Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в. - Наталья Юрьевна Сухова

под руководством преподавателя. Если даже меньшая часть студентов будет писать на 4-м курсе магистерское сочинение, в это время возможна корректировка их недостатков, замеченных в кандидатских работах. Выпускной курс должен давать свободу творческой работе, но под контролем и в тесном контакте с руководителем. Лишь постоянное научное руководство даст возможность реализовать идею практически-специальных занятий, излечить одну из главных бед академий – формализм, ведущий к безответственности профессоров и студентов, усилить нравственное влияние преподавательской корпорации на студенческую среду[974].

Н.Н. Глубоковский разработал альтернативный проект – более подробный, содержащий целостную концепцию[975]. Обращаясь к научной деятельности академий, он видел в ней два главных изъяна, требующих исправления: 1) ущербность специальной подготовки специалистов-богословов; 2) плохая организация системы научной аттестации. О первом свидетельствовало качество кандидатских сочинений, в которых, при трудолюбии и добросовестности лучших авторов, присутствовала односторонность, неумение определить действительное достоинство данного предмета, беспомощность в овладении отдельными вопросами и их сопряжении в целое. В каждой из учебных концепций, предложенных Уставами 1869 и 1884 гг., Н.Н. Глубоковский видел ошибки. Устав 1869 г., направив внимание каждого студента на ограниченный круг наук и предложив широкую самостоятельность в выборе отделения и группы специализации, привел к односторонности образования, ограниченности и мелочной скрупулезности в научном отношении. Устав 1884 г., сделав акцент на полноценности богословского образования и равной обязательности всех наук, привел к рассеянности и неумению объединить все знания в конкретном научном исследовании. Сравнение учебного опыта двух Уставов привело Н.Н. Глубоковского к двум выводам: 1) преждевременная специализация вредна; 2) в сосредоточении внимания молодого богослова на конкретных научных вопросах необходима постепенность: частные научные исследования должны утверждаться на широком фундаменте общебогословского образования и развивать его принципиальные идеи. Усматривая причину ошибочных решений в неправильном понимании принципов «специализации» и «полноты», он предлагал «золотой» путь, но не срединный, а «синтетический». Ключевым словом и главным принципом новой концепции являлась «сосредоточенность», сочетающая в себе широту и фундаментальность, но без разбросанности, самодеятельность и целеустремленность, но без ограниченности[976].

Система охватывала все четыре курса академии: все обучение должно строиться, приспособляясь к будущей научной деятельности. Н.Н. Глубоковский предлагал возможный вариант, допуская и иные, более удачные. На каждом из первых трех курсов, наряду с общим изучением всех предметов, проект предлагал специальное изучение одного избранного[977]. Эти занятия должны принести большую пользу: руководство, непрестанный контроль, живое участие в процессе обучения должны сделать учебный процесс осмысленнее и для студентов, и для преподавателей. Студенты за три года успеют сориентироваться и избрать интересную для себя область богословия; овладеют методами научного исследования, работы с источниками и литературой; получат опытность в самостоятельной научной деятельности и основательные сведения по некоторым вопросам в трех науках и будут более подготовленными к научной деятельности выпускного курса. Для введения специальных занятий Глубоковский предлагал сократить число семестровых сочинений как слабо способствующих творческому развитию.

Глубоковский Николай Никанорович, профессор СПбДА

Вторым болезненным моментом богословской науки являлась, по мнению автора, система научной аттестации. Кандидатские диссертации, вопреки ожиданиям Устава 1884 г., не бывают настолько совершенными, чтобы быть опубликованными, они спонтанны, незаконченны, грешат неотработанной богословской терминологией. Молодые богословы справедливо обвиняются в рабском подчинении внешним – протестантским рационалистическим – авторитетам, в усвоении их воззрений, дающих «неправильное направление во взглядах»[978].

Одну из причин профессор Глубоковский видел в неразумном определении тем для кандидатских и магистерских диссертаций: их глобальность не позволяет изучить и осмыслить проблему за год и даже за два, учебная задача этих опытов достигается лишь отчасти, богословская же наука практически ничего не получает. В русском школьном богословии, по мнению Н.Н. Глубоковского, нет «ни научной постепенности, ни научного преемства», а потому и научное развитие совершается слабо, «не оставляя научного наследства и не создавая научного предания»[979].

Но была еще одна, более сложная, проблема: все, даже самые серьезные, научные сочинения – лишь ступеньки лестницы, ведущей к познанию истины, выражают истину далеко не совершенно, имеют лишь «относительную важность в научном раскрытии всякого богословского предмета и не определяют общеобязательной авторитетности». Утверждение же докторских и магистерских степеней Святейшим Синодом налагает на эти научные труды печать высшей обязательности в глазах читателей, что имеет два негативных последствия для богословской науки: тормозится здоровая научная критика исследований, «освященных» печатью синодского признания, и закрывается путь новым исследованиям, не претендующим на подобное совершенство. Н.Н. Глубоковский предлагал восстановить истинную иерархию научных и общецерковных ценностей: не придавая ученым богословским степеням не заслуженной ими общецерковной силы, передать право утверждения в кандидатских и магистерских степенях епархиальному преосвященному, относительно докторских степеней предоставить ему право, в случае несогласия с Советом, выходить на благоусмотрение Синода[980]. Н.Н. Глубоковский касался и больной темы духовных академий – сочинений на небогословские темы, но не традиционно: так как важность светских наук для богословского образования признавалась всеми Уставами[981], необходимы и специальные исследования по этим наукам в богословском смысле[982].

В обсуждениях 1896 г. впервые подвергся критической оценке институт профессорских стипендиатов: одни считали эту систему удачной, подтверждая десятилетним опытом, другие критиковали, ссылаясь на тот же опыт. Но два недостатка отметили все авторы: профессорское стипендиатство не дает практического опыта преподавания, а духовно-учебная система и духовное ведомство в целом не готовы к полноценному использованию подготовленных специалистов. Наиболее последовательным критиком и в этом вопросе оказался Н.Н. Глубоковский: он утверждал, что профессоров стипендиатский институт не готовит, магистерские диссертации не успевают «дозреть» за стипендиатский год, распределение стипендиатов по семинариям редко соответствует их специализации[983]. Усовершенствовать систему подготовки профессорско-преподавательских кадров Глубоковский предлагал также путем синтеза идей Уставов 1869 и 1884 гг.: приват-доцентов, которым не хватало теоретической подготовки к преподаванию, соединить с профессорскими стипендиатами, которым не хватает реального опыта[984].

План изменения системы высшего духовного образования, представленный ректором КазДА архимандритом Антонием (Храповицким)[985], был иного рода. Защищая академии от обвинений современников в слабой церковной деятельности выпускников и нежелании решать реальные проблемы церковной жизни, архимандрит Антоний признавал три главных недостатка преподавания в духовных академиях: в учебных планах слабо выражена богословская направленность, строй жизни в духовных академиях недостаточно церковный, использование выпускников академий плохо продумано. Академии, как высшие богословские и церковные школы, губит общая беда Уставов 1869 и 1884 гг. – педагогическая направленность, являющаяся прикладной задачей академий, а в 1890-х гг., при перепроизводстве духовно-учебных кадров, и малоактуальной[986]. По мнению архимандрита Антония, Устав 1869 г. ввел понятие «богословская специализация», но подчинил ее педагогической идее, раздробив единое богословие на части. Он же возбудил научное рвение студентов, но «задавил» его педагогическим гнетом и невостребованностью научных знаний. Устав 1884 г. вернул академиям понятие целостного образования, но