоятельной работы, улучшали научную работу, больше связывали ее с производством.
В СОЮЗЕ С УЧЕНЫМИ
Имя Косарева широко знали в стране. И оно становилось все более и более известным и популярным. Слава о его отзывчивости, готовности прийти на помощь молодому рабочему, колхознику, учителю, артисту, ученому широко растекалась по стране. Именно эта, многим известная, его обязательность и чуткость к людям побудила группу молодых ученых: Векслера, Земляного, Назарова, Чусова и других обратиться к генеральному секретарю ЦК ВЛКСМ с письмом. Они работали в одном из крупнейших московских научно-исследовательских институтов. Коллектив в нем в основном состоял из молодежи. Кроме них, еще свыше 200 начинающих энергичных научных сотрудников. Что же не устраивало авторов письма? Оказывается, был институт в числе передовых, а на деле оборудованием был оснащен устаревшим, многие ценные разработки молодых ученых оставались лежать в столе ученого совета и в производство не внедрялись. «Редкому счастливцу из нас удается поддерживать более или менее регулярную связь с заводами, — писали они. — Нет у нас необходимой научной атмосферы. Нет научных школ, крупнейших специалистов, вокруг которых могла бы объединиться молодежь, чтобы получить высококвалифицированную консультацию по математике или физике, приходится обращаться в Московский университет.
Товарищ Косарев!
Мы решили рассказать Вам об основных недостатках с единственной целью: изжить их и расчистить при помощи комсомола путь к лучшей, более интенсивной работе на пользу развития науки и практики в нашей стране».
Это был сигнал SOS, большой тревоги! Как же поступил в этой ситуации Саша?
Косарев передал полный текст письма для опубликования в «Комсомольской правде», а сам вплотную занялся изучением атмосферы в институте, обратился в партийные органы, встретился и с руководителями института. Он долго беседовал о помощи молодым ученым с народным комиссаром просвещения А. С. Бубновым. Не раз встречался с авторами письма. Живо интересовался, имеются ли сдвиги. Вскоре положение стало выправляться.
Одним из комсомольцев, подписавших это письмо Косареву и получившим от него конкретную помощь, был в недалеком прошлом фабзавученик, в то время уже кандидат физических наук, в будущем — создатель гигантского синхрофазотрона академик В. И. Векслер. Стал академиком и И. Н. Назаров — тоже один из авторов письма Косареву.
Из этого случая Косарев сделал вывод и для себя: надо быть ближе к научной молодежи, чаще встречаться с ней. больше влиять на академическое руководство, чтобы оно активнее поддерживало молодых талантливых ученых. В канун X съезда ВЛКСМ 26 воспитанников Ленинского комсомола вручили Косареву подарок — сборник научных трудов комсомольцев Академии наук СССР. Саша листал его страницы и вспоминал, как семь лет тому назад первые три комсомольца переступили порог научно-исследовательских институтов академии. И вот уже 235 молодых ученых прошли в них обучение в аспирантуре. Почти все они были детьми рабочих, бывших бедняков-крестьян, мелких служащих, многие из них представляли в прошлом отсталые национальности: чувашей, зырян и других.
Они принесли в стены академических институтов свою неиссякаемую энергию, комсомольскую бодрость и любовь к великой Родине. «В течение последних 4 лет развития цепной теории в моей лаборатории, — писал академик Н. Н. Семенов о своих учениках, — я был обязан прекрасной комсомольской бригаде, которая работала под моим руководством… Товарищеская спайка и в лаборатории, и на отдыхе, научный энтузиазм и упорство в работе — вот отличительные черты этой бригады, столь обычные в рабочей среде и не так уж часто, к сожалению, встречающиеся в научных учреждениях. Работа с этой бригадой — это самый приятный из всех периодов моей научной деятельности».
Появление этого сборника было по тем временам событием в научной жизни, в истории советской культуры, да и в истории Ленинского комсомола тоже. Косарев внимательно рассматривал книгу и поражался: сколько в ней замечательных имен! Многих он знал не только как молодых ученых. Вот А. М. Кушнарев. Как не знать его?! Член ВЛКСМ со дня основания союза, а теперь ректор Киевского университета. Вот — Б. М. Буль, лихой боец Красной Армии в годы гражданской войны, а сейчас его имя известно далеко за рубежами СССР как ученого — специалиста по высоковольтной электронике. А комсомольцу Тихонову за выдающиеся успехи президиум академии присвоил ученую степень кандидата химических наук без защиты диссертации. Из этого сборника Косарев узнал и о зырянке М. Ворсиной, в прошлом батрачке, опа год назад защитила кандидатскую диссертацию и уже готова к защите докторской…
5 сентября 1933 года Косарев с группой работников ЦК ВЛКСМ в горячие предполетные дни стратостата «СССР» встретился с коллективом стратонавтов, осмотрел гондолу. Более часа командир стратостата Прокофьев и конструктор гондолы инженер Чижевский рассказывали ему о конструкции аппарата.
После осмотра Косарев встретился с комсомольцами завода — строителями стратостата, поделился своими впечатлениями: «Очень рад встрече с замечательными людьми — конструкторами, строителями и, наконец, самими участниками первого полета в стратосферу. Это тем более приятно, — говорил он, — что постройка стратостата «СССР» и путешествие в нем — дело рук комсомольцев, рабочей молодежи, энтузиазму которой может позавидовать каждый. Я не воздухоплаватель, — заключил Саша задумчиво. Видимо, непоседливая натура его теперь тоже рвалась в небо. — Мне трудно судить о качествах гондолы и оболочки, но впечатление о них остается самое положительное, бодрое.
Желаю от всей души участникам полета в стратосферу всяческого успеха в этом новом, впервые овладеваемом большевиками деле».
Косарев с самого начала встречи внимательно всматривался в лицо командира стратостата, мучительно вспоминая: где же его видел? Наконец не выдержал и спросил напрямую:
— А не тот ли вы Георгий Прокофьевич, что работал в
