Косарев - Николай Владимирович Трущенко

неграмотен, как же он будет строить социализм? Мы должны внимательно, чутко, по-товарищески убеждать его в необходимости учиться».

Под воздействием культурной революции изменялся духовный облик молодого рабочего поколения, росли и разнообразными становились его интересы. В начале 1935 года журналист Юрий Жуков опубликовал в «Комсомольской правде» статью «Интеллигенты». В основу ее был положен социологический опрос 427 молодых рабочих. Он показал, что из них 226 человек имеют свои личные библиотеки, 150 регулярно посещают оперу, 136 бывают в музеях, почти каждый из них учился в вечерних учебных заведениях.

Буквально на глазах рос и Косарев. «И здесь, — рассказывала со слов старших его внучка, — еще раз можно порассуждать об образованности и образовании: знавшие Сашу в один голос отмечали его богатую внутреннюю культуру, широту интересов, эрудицию. Он собрал прекрасную библиотеку, дружил с Маяковским, в доме часто собирались молодые литераторы двадцатых годов… На-стельными книгами были Гоголь, Чехов, Салтыков-Щедрин. У нас сохранился томик Лермонтова из Сашиной библиотеки, потрепанный, зачитанный до дыр, со многими отчеркнутыми им строфами. Больше всего таких строф в «Мцыри»… Недавно, перелистывая пушкинский томик, я наткнулась на обведенные красным карандашом строки:

Если жизнь тебя обманет, Не печалься, не сердись! В день уныния смирись День веселья, верь, настанет, Сердце в будущем живет; Настоящее уныло Все мгновенно, все пройдет, Что пройдет, то будет мило.

Я подумала, что, несмотря на общеизвестный свой оптимизм, наверное, Саша не был этаким бодрячком, которому море по колено.

Впрочем, каждый человек всегда намного шире и глубже тех рамок, в которые мы для простоты образа пытаемся его втиснуть».

Таковы были зримые шаги культурной революции и роста самого Косарева. Они радовали Сашу, ибо был он приверженцем воспитания у молодежи внутренней культуры, образованности молодых людей.

«У нас частенько, — говорил он, — прячут свою некультурность за внешним культурным видом. Наши ребята начинают, если можно так выразиться, культурно одеваться, они хотят иметь модный костюмчик, шикарные ботиночки, хорошее приветливое платье. Это не вредно. Никто никому не запрещает к этому стремиться, наоборот, рекомендуется. Мы строители социализма, и по обязательно нам ходить в скверных брюках, в стандартном платье. Наоборот, каждый может одеваться как ему нравится, лишь бы это не мешало его коммунистической работе, его участию в социалистическом строительстве. Но ведь бывает так, что по внешнему виду парень как будто бы выглядит и неплохо, имеет не одну пару брюк, а сам — круглый невежда… Не следует увлекаться показными формами культуры, а нужно войти в существо дела. Культурный человек должен обладать знаниями, уметь работать с книгой, уметь ценить мысль, гнаться за этой мыслью, не проходить мимо нее, а сосредоточиться на ней. Культурный человек должен уметь организовать себя в борьбе за знания. А это означает, что он должен… выглядеть не пугалом, которого все сторонятся, а человеком культурным по своему развитию, по своему облику, по своему поведению».

А происходили ли по мере осуществления культурной революции изменения во внешности самого Косарева? Не мог же он оставаться внешне тем же Сашкой Косаревым с пролетарской окраины Москвы?!

«Если в пору ранней юности, — вспоминал Л. Гурвич, — у Саши нередко звучали нотки недоверия к интеллигентам, пожалуй, даже некоторого высокомерно-отчужденного отношения к ним, то затем они совершенно исчезли. Косарев сам быстро стал интеллигентом в самом хорошем смысле этого слова. Какое-то время еще сохранялись некоторые внешние признаки «рубахи-парня». Косоворотку при этом заменила матросская тельняшка, с которой он почти не расставался. Но уже не торчали задорные вихры. Помню, как он впервые надел галстук и шляпу и на первых порах не очень складно себя чувствовал. Но он быстро привык к ним.

— Часто под понятие «культура» подводят лишь внешние ее стороны, — говорил он, — сводят дело к «парикмахерской» культуре. А для нас задача овладеть высотами культуры в ее подлинном смысле.

И ухмылялся.

— Ну а внешний облик, конечно, тоже элемент.

Кстати, этот «элемент» совсем неплохо у него получался».

Неоценимым был вклад Ленинского комсомола в формирование новой советской интеллигенции. Косарев — выходец из рабочего класса — действительно являл собой лучшего представителя такой интеллигенции. Потому-то он и понимал всю сложность и важность этого социального процесса.

«Слово «интеллигент» издавна в нашей среде являлось нарицательным, — рассуждал однажды Саша. — Если исключить отдельные прослойки лучшей революционной интеллигенции, которая шла за дело рабочего класса в тюрьмы, в ссылки, организовывала тайные общества, то ко всем остальным слоям интеллигенции рабочий класс до революции относился враждебно. — Косарев замолчал, видимо, решил подобрать весомее аргументы. — Да, это вполне законно, ибо в ее лице рабочий класс видел касту, которая имела близкое отношение к правящим капиталистическим классам, помогала им утвердить свое господство, а зачастую и сама угнетала трудящихся.

Именно этим и объясняется враждебное отношение рабочего класса к этой группе интеллигенции. Оно находило свое соответствующее выражение и в среде рабочей молодежи».

Саша обвел взглядом аудиторию. Подумал: «Ровесников моих в ней по пальцам пересчитать можно», потому и решил аргументы подыскать более популярные, доходчивые для большинства сидевших в зале:

«Если кому-нибудь из вас приходилось работать на царских заводах, — продолжал он, — то вы должны помнить, что высшим позором в те времена для рабочей девушки считалось пойти гулять с интеллигентом. Напакостить гимназисту и даже избить его считалось высшим почетом, геройским поступком со стороны фабричного или заводского парня». В зале раздался смех, не то одобрительный, не то вызванный удивлением. Косарев замолчал и подумал, что далека уже от той поры современная молодежь, потому и стал ей рассказывать, как буржуазия стремилась закрыть доступ рабочей молодежи к образованию, к науке, создавала привилегированную элиту людей умственного труда. Иное дело сейчас, замечал он, когда на первый план выдвигается задача создания кадров новой интеллигенции, вышедшей из среды трудящихся классов — рабочих и колхозников, — преданной им. Саша говорил, что мы стали первой страной в мире по подготовке кадров, но, несмотря на большие успехи в области культуры, подготовки кадров науки и техники, нам предстоит сделать