Цепная реакция - Дмитрий Николаевич Поляков-Катин

—Георг, — упавшим голосом произнесла она, не отводя глаз от осколков на полу, — я должна тебе кое в чем признаться.

—Ты уверена? — уточнил он.

—Да.

—Просто я уже должен идти. — Хартман постучал по часам: — Time o՚clock.

Клэр пропустила его слова мимо ушей, словно не слышала.

—Тебя это, может быть, удивит, но… — Ее рука растерянно легла на лоб, как будто закружилась голова. — Скажи, тебе знакомо имя… Аллен Даллес?

—Даллес? — невозмутимо переспросил он, застегивая пуговицы пальто. — Конечно, знакомо. А почему ты спрашиваешь?

—Хорошо, что ты его знаешь… Держись за стул, дорогой, крепче держись, я хочу сказать тебе, что это он, Даллес, потребовал, чтобы я с тобой познакомилась… Господи, — выдохнула она, — что я говорю?..

—Да? — удивленно вскинул он брови. — Зачем?

—Не знаю… чтобы больше знать о тебе, вероятно… Видишь, Георг, выходит, что я его агент … так получается…

Глаза Хартмана глядели прямо и как-то даже беспечно. После небольшой паузы он произнес ровным, едва ли не равнодушным голосом:

—В сущности, никакой новости ты мне не поведала, милая. Я это знаю.

—Что?! — изумилась Клэр.

—Я знаком с твоим патроном. Правда, видел его только один раз, десять дней назад в Берне. На нем были… — Хартман подошел к горке, открыл стоявшую на ней шкатулку и достал оттуда запонки. — В рукавах его сорочки были почти такие же запонки с инициалами АД готическим шрифтом. Только перламутровые. — Он улыбнулся: — А эти отделаны сардониксом. Но шрифт тот же.

—Ты… ты дьявол, Георг.

—Пустяки, милая. Не бери в голову. Мистеру Даллесу повсюду видятся шпионы. А нам что за дело? Пусть думает, что хочет. — Он взглянул на часы. — Ты не против, если я уже пойду?

Лицо Клэр раскраснелось. Это был порыв, след глубокой обиды. Она понимала, что совершает непоправимый, может быть, роковой шаг, но не сделать его не позволяла сама природа этой женщины. Сейчас ей было все равно. Она схватила его за рукав:

—Считаешь меня шлюхой?

—Нет, нет, ну что ты.

—Ты мне не веришь. — Она улыбнулась. — Ты мне не веришь. Ты думаешь, я дрянь.

—Перестань. Конечно же, я так не считаю. — Он развел руками. — В осином гнезде не выводятся бабочки. Как видишь, я не придаю этому большого значения.

—Но ты мне больше не веришь.

—О чем ты? Забудем. Нам делить нечего.

—А я скажу, чтобы ты понимал, чтобы ты понимал, я могу быть полезна… Мне тоже кое-что известно. И я тебе скажу. Не знаю, нужно ли тебе это, но ты убедишься, что я не служу Аллену.

—Хорошо, ладно, только не волнуйся.

—Я услышала это случайно, они говорили в соседней комнате, но я услышала.

—Что?

—А то, например, что сегодня из Цюриха поедет фургон с какими-то архивами, по-моему, банковскими. С какими-то очень опасными архивами. Повезут его немцы. Так вот, на выходе из города его взорвут. Об этом, конечно, будет известно. Ты сможешь убедиться… Георг, я хочу быть нужной тебе, нужной так же, как нужен мне ты.

Хартман ласково высвободил рукав из ее пальцев.

—Пустяки, — повторил он, не слыша собственного голоса.

Прежде чем выйти из дома, Хартман задержался в парадном, собираясь с мыслями. «Сколько у меня времени?» — подумал он. Надел шляпу, медленно натянул перчатки. Откуда-то донесся глухой бой напольных часов. Хартман прижал кулак к подбородку, стиснул веки: «Макс!» Он толкнул входную дверь.

Стараясь идти спокойной походкой, так как знал, что скорее всего Клэр смотрит на него из окна, он неспешно пересек улицу, сел в машину, завел двигатель и тихо поехал по Лютерштрассе. Возле первой попавшейся кофейни он выскочил из автомобиля и забежал в нее: к счастью, она уже открылась. Заплатив за кофе, он попросил телефон. «Только бы он был на месте, только бы он был на месте», — как молитву, твердил он про себя. Номер не отвечал. Обжигаясь, Хартман проглотил кофе. Заказал еще чашку, минут десять просидел без движения и снова набрал но- мер. На сей раз Чуешев снял трубку.

—Где княжна? — спросил Хартман.

—Ты знаешь.

—Останови ее. Срочно.

—Что-то случилось?

—Останови. После объясню.

Тот факт, что Хартман пренебрег угрозой прослушивания телефонной линии службой безопасности и позвонил Чуешеву в контору, указывал на нечто экстраординарное. Именно сегодня из филиала Банка торговых коммуникаций должен был выехать автобус со злосчастными архивами, который вызвалась сопровождать Элен. Раз Хартман потребовал остановить княжну, значит возникла опасность, угрожавшая непосредственно ей. Чуешев испугался. Он спустился на улицу, дошел до ближайшей телефонной будки и набрал номер банка Элен. Ему ответили, что девушка еще не появлялась. Он вспомнил, что утром Элен намеревалась побывать у Лазаревой, чтобы передать ей какие-то лекарства, и немедленно позвонил мадам. Та сняла трубку.

—Да, Леночка уже звонила. Я жду ее где-то через полчаса, — защебетала Лазарева. — Она ангел, ангел. Она привезет мумие. У меня ведь астма, мигрень. Я так измучена. Представьте, вчера я выступала в посольстве Португалии и на полуслове стала задыхаться. А потом такая головная боль! Леночка сказала, что у нее есть мумие. Вы пробовали мумие? От всего помогает. Спросите у Леночки — может, она и вам даст?

—Анна Поликарповна, подождите, — взмолился Чуешев. — У меня же к вам просьба, огромная просьба!

—Да-да?

—Обязательно, во что бы то ни стало задержите Элен, когда она приедет. Не отпускайте ее никуда, пока она не позвонит мне.

—Ну, конечно, хорошо. К чему такой пыл? Я ее задержу и скажу, чтобы она вам позвонила. А в чем дело?

—Анна Поликарповна, золотая, надо ее задержать, потому что иначе случится беда. Сейчас я не могу объяснить вам всего, но расскажу всё при встрече. Главное, чтобы она мне позвонила, как только появится. Я буду ждать.

—Ах, какие тайны! Не волнуйтесь, я все ей передам. Леночка — ангел, такая отзывчивая. А прямо сейчас у меня начинаются лазаревские чтения в узком кругу, и мне нельзя ударить в грязь лицом. Это мумие меня спасет, я уверена. Жаль, что вы не услышите сегодняшних выступлений. Без преувеличения, такое бывает раз в жизни. Профессор Коррини, астролог Волорожина и поэт, мудрец… как его… ну, вы его хорошо знаете. Мигрень уже мешает мне думать. Скорее бы приехала Леночка.

Чуешев бегом вернулся к себе в бюро и замер возле телефона. Выезд запланирован на час.