Затерянный книжный - Иви Вудс

– Что?..

– И я почти уверена, что именно Опалин написала ее.

– Погоди! Что?.. Как?!

– Я не знаю. Не могу всего объяснить. Уверена, это не та рукопись, которую ты ищешь, так что я сомневалась, стоит ли говорить тебе…

– Нет-нет! Я рад! Прости, если веду себя…

Он замолчал.

– Все нормально. Я тоже чувствую, как это странно. Но, может, у нас получится быть… ну, знаешь… друзьями?

Я стояла перед ним, уязвимая и открытая, и Генри долго молчал, а когда разомкнул губы, сказал нечто совсем неожиданное:

– Черт. Я опоздаю на автобус.

Глава 45. Генри

Это была ужасная идея. Я понятия не имел, что буду делать, когда доберусь до церкви Святой Агнессы, притом что мне предстояла важная встреча. Моя спутница не сказала ни слова: она с удовольствием поглощала чипсы с самым мерзким на свете запахом, которым уже насквозь пропитался весь автобус.

Я посмотрел за окно на проплывающие мимо холмы. День был ослепительно яркий, все переливалось. Кто-то однажды сказал, что Ирландия была бы прекрасной страной, если б только можно было натянуть над ней крышу. Звучало весьма правдиво. Мы ехали на запад, и автобус только что покинул какой-то крошечный городишко, где Марта купила дурно пахнущие чипсы. Я остановил свой выбор на банке апельсиновой газировки, о чем уже жалел, потому что теперь мне хотелось в туалет.

– Знаешь, там, может, и нет ничего. Тебе стоит снизить ожидания. Обычно в таких случаях информация не прыгает тебе в руки сама, как по волшебству.

Я был раздражен и не очень хорошо скрывал это.

Теперь я хотел лишь одного: отыскать рукопись. Я сказал себе, что, если не найду ее, значит, все было напрасно. Моя карьера пойдет ко дну, но что еще хуже – пострадает моя репутация. Я поставил все на карту, имея на руках лишь письмо от Эйба Розенбаха, подлинность которого до сих пор даже не подтвердил как полагается. Но разве все книги об известных коллекционерах книг (вроде американок Ростенберг и Стерн или синайских сестричек) не указывали на необходимость доверять инстинктам? Внутреннему чутью?

– Не переживай, Генри. В чем меня нельзя обвинить, так это в завышенных ожиданиях.

Я улыбнулся.

– Я узнал цитату.

– Да, мы проходили эту книгу на курсах.

Она слегка покраснела, и я с трудом удержался от того, чтобы убрать челку, упавшую ей на глаза. Надо было как-то отвлечься.

– Ты что-нибудь знаешь об этом месте? – спросил я.

– Про клинику? Не особенно. Но ведь в этом и заключается идея, да? Такие места должны быть скрыты от посторонних глаз.

– И заодно скрывать от посторонних глаз женщин. Очень удобно.

Марта всем телом повернулась ко мне, как будто хотела, чтоб я продолжал. Что ж, если я сосредоточусь на цели наших поисков, эта поездка станет куда проще.

– Я изучал истории других женщин, которых насильно увозили в психиатрические клиники. Ты знала, что дочь Джеймса Джойса, Лючию, поместили в такую клинику в 1932 году?

Она покачала головой.

– Мужчина мог упечь родственницу в психушку по разным причинам, но про Лючию писали, что у нее диагностировали шизофрению. Кажется, в какой-то момент ее лечащим врачом был сам Карл Юнг.

– И как долго ее там держали?

– До самой смерти. Почти пятьдесят лет.

– Боже!

Мы помолчали какое-то время. Наше расследование обретало чересчур реальные черты.

– Она была танцовщицей. Ну, знаешь, до того как ее поместили в клинику… Жила в Париже. В некоторых книгах пишут, что она стала неуравновешенной после разрыва с Беккетом, но, полагаю, правды мы никогда не узнаем. Ее племянник сжег все ее письма.

Что насчет Опалин, ее постигла та же участь? Возможно, и это останется для меня тайной.

– Пара исследователей даже рискнула предположить, что Лючия написала роман, но его так и не нашли.

– А что, если роман не хотел быть найденным?

– Конечно, хотел! С чего бы ему не хотеть?.. Ну то есть если предположить, что у неодушевленных предметов имеется своя воля, что само по себе слегка отдает безумием.

Она нахмурилась, глядя в окно, а когда обернулась, показалась мне по-настоящему раздраженной.

– Это все, что тебя волнует? Прославиться?

– Нет, речь идет о большем. Мы можем расширить наше знание истории, обнаружить сокровища, что были утрачены, изучить их… Это наше культурное наследие. Оно принадлежит нам по праву.

– Но по какому праву ты решаешь, что будет найдено, а что навсегда останется утраченным?

– О чем ты?

Я не мог взять в толк, с чего Марта вдруг накинулась на меня, почему мы спорим. Она знала, чем я занимаюсь. В конце концов, это она захотела поехать со мной.

– Неважно, – сказала она наконец.

– Нет, важно! Ведь ты сама нашла книгу, которую, по твоему мнению, написала Опалин.

– Я не находила. Мне ее… подарили.

Я косо взглянул на нее.

– Не хочу об этом.

Да, я тоже не хотел. Я только поэтому согласился, чтоб она сопровождала меня, – очень уж хотелось увидеть эту книгу. Оставалось лишь гадать, почему Марта отправилась со мной в путешествие. Разговор явно затух, так что я сделал то, что делает любой человек, которому предстоит долгая поездка на автобусе: притворился спящим, чтобы не смотреть на нее.

– Генри.

Мне было бы легче, если б она не произносила мое имя с этим удивительным ирландским акцентом.

– Что?

– Мы на месте.

Автобус, пыхтя и дребезжа, остановился у того, что здесь считалось автобусной остановкой: крутой обочины со статуей Девы Марии, берегущей незнамо что в этой глуши. Двигатель жалобно взревел, и автобус поехал дальше, окатив нас облаком пыли.

– Это здесь? – спросил я, напрягая зрение, чтобы рассмотреть переулок за коваными железными воротами.

– Похоже на то. – Марта указала на маленькую табличку с надписью. Церковь Святой Агаты.

– Знаешь, а у тебя отлично получается.

Она бросила на меня испепеляющий взгляд. Надо перестать вести себя как придурок. Может, я просто ревную? Кто такой вообще этот Логан?

Я заставил себя думать о настоящем моменте. Вдоль переулка сплошной стеной стояли разросшиеся сосны. Мы прошли по извилистой подъездной дорожке, и из-за угла выглянуло здание: темно-серая глыба, вросшая в землю. Если б не решетки на окнах, я бы принял его за монастырь строгих правил.

Я замер.

– Что такое? – встревожилась Марта.

– Это просто так… реально.

Я никогда ранее не ощущал подобного: будто что-то очень тяжелое навалилось на грудь. Одно дело читать обо всем на бумаге, но оказаться в таком месте взаправду… Я надеялся, что ошибаюсь, что Опалин не держали в этих стенах долгие годы. Марта положила руку мне на плечо, желая поддержать, и я немного пришел в себя.

Снаружи висело три дверных звонка, и ни один, похоже, не работал. Я нажал на все кнопки и приготовился ждать.

– Ты подумал о том, что скажешь им?

– Я собирался просто спросить, не жила ли здесь женщина по