Затерянный книжный - Иви Вудс

изъясняться, от которой собеседник чувствовал себя полным идиотом. Неважно, что говорил доктор, – подразумевалось, что у меня интеллекта не больше, чем у котлеты на его тарелке. Я терпела это. До сегодняшнего дня.

– Я здесь не ради осмотра.

Я сказала, что только что узнала о смерти матери и хотела бы присутствовать на ее похоронах.

– А, да. Мои соболезнования. Мистер Карлайл сообщал нам… наверное, недели две назад. Вашу мать уже похоронили, так что у вас нет причин покидать приют Святой Агнес.

– Я… я…

Сбитая с толку, я полезла в карман и вытащила письмо Джейн. Верно, оно было написано больше недели назад.

– Почему вы не сообщили мне?

– Разве вам не сказали? Я велел сестре Патриции передать вам информацию.

Я смотрела на письмо, слова расплывались перед глазами. От ярости у меня задрожали руки. Дело было не в моей матери, а в моем последнем шансе спастись из этого места. Я больше не могла выносить это. Вскочив, я схватила со стола нож и прижала его к шее.

– Во имя всех святых, что вы творите? – прошипел он, сделав попытку подняться.

– Не двигайся, а то я покончу с собой, клянусь! – заорала я. Он замер и поднял руки, показывая, что сдается. – И не смей звать медсестру!

Доктор Линч покивал и, все так же демонстрируя мне открытые ладони, опустился обратно в кресло.

– Видите ли, доктор Линч, мне теперь все равно, буду я жить или же умру.

Я и сама удивилась тому, что не лукавила. Я с удовольствием покончила бы со всем этим. Приют Святой Агнес походил на чистилище, только без надежды на искупление. И все же где-то внутри меня жил человек, жаждущий свободы, так что следующие слова, сорвавшиеся с моих губ, прозвучали так, будто я давно готовила эту реплику.

– Но я думаю, что вам не все равно.

– Конечно, не все равно, Опалин, опустите нож…

– Да, вам не все равно, потому что, пока я жива, мой брат продолжает платить вам. Это ведь так, доктор Линч?

– Его деньги идут на ваше содержание…

Я прижала нож к коже.

– Хватит, доктор, здесь только мы двое. Вы держите нас впроголодь, одеваете в рванье, а уж о холоде и говорить не приходится. Большая часть денег оседает у вас в карманах, не так ли?

– Ваши намеки возмущают меня…

– Ой, да заткнись, ЗАТКНИСЬ УЖЕ! – вскричала я. Стоя перед ним, в рваном грязном платье, растрепанная, с мешками под глазами, я никогда не ощущала такой ясности ума. Он был напуган, я видела это. – Если меня не станет, вам не видать больше денег Линдона.

Доктор Линч казался встревоженным. Его взгляд обеспокоенно шарил по комнате, и я знала, что времени, чтоб его переубедить, у меня не очень много.

– Мы можем помочь друг другу, доктор. Если вы отпустите меня, прямо сейчас, Линдон ни о чем не узнает. Выплаты будут продолжаться. Вы никогда не услышите обо мне больше. Я сменю имя и уеду в Европу, у меня там друзья.

Я видела, что он раздумывает.

– Никто ни о чем не узнает.

Он утер лицо рукой, закусил губу, потом посмотрел на фотографию жены и детей в рамке на столе. Потом снова на меня. Я вздернула подбородок, показывая, что не блефую.

– Если откажетесь, я прямо сейчас перережу себе горло и истеку кровью прямо на этом ковре. Вы останетесь ни с чем.

Получилось! Он всерьез обдумывал мои слова. Свобода была так мучительно близко, что я внезапно поняла: теперь я не смогу с такой легкостью воплотить свою угрозу. И все-таки я не опускала его.

– Ох, да какая теперь разница? – сказал доктор Линч, обращаясь сам к себе. Он медленно поднялся и открыл дверь на другом конце комнаты. Мы прошли по короткому коридору, который кончался еще одной дверью, ведущей на задний двор. Вероятно, именно им сотрудники пользовались, чтобы входить и выходить, потому что двор вел прямо к дороге, а не на длинную подъездную аллею. Я посмотрела на доктора.

– Если ваш брат узнает…

– Не узнает, – дрожащим голосом проговорила я.

– Тогда убирайтесь вон.

Я поняла, что он с самого начала знал, что я здорова, что не было никаких причин держать меня здесь. Все ложь. Меня переполняли ярость и облегчение, я все еще сжимала в руке нож и мечтала перерезать глотку этому мерзавцу. Я даже представила кровь на стенах. Физически я была слабее, но гнев придал бы мне сил…

Он сделал шаг назад, все еще держа руки на виду. Я не могла поверить, что наконец свободна, и все же бросила нож и побежала со всех ног.

Глава 47. Марта

– Ты приехала!

Я бросилась в ее объятия. Мама никогда не выходила из дома, даже в магазин, так что я никак не ожидала увидеть ее на Халф-Пенни-Лейн.

– Ты в порядке? Что случилось?

– Я снова могу говорить, – медленно, но очень твердо сказала она. И принялась утирать слезы, текущие по моим щекам.

– Это слезы счастья, – оправдываясь, пробормотала я.

– Мне давно следовало заговорить, ох, Марта! О, моя драгоценная девочка!

– Я в порядке, мама, правда.

– Я знаю, дорогая. Ты выросла такой независимой, я так горжусь тобой! Я хотела приехать и сказать тебе об этом, пусть уже и поздно.

– Никогда не поздно, – заявила мадам Боуден, появляясь у меня за спиной. У нее был особый талант вмешиваться в разговоры других людей. – Не хотите зайти?

Было в новинку пить чай с мамой на большой кухне в доме. Мадам Боуден любезно предложила нам расположиться там, а не в моей тесной квартирке, и, к счастью, оставила нас наедине. Я думала, что она не удержится от любопытства, но, похоже, ей было свойственно некоторое чувство такта – по крайней мере, в тех случаях, когда это выгодно ей самой. Я весело рассказывала маме про Тринити, про новых друзей и про мой внезапный интерес к литературе.

– Ты здесь выстроила прекрасную жизнь, – сказала мама, взяв меня за руку.

– Я правда счастлива, мам. Я живу здесь с мадам Боуден, и это не совсем то будущее, которое я рисовала себе, но оно неплохое. Думаю, мы друг другу подходим.

– Судя по твоим рассказам, она твой ангел-хранитель.

Возможно, я описала бы мадам Боуден как-то иначе… Я налила нам еще чаю. Все те годы, что мы были дома, отец и братья лишали нас кислорода, но вот теперь мы обе наконец могли дышать полной грудью. Только когда что-то уходит, начинаешь понимать, как много места оно занимало.

– Я хочу сказать тебе кое-что, Марта.

– Ты уходишь от папы?

Она внимательно посмотрела на меня.

– Я бы солгала, если б сказала, что эта мысль не приходила мне в голову, но нет. Твой отец… не идеален. Но на него можно положиться, и, хоть в нем