Дизайн детства. Игрушки и материальная культура детства с 1700 года до наших дней - Коллектив авторов -- Искусство

конечном счете невозможно уловить, в чем на самом деле заключалась новизна, а также «китайскость» или «зарубежность» «правильных игрушек». Эти определения китайские эксперты свободно приписывали игрушкам, руководствуясь своими скрытыми целями.

В самом деле, культура китайской игрушки XX века формировалась под влиянием гибкого дискурса, который во многом существовал в отрыве от своего предмета. Выдумывались категории, которые априори одобрялись или порицались. Если коммунисты превозносили «народные игрушки» за их народность, то республиканцы, как правило, осуждали категорию «наших [китайских] игрушек», но вместе с тем хвалили некоторые из них. Для того чтобы как-то обозначить эти дискурсивные конструкты, я буду брать в кавычки определения «китайские» и «народные».

Эпоха Республики

«Хорошие игрушки ведут к хорошему воспитанию в семье. Плохие игрушки ведут к плохому. А если воспитание в семье плохое, то, соответственно, и общество тоже будет плохим»[798]. Так в 1918 году писал «Промышленный журнал Китая». Эти строки наглядно демонстрируют, что производство игрушек отражало не родительскую, а общенациональную тревогу за воспитание ребенка. Действительно, с начала XX века до 1940-х годов в детской и взрослой прессе много писали о важности игрушек. Чтобы заставить публику осознать эту важность, образовательные сообщества и государственные институции проводили выставки. На кону стояли вопросы, связанные с выживанием самой нации: казалось, судьба всего Китая держится на игрушках.

Эта тревога и этот спор об игрушках, возникший в начале XX века (в эпоху Республики он стал главенствующей тенденцией), начался с осознания, что Китай находится на грани краха. По мнению интеллектуалов и реформаторов, болезненная империя династии Цин, а со временем и установившаяся в 1912 году хрупкая Республика чрезвычайно нуждаются в «новых людях», которые бы на практике осуществили разработанные теории. Все это требовалось, чтобы справиться с угрозой иностранного вторжения и покончить с традициями, которые теперь считались непродуктивными. Основой возрождения нации в Китае, как и везде, должна была стать молодежь[799]. Чтобы дети смогли в будущем играть эту важную роль, их следовало воспитывать изобретательными, здоровыми и покладистыми «новыми гражданами», «полезными» членами общества, разбирающимися в науке, а также преданными нации. Для этого и нужны были новые методы воспитания и образования. Ведь, как было заявлено, следуя многовековым традициям, надежного гражданина вырастить невозможно.

Деятели поздней династии Цин и модернизаторы последовавшей за ней Республики утверждали, что традиционная китайская культура пренебрегала потребностями детей, не замечала и подавляла их. В противовес этой традиции, которая была по большому счету придуманной, модернизаторы предлагали свое «новое» видение воспитания ребенка. Это новое видение якобы было более углубленным и внимательным к склонностям ребенка и поэтому отводило игрушке в его жизни решающую роль. Игрушка была теперь уже не развлечением, а воспитанием. «Правильные» игрушки взращивали в ребенке таланты, знания и качества, необходимые для служения обществу и нации.

Дискурс правильных игрушек

Строго говоря, дискурс правильных игрушек не был идеологическим. Его разработала и распространила неоднородная группа «экспертов», среди которых были интеллектуалы, педагоги (получившие образование как в Китае, так и за рубежом), реформаторы и чиновники. Но не будучи монолитным, этот дискурс все же являлся жизненно важным, потому что игрушки теперь превращались в способ создания нового человека, того, который должен спасти Китай. Подобная цель во многом превосходила идейно-политические ориентиры ее сторонников. Более того, этот дискурс возник не под эгидой центральной политической власти. С 1912 по 1927 год (пока страну частично контролировал Гоминьдан) такой власти просто не существовало. Впоследствии, когда правительственные инстанции взяли эту риторику на вооружение, она почти не претерпела никаких изменений, кроме, возможно, усиления национализма, что было связано с китайско-японским противостоянием.

Культура игрушки времен Республики погрязла в переопределении. Эксперты стали придумывать игрушкам новые значения и смыслы. Во времена китайских императоров «игрушками» считали декоративные или развлекательные объекты, не обязательно предназначенные только для детей. В воспитательных целях игрушки тоже использовались редко. Более того, некоторые «игрушки», например фигурки тигров и ароматные мешочки, были на самом деле защитными амулетами или талисманами, приносящими удачу. Воцарившийся дискурс лишил игрушки ритуального, а часто и развлекательного значения. Теперь они были инструментами создания гражданина и нации, с раннего возраста формируя физическое, моральное, эстетическое и интеллектуальное развитие ребенка. Таким образом, основываясь на общем (и при этом весьма традиционном) представлении о воспитании, эксперты переопределили игрушки, превратили их в «инструменты воспитания». Теперь игрушки делались специально для детей и должны были использоваться исключительно для игры (разумеется, созидательной).

В результате такого переопределения некоторые виды игрушек подверглись цензуре: например, придуманные в свое время уличными торговцами съедобные игрушки. Изменилось и само понятие игрушки: теперь она должна была быть «правильной», иными словами — «воспитательной». Эксперты модернизировали древние представления о важности материалов, которые окружают ребенка, а также о важности досуга для развития личности. Теперь воспитать нового человека, по их мнению, могли лишь правильные, новые, «улучшенные» игрушки. Соответственно, специалисты настаивали на обновлении материальной культуры.

Хотя сами эксперты редко предлагали дизайнерские решения (к тому же у них были довольно туманные представления о том, какой, собственно, должна быть новая игрушка), они говорили, какими качествами игрушка должна обладать. Основываясь на публикациях 1910–40-х годов, предназначенных для родителей, педагогов и предпринимателей[800], мы рассмотрим, какие игрушки считались подходящими, а какие неправильными, а также удостоверимся, что традиция и правильность были весьма гибкими конструктами.

Новым детям полагались долговечные, гигиеничные и безопасные игрушки. Предпочтительные материалы — резина, дерево или (начиная с 1920-х годов) целлулоид. Большинство традиционных материалов игрушечного дела (глина, бумага, солома, мех) были объявлены хрупкими, грязными и небезопасными. В то же время для поделок эксперты одобряли использование бамбука, картона и даже обрезков. Таким образом, многие китайские игрушки сочли наносящими ущерб физическому и психическому здоровью. «Хрупкие» игрушки обвинили в том, что они приучают к небрежности и стимулируют склонность к разрушению. Но еще более серьезную угрозу целостности детской психики причиняли «шокирующие» статуэтки, изображающие во всех подробностях «безобразных типов» — например, жалких оборванцев. Благодаря миссионеру Исааку Хедленду до нас дошли эти глиняные нищие времен поздней династии Цин (ил. 14.1).

Ил. 14.1. Исаак Тейлор Хедленд. Китайский мальчик и китайская девочка. Нищий. 1901

Бесспорно, эти выразительные персонажи вылеплены довольно реалистично. Статуэтки, сделанные во времена Республики, должно быть, производили схожее впечатление. Время от времени эксперты требовали, чтобы игрушки «воссоздавали настоящее общество» — но, по-видимому, лишь в определенных рамках. Нищих посчитали чересчур реалистичными. При этом эксперты постоянно критиковали так называемый недостаток внешнего правдоподобия в глиняных, матерчатых и меховых игрушках. Считалось, что они «уродливы» и искажают истинные пропорции. А вот детям