Затерянный книжный - Иви Вудс

Она казалась довольной и в то же время смущенной. Я протянул письмо, и она начала читать вслух.

«Дорогая Джейн,

надеюсь, это письмо дойдет до тебя. Девушка, которая работает здесь, обещает тайком отправить его, но никогда нельзя быть уверенной в чем-либо в месте, подобном этому. Снег идет уже целых пять дней. В том, как невесомо и беззвучно падают снежинки, есть что-то успокаивающее. Время от времени легкий ветерок поднимает снежную пыль, и она кружится под стенами. Снегу удается улизнуть… и как я мечтаю о том же! Моя единственная подруга из местных, Мэри, умерла. Этим утром я проснулась и обнаружила ее безжизненное тело в постели. Она умерла от холода. Он пробирает до костей, так сильно, что я не могу вспомнить, каково чувствовать себя иначе… Ты писала, что надеешься, что присланные тобой перчатки и шаль согреют меня. О, дорогая моя Джейн! Если б ты только знала, что все ценное здесь забирают еще до того, как оно коснется рук заключенных…

Завтра приедет врач. Я думаю. В последнее время мысли как в тумане. Я буду снова просить разрешения встретиться с братом. Буду просить освободить меня, потому что я не сумасшедшая, но боюсь, если останусь здесь, то однажды действительно сойду с ума. Крики по ночам невыносимы. Почему Линдон не отвечает на мои письма?

Меня не удивляет, что местные врачи отказали тебе в просьбе привезти специалиста из Лондона. Независимое обследование доказало бы, что меня поместили сюда незаконно, что я вменяема. Хотя, боюсь, мне недолго осталось… Я потеряла ребенка, а теперь и Мэри, а это место так переполнено невыразимым ужасом! Я предпочла бы, чтоб и здравый смысл покинул меня. Если попытка бежать физически потерпит крах, я должна придумать способ убежать хотя бы в мыслях. Отделить себя от этого кошмара. Пожалуйста, не пиши мне больше, живи своей жизнью. Не думай о своей подруге. Ее больше нет.

Опалин»

– Черт возьми, это ужасно. Я никогда не думала, что… – Марта внезапно замолчала.

– Знаю. Теперь все это ощущается до крайности реальным.

Я положил письмо в папку и обмакнул печенье в чай. Со вчерашнего обеда я не съел ни крошки и к тому же не спал всю ночь, просматривая документы из папки и делая заметки. Черт! Я слишком сильно размочил печенье, и оно осталось в чае. Я раздосадованно втянул воздух сквозь зубы.

– Я сделаю тебе еще. – Марта встала, чтобы опять налить воды в чайник. – Не была уверена, что увижу тебя снова.

– Почему?

Она пожала плечами, но я не удовлетворился этим ответом.

– Просто… ты заполучил то, что хотел. Документы Опалин.

Вау, я в самом деле умею произвести впечатление. Она так правда думает? Что меня волнует только рукопись? Я открыл рот, собираясь возразить, но передумал. Какая разница? Надо перестать думать, что между нами может быть нечто большее. Мы просто друзья.

– Ну ты же не думала, что я просто уеду, не увидев ее книгу?

Марта понимающе закатила глаза. Книга лежала на кровати, и, когда Марта встала, чтобы дать мне ее, я машинально взял ее за руку. Она остановилась и посмотрела на меня сверху вниз.

– Знаешь, дело было не только в рукописи. Не для меня.

Я разжал пальцы, но Марта не тронулась с места. Уголки ее губ приподнялись в легкой улыбке.

– Спасибо, – сказала она почти шепотом, а потом принесла мне книгу. Я не ожидал увидеть столь изысканное издание. Я насмотрелся на редкие книги, но редко ахал при виде их, однако эта заставила меня раскрыть рот в изумлении. Тканевый переплет глубокого темно-синего цвета и выделяющееся на его фоне золотистое название.

– «Затерянное место», – прочитал я вслух. На обложке красовался старый книжный магазин, и я знал, что это тот самый магазин, в который я случайно зашел, когда впервые приехал на Халф-Пенни-Лейн. Мне не привиделось в пьяном бреду. Он и вправду существовал. Я был совершенно раздавлен этим знанием, и в носу защипало от едва сдерживаемых слез.

– Где ты нашла ее? – Пришлось прокашляться перед тем, как что-то сказать.

– Она… как бы сама нашла меня. Истории порой приходят ко мне сами собой. Как та, что у меня на спине.

Ее татуировка. Я хотел спросить, о чем речь, но Марта опередила меня, поинтересовавшись, что еще я нашел в личном деле Опалин. Я был рад отвлечься от воспоминаний о том, как увидел ее татуировку, как мы танцевали, как я держал ее в объятиях… нет, это слишком.

– О да. Там было множество неотправленных писем Опалин. Никакой логики: вероятно, какие-то ей удавалось передать наружу, а другие попадали в руки медперсонала. Признаюсь, читать их было нелегко. Не знаю, как она выжила, но уверен в этом: она ведь написала то письмо Сильвии, уже после приюта!

– И эту книгу, – добавила Марта.

Даже если рукопись Бронте никогда не отыщется, у меня было уже достаточно материала для интересной статьи. Многообещающая леди из числа известных книготорговцев Ирландии оказалась в заключении, стоило ее брату сказать слово. Казалось, не имело значения, насколько умна, талантлива или независима женщина, – она все равно считалась собственностью мужчины, с которой он мог поступать, как ему заблагорассудится.

– Боюсь, мне пора возвращаться в библиотеку, – быстро сказал я, поднимаясь и натягивая куртку.

Марта помедлила секунду, прежде чем ответить. Она хотела, чтобы я остался? Нет, я не собирался спрашивать об этом и выставлять себя полным дураком.

– Можно мне взять книгу? Я пытаюсь закончить статью, над которой работал. Надеюсь, мне все же вернут финансирование, хотя бы частично.

Она колебалась, так что я предложил обмен. Личное дело Опалин за книгу.

– Там, кстати, внутри есть фотография. Хочешь увидеть?

Марта энергично кивнула. Было приятно видеть, как сильно она вовлечена в судьбу этой женщины, которую никогда не знала. Фотография была из самых обычных: несколько женщин выстроились в ряд перед обеденным столом, руки сжаты на груди, никто не улыбается. Может, фото сделали как подтверждение для членов их семей, которые платили за содержание? Подписи на обороте не нашлось. Марта склонилась над снимком, а потом спросила, нет ли у меня увеличительного стекла.

– Эй, я всегда такого размера, – пошутил я, но она не обратила внимания. – Что ты там увидела?

– Может, и ничего.

– Слушай, нельзя такое говорить, а потом просто сливаться!

Марта прищурилась и снова поднесла фотографию к глазам.

– Дело в ее юбке. Мне кажется, на ней что-то написано.

– Трудно сказать, – заметил я, разглядывая зернистое черно-белое изображение. Взглянув на Марту, я понял, что она переменилась в лице.

– Выглядишь так, будто привидение увидела.

– А? Нет, ничего такого… Просто поняла, сколько уже времени.